целое равно не частям, а целому.
И наоборот, части равны целому; но так как они суть момент инобытия в самих себе, то они равны целому не как единству, а так, что одно из его многообразных определений приходится на часть, иначе говоря, они равны ему как многообразному; это означает, что они равны ему как разделенному целому, т. е. как частям. Здесь, стало быть, имеется та же тавтология: части как части равны не целому, как таковому, а самим себе в этом целом, частям.
Целое и части, таким образом, безразлично отделяются друг от друга (fallen auseinander); каждая из этих сторон соотносится лишь с собой. Но удерживаемые таким образом вне друг друга, они разрушают сами себя. Целое, безразличное к частям, это — абстрактное, неразличенное внутри себя тождество; такое тождество есть целое лишь как различенное внутри самого себя, и притом различенное внутри себя так, что эти многообразные определения рефлектированы в себя и непосредственно самостоятельны. А тождество рефлексии обнаружило себя через свое движение как такое тождество, которое имеет своей истиной эту рефлексию в свое иное. — Равным образом и части как безразличные к единству целого — это лишь несоотнесенное многообразное, иное внутри себя, которое, как таковое, есть иное самого себя и лишь то, что снимает себя. — Это соотношение-с-собой каждой из обеих сторон есть ее самостоятельность; но эта ее самостоятельность, которую каждая имеет порознь, есть скорее отрицание ее самой. Поэтому каждая сторона самостоятельна не в самой себе, а в другой; эта другая сторона, составляющая устойчивость, есть ее предположенная непосредственность, которая должна быть первым и ее началом; но это первое каждой из сторон само есть лишь нечто такое, что не есть первое, а имеет свое начало в ином.
Истина отношения состоит, следовательно, в опосредствовании; его сущность — это отрицательное единство, в котором сняты и рефлектированная, и сущая непосредственность. Отношение — это противоречие, возвращающееся в свое основание, в единство, которое как возвращающееся есть рефлектированное единство, но, поскольку это единство положено самим собой также как снятое, оно соотносится с самим собой отрицательно, снимает себя и делается сущей непосредственностью. Но это его отрицательное соотношение [с самим собой], поскольку оно нечто первое и непосредственное, опосредствовано лишь своим иным и точно так же есть нечто положенное. Это иное — сущая непосредственность — равным образом дана лишь как снятая; ее самостоятельность есть нечто первое, но лишь для того, чтобы исчезнуть, и обладает положенным и опосредствованным наличным бытием.
В этом определении отношение уже не отношение между целым и частями; непосредственность, которую имели его стороны, перешла в положенность и опосредствование; каждая сторона, поскольку она непосредственна, положена как снимающая себя и переходящая в другую, а поскольку сама она отрицательное соотношение [с собой], она положена так, что в то же время обусловлена другой стороной как своим положительным; равно как ее непосредственный переход также есть нечто опосредствованное, а именно снятие, полагаемое другой стороной. — Таким образом отношение между целым и частями перешло в отношение между силой и ее проявлением.
[Бесконечная делимость]
Выше, разбирая понятие количества, мы рассмотрели антиномию бесконечной делимости материи. Количество — это единство непрерывности и дискретности; оно содержит в «одном» его слитость с другими «одними», а в этом непрерывно продолжающемся тождестве с собой содержит также отрицание этого тождества. Когда непосредственное соотношение этих моментов количества выражено в виде существенного отношения между целым и частями — количественное «одно» [выражено] как часть, а его непрерывность как целое, сложенное из частей, тогда антиномия состоит в противоречии, имевшем место в отношении между целым и частями и разрешенном там. — А именно, целое и части столь же существенно соотнесены друг с другом и составляют лишь одно тождество, сколь и безразличны друг к другу и обладают самостоятельной устойчивостью. Отношение составляет поэтому следующую антиномию: один момент, освобождаясь от другого момента, непосредственно влечет его за собой.
Следовательно, если определить существующее как целое, то оно имеет части, а части составляют его устойчивость; единство целого — это лишь положенное соотношение, внешнее сложение, не касающееся самостоятельно существующего. Поскольку же самостоятельно существующее есть часть, оно не целое, не сложенное, стало быть, есть простое. Но так как соотношение с целым внешне ему, то это соотношение его не касается; самостоятельное, стало быть, и в себе не есть часть, ибо оно часть лишь благодаря указанному соотношению. Но, не будучи частью, оно целое, ибо [здесь ] имеется лишь это отношение между целым и частями, и то, что самостоятельно, есть одно из этих двух. Будучи же целым, оно опять-таки сложено; оно опять состоит из частей и так далее до бесконечности. — Эта бесконечность состоит не в чем ином, как в постоянном чередовании обоих определений отношения, в каждом из которых непосредственно возникает другое, так что положенность каждого из них есть исчезновение его самого. Если определить материю как целое, то она состоит из частей, а в этих частях целое становится несущественным соотношением и исчезает. Но и часть, взятая таким образом отдельно, также есть не часть, а целое. — Антиномию этого умозаключения можно совершенно сжато выразить, собственно говоря, следующим образом: так как целое не самостоятельно, то часть самостоятельна; но так как она самостоятельна лишь без целого, то она самостоятельна не как часть, а, наоборот, как целое. Бесконечность прогресса возникает здесь из-за неспособности связать обе мысли, содержащиеся в этом опосредствовании, а именно что каждое из этих двух определений благодаря своей самостоятельности и обособлению от Другого определения переходит в несамостоятельность и в другое определение.
