являюсь своей целью только в качестве, природного существа и только в качестве отдельного человека.
Пояснение. Удовольствие есть нечто субъективное и относится только ко мне как отдельному существу. В нем нет ничего объективного, всеобщего, рассудочного. Именно поэтому оно и не является мерилом, с помощью которого судят о вещи. Если я говорю, что вот так мне нравится, иначе говоря, ссылаюсь на свое удовольствие, то я высказываю только, что это имеет такое значение для меня, и тем уже порываю рассудочные отношения с другими людьми. Удовольствие случайно по своему содержанию, потому что может возникать в связи с любым предметом, а так как оно не зависит от содержания, то представляет собой нечто формальное. По своему внешнему существованию удовольствие тоже случайно, нуждается в соответствующих обстоятельствах. Средства, употребляемые мной для достижения удовольствия, суть нечто внешнее и от меня не зависят. Кроме того, наличному бытию, которое я создам при помощи этих средств, поскольку предполагается, что оно доставит мне удовольствие, нужно еще стать моим, достаться мне. Это, однако, дело случая. Следствия того, что я делаю, отнюдь не возвращаются ко мне. Я пользуюсь ими не в силу необходимости. Удовольствие, таким образом, возникает благодаря двоякого рода обстоятельствам: во-первых, благодаря некоторому наличному бытию, которое нужно найти готовым, что целиком зависит от удачи, и, во-вторых, благодаря такому наличному бытию, которое произвожу я сам. Хотя это последнее наличное бытие, будучи следствием моего деяния, зависит от моей воли, однако мне принадлежит лишь поступок, как таковой; результат же не обязательно возвращается ко мне, следовательно, наслаждение этим поступком тоже. В таком поступке, как поступок Деция Муса, совершенный им для своего отечества, важно, что следствие этого поступка могло и не вернуться к Децию Мусу как наслаждение. Нельзя вообще последствия превращать в принцип поступка. Последствия поступка случайны, ибо они суть некоторое внешнее существование, которое зависит от других обстоятельств, иначе говоря, может быть ими уничтожено.
Удовольствие есть нечто вторичное, нечто сопутствующее делу. Если мы осуществляем что-нибудь субстанциальное, то удовольствие присоединяется к этому постольку, поскольку в произведении мы узнаём также и нашу субъективность. Тот, кто ищет удовольствие, имеет в виду только себя в плане своей акцидентальности. Тот, кто занят великими делами и интересами, стремится осуществить только дело само по себе. Он весь устремлен на субстанциальное, забывает в нем самого себя, целиком отдается делу. Люди великих интересов и дел обычно вызывают в народе сожаление, что они мало пользуются удовольствиями, т.е. что они живут делом, а не своей акцидентальностью.
§ 38
Разум снимает ту неопределенность, которой приятное чувство характеризуется по отношению к предметам, очищает содержание побуждений от всего субъективного и случайного и знакомит в отношении содержания со всеобщим и существенным желаемого, а в отношений формы или умонастроения – с объективным, иначе говоря, с действованием ради самой вещи.
Пояснение. Сначала рассудок, или рефлексия, поднимаясь над непосредственным удовольствием, не меняет цели, или принципа. В этом случае рефлексия поднимается только над единичным удовольствием, сравнивает побуждения друг с другом и, следовательно, может предпочесть одно из них другому. Если рефлексия направлена не на удовольствие как нечто единичное, а на удовольствие в целом, она имеет в виду благоденствие. Такая рефлексия еще остается внутри субъективного принципа, и цель ее – все еще удовольствие, но только большее, более разнообразное. Тем, что она находит различия в удовольствии и вообще ищет приятное во всех различных сторонах, она делает все грубое, дикое и чисто животное в удовольствии более тонким и смягчает нравы и умонастроение вообще. Таким образом, если рассудок занимается средствами удовлетворения потребностей вообще, он облегчает этим их удовлетворение и получает возможность посвятить себя более высоким целям. С другой стороны, это утончение удовольствий делает человека более изнеженным. Вследствие того, что он тратит свои силы на столь различные предметы и ставит перед собой столь разнообразные цели, которые в силу различения их разных сторон становятся все мельче, его способность всей душой устремляться к существенному в целом ослабевает. Если человек превращает удовольствие в цель, то такая рефлексия отнимает у него стремление выйти за пределы удовольствия и совершить что-либо более высокое.
Удовольствие неопределенно в отношении содержания именно потому, что может возникать в связи с любым предметом. В этом смысле в удовольствии нельзя, следовательно, найти никакого объективного различия, кроме количественного. Рассудок, взвешивая последствия, как раз и предпочитает большее удовольствие меньшему.
Разум же, напротив, находит качественное различие, т.е. различие в отношении содержания. Он предпочитает достойный предмет удовольствия недостойному. Он занимается, следовательно, сравнением природы предметов. В этом смысле он рассматривает уже не субъективное, как таковое, а именно приятное чувство, а нечто объективное. Он, следовательно, учит тому, какие предметы человек должен желать ради них самих. Для человека, которому вследствие его всеобщей природы открыты столь бесконечно разнообразные источники удовольствия, стремление к приятному обманчиво, и разнообразию этому нетрудно человека рассеять, т.е. отвлечь от той цели, которую ему следовало бы сделать своим назначением.