В. ОТНОШЕНИЕ МЕЖДУ СИЛОЙ И ЕЕ ОБНАРУЖЕНИЕМ 18 (DAS VERHALTNIS DER KRAFT UND IHRER AUSSERUNG)
Сила — это отрицательное единство, в которое разрешилось противоречие между целым и частями, истина указанного первого отношения. Целое и части это лишенное мысли отношение, на которое представление наталкивается прежде всего; или, взятое объективно, это отношение есть мертвый, механический агрегат, который хотя и имеет определения формы, благодаря чему многообразие его самостоятельной материи соотносится [с собой] в единстве, однако это единство остается внешним для многообразия. — Отношение же силы — это высший возврат к себе, в котором единство целого, составлявшее соотношение [с собой] самостоятельного инобытия, перестает быть чем-то внешним для этого многообразия и безразличным к нему.
Существенное отношение определилось теперь так, что непосредственная и рефлектированная самостоятельность положены в нем как снятые или как моменты, которые в предыдущем отношении были устойчивыми (bestehende) для себя сторонами или полюсами. Это означает, во-первых, что рефлектированное единство и его непосредственное наличное бытие, поскольку оба суть первые и непосредственные, снимают себя в себе самих и переходят в свое иное; рефлектированное единство, [т. е.] сила, переходит в свое проявление, а внешнее (Auperliche) — это нечто исчезающее, возвращающееся в силу как в свое основание и дано лишь как носимое этой силой и полагаемое ею. Во-вторых, этот переход есть не только становление и исчезновение, но и отрицательное соотношение с собой, иначе говоря, то, что изменяет свое определение, в то же время рефлектировано в этом переходе в себя и сохраняет себя; движение силы — это не столько переход, сколько то, что она сама себя переиначивает (iiber setzt) и в этом положенном ею самой изменении остается тем, что она есть. — В-третьих, это рефлектированное, соотносящееся с собой единство само также снято и есть момент; оно опосредствовано своим иным и имеет это иное [своим] условием; отрицательное соотношение этого единства с собой как первое и как начало движения своего спонтанного (aus sich) перехода точно так же имеет предпосылку, которой оно побуждается (sollizitiert), и нечто иное, с чего оно начинает.
а) Обусловленность силы (Das Bedingtsein der Kraft)
Рассматриваемая в своих ближайших определениях, сила, во-первых, имеет в самой себе момент сущей непосредственности;
сама же она определена как отрицательное единство. Но это единство в определении непосредственного бытия есть существующее нечто. Это нечто, будучи отрицательным единством как
то, что непосредственно, являет себя как первое; сила же, так , как она то, что рефлектировано, являет себя как положенность и потому как принадлежащая к существующей вещи или к материи. Это не означает, что сила есть форма этой вещи и что вещь определена ею, а означает, что вещь как нечто непосредственное безразлична к ней. — Со стороны этого определения в вещи нет никакого основания для того, чтобы обладать какой-то силой; напротив, сила как сторона положенности по существу своему имеет своей предпосылкой вещь. Поэтому, когда спрашивают, каким образом вещь или материя приходит к тому, чтобы обладать силой, предполагают, что сила внешне связана с вещью или материей и втиснута в нее какой-то посторонней мощью (Gewalt).
Как такое непосредственное устойчивое наличие сила есть вообще спокойная определенность вещи, не нечто проявляющееся, а непосредственно внешнее. Так, силу обозначают также как материю, и вместо магнетической, электрической и т. д. сил признают магнетическую, электрическую и т. д. материи или вместо пресловутой силы притяжения — тонкий эфир, связывающий всё. — Именно в материях растворяется недеятельное, лишенное силы отрицательное единство вещи, а они были рассмотрены выше.
Но сила заключает в себе непосредственное существование как момент, как нечто такое, что хотя и есть условие, но приходит и снимает себя, следовательно, [заключает в себе] не как существующую вещь. Сила есть, далее, не отрицание как определенность, а отрицательное единство, рефлектирующее себя в себя. Таким образом, вещь, которой должна была быть присуща сила, уже не имеет здесь никакого значения; сама сила есть скорее полагание внешности (Auperlichkeit), являющей себя как существование. Следовательно, она также не просто определенная материя; такая самостоятельность давно перешла в положенность и в явление.
Во-вторых, сила — это единство рефлектированной и непосредственной устойчивости, другими словами, единства формы и внешней самостоятельности. Она и то и другое в «одном»; она соприкосновение таких [определений ], из которых одно имеется, если нет другого; она тождественная с собой положительная рефлексия и подвергшаяся отрицанию рефлексия. Таким образом, сила — это противоречие, отталкивающее себя от самого себя; она деятельна; иначе говоря, она соотносящееся с собой отрицательное единство, в котором рефлектированная непосредственность или существенное внутри-себя-бытие положено как то, что есть лишь снятое или момент, и, стало быть, поскольку оно отличается от непосредственного существования, переходит в него. Следовательно, сила как определение рефлектированного единства Целого положена как то, что .само из себя становится существующим внешним многообразием.