Влечение (Trieb) к приятному может соответствовать разуму, это означает, что оба имеют одно и то же содержание, что разум узаконивает это содержание. В отношении формы это влечение действует ради субъективного чувства, иначе говоря, имеет целью приятное для субъекта. Когда же поступок совершают ради всеобщего предмета, целью является сам объект. Напротив, влечение к приятному всегда эгоистично.
§ 39
Побуждения и склонности, 1) рассмотренные сами по себе, не являются ни добрыми, ни злыми, т.е. присущи человеку непосредственно как существу природы; 2) доброе и дурное суть моральные определения и относятся к воле. Доброе есть соответствующее разуму; 3) однако побуждения и склонности нельзя рассматривать, не связывая их с волей. Их связь с волей не случайна, а человек – это не два безразличных друг к другу существа.
Пояснение. Предметом нравственности является человек в его особенности. Прежде всего кажется, что последняя заключает в себе только множество различностей – то неодинаковое, что отличает людей друг от друга. То же, чем люди отличаются друг от друга, представляет собой нечто случайное, зависящее от природы и внешних обстоятельств, Однако в особенном содержится одновременно и нечто всеобщее. Особенность человека состоит в его отношении к другим. Вот в этом-то отношении к другим и есть существенные и необходимые определения. Последние составляют содержание долга.
§ 40
Человек имеет 1) существенное определение быть отдельным человеком; 2) он принадлежит некоторому естественному целому – семье; 3) он является членом государства; 4) он находится в отношениях с другими людьми вообще. Обязанности человека делятся поэтому на четыре рода: 1) на обязанности перед самим собой; 2) перед семьей; 3) перед государством и 4) перед другими людьми вообще.
I. Обязанности перед самим собой
§ 41
Человек как индивид относится к самому себе. У него две стороны: единичность и всеобщая сущность. В связи с этим его долг перед собой заключается частью в физическом сохранении себя, частью же в том, чтобы поднять свое отдельное существо до своей всеобщей природы – образовать себя.
Пояснение. С одной стороны, человек – природное существо. Как таковое, он ведет себя сообразно своему произволу и случаю, т.е. как непостоянное, субъективное существо. Он не отличает существенного от несущественного. – Во-вторых, он существо духовное и разумное. Взятый с этой стороны, он не бывает от природы тем, чем он должен быть. Животное не нуждается в образовании, ибо животное от природы есть то, чем оно должно быть. Оно лишь природное существо. Человек же должен согласовать две свои стороны, привести свою единичность в соответствие со своей разумной стороной, иначе говоря, сделать последнюю господствующей. Некультурно, например, когда человек отдается своему гневу и действует, слепо повинуясь этому аффекту, ибо в гневе он принимает нанесенную ему обиду или вред за бесконечные и без меры и цели старается отплатить за них, причиняя вред обидчику или другим предметам. – Некультурно, когда кто-нибудь следует такому интересу, который или несвойствен этому человеку, или недостижим в его деятельности, ибо разумным образом можно делать своим интересом лишь то, чего можешь добиться своей собственной деятельностью. Далее, если человек, испытывая превратности судьбы, теряет терпение, значит, свои собственные интересы считает самым важным делом, чем-то таким, к чему, по его мнению, должны приноравливаться и люди, и обстоятельства.
§ 42
В теоретическое образование входит кроме многообразия и определенности знаний, а также всеобщности точек зрения, позволяющих судить о вещах, умение воспринимать объекты в их свободной самостоятельности, без субъективного интереса.
Пояснение. Многообразие знаний самих по себе входит в образование потому, что именно благодаря многообразию знаний самих по себе человек поднимается от партикулярного знания незначительных вещей своего окружения ко всеобщему знанию, благодаря которому он достигает большей общности знаний с другими людьми, овладевает предметами всеобщего интереса. Выходя за пределы того, что он знает и испытывает непосредственно, человек узнает, что существуют также другие, и притом лучшие, способы вести себя и действовать и что его способы не являются единственно необходимыми. Этим он отдаляет себя от себя самого и приходит к различению существенного и несущественного. Определенность знаний касается их существенного различия, тех различий, которые во всяком случае принадлежат предметам. К образованности относится умение судить об отношениях и предметах действительности, именно для этого и нужно знать, от чего это зависит, что такое природа и цель как вещи, так и отношений друг к другу. Эти аспекты открываются человеку не непосредственно через созерцание, а благодаря занятиям этой вещью, благодаря размышлению как о ее цели и сущности, так и о средствах, насколько они действенны или недейственны. Необразованный человек не идет дальше непосредственного созерцания. Его глаза закрыты, и он не видит того, что лежит у его ног. Это только субъективное видение и постижение. Он не видит суть. Он лишь приблизительно знает, какова вещь, да и то не как следует, потому что только знание всеобщих аспектов направляет человека на то, что нужно рассматривать главным образом. Вернее даже, знание всеобщих аспектов уже и есть главное самой этой вещи, оно уже заключает в себе ее важнейшие отделы, в которые, стало быть, остается лишь, так сказать, вложить внешнее наличное бытие, и следовательно, это знание способно постигать гораздо легче и правильнее.
Противоположностью неумения судить является манера судить обо всем чересчур поспешно, без понимания. Такое торопливое суждение основывается на том, что становятся на одностороннюю точку зрения, берут один аспект и тем самым упускают из виду истинное понятие вещи, не обращают внимания на остальные аспекты. Образованный человек знает в то же время границы своей способности суждения.
Далее, в образование входит умение воспринимать объективное в его свободе. Оно заключается в том, чтобы
