выставлять какое-либо долженствование и тем самым производить познание лучшего, и которые поэтому также не желают, чтобы их лишили долженствования, не замечают того, что лишь для конечности их кругозора долженствование признается вполне имеющим силу. Но в действительности разумность и закон вовсе не в таком печальном положении, чтобы они были только должны быть, причем остается лишь отвлеченность бытия в себе, — равно как чтобы долженствование было в нем самом вечным, что было бы то же самое, как если бы конечность была абсолютною. Философия Канта и Фихте признает долженствование за высший пункт разрешения противоречий разума, между тем как оно есть скорее остановка на конечности и потому на противоречии.
γ. Переход конечного в бесконечное
Долженствование содержит для себя предел, а предел — долженствование. Их взаимное отношение есть само конечное, которое содержит их оба в своем бытии внутри себя. Эти моменты его определения качественно противоположны; предел определяется, как отрицание долженствования, а долженствование, как отрицание предела. Таким образом конечное есть противоречие с самим собою; оно снимается, преходит. Но этот его результат, отрицание вообще, есть α, самое его определение; ибо оно есть отрицание отрицания. Таким образом конечное в своем прехождении не преходит; оно лишь становится другим конечным, которое, однако, также есть прехождение в смысле перехода в другое конечное, и т. д. в бесконечность. Ho β, при ближайшем рассмотрении этого результата оказывается, что конечное в своем прехождении, в этом отрицании себя самого, достигает своего бытия в себе, в котором оно совпадает с самим собою. Этот результат содержится в каждом из его моментов; долженствование выходит за предел, т. е. за себя само; но вне его или его другое есть лишь самый предел. Но и предел непосредственно указывает вне себя на свое другое, которое есть долженствование, а последнее есть такое же раздвоение бытия в себе и существования, как предел, есть то же, что и он; поэтому оно выходит за себя также лишь вместе с собою. Это тожество с собою, отрицание отрицания, есть утвердительное бытие, и тем самым другое конечного, которое должно быть его первым отрицательным определением; — это другое есть бесконечное.
С. Бесконечность
Бесконечное в своем простом понятии может прежде всего считаться новым определением абсолютного; оно положено, как неопределенное отношение к себе, как бытию и становлению. Формы существования выпадают из ряда определений, которые могут считаться определениями абсолютного, так как формы этой сферы положены для себя, непосредственно, лишь как определенности, вообще как конечные. Бесконечное же считается просто за абсолютное, так как оно решительно определяется, как отрицание конечного, и тем самым в бесконечном решительно признается отношение к ограниченности, которое может быть свойственно бытию и становлению, хотя бы в себе они были чужды этой ограниченности и не обнаруживали ее, и эта ограниченность в нем отрицается.
Но тем самым и бесконечное не изъемлется уже в действительности от ограниченности и конечности. Главное состоит в том, чтобы отличить истинное понятие бесконечности от ложной (schlecht) бесконечности, бесконечное разума — от бесконечного рассудка; последнее есть сделанноеконечным бесконечное, и мы увидим, что, именно резко и отдаленно отделяя бесконечное от конечного, мы делаем первое конечным.
a) в простом определении утвердительное, как отрицание конечного;
b) но тем самым оно, во взаимодействии с конечным, есть отвлеченное, одностороннее бесконечное;
c) самоснятие как этого бесконечного, так и конечного, как один процесс, — есть истинное бесконечное.
Бесконечное есть отрицание отрицания, утвердительное, бытие, вновь восстановленное из ограниченности. Бесконечное есть, и притом в более напряженном смысле, чем первое непосредственное бытие; оно есть истинное бытие, возвышение над пределом. При слове «бесконечность» для чувства и духа восходит свет, ибо он уже не остается отвлеченно при себе, но возвышается до самого себя, к свету своего мышления, к своей всеобщности, своей свободе.
Прежде всего по отношению к понятию бесконечного выяснилось, что существование в своем бытии в себе определяется, как конечное, и переходит за предел. Природа конечного, как такового, состоит в том, чтобы превосходить себя, отрицать свое отрицание и становиться бесконечным. Таким образом бесконечное не стоит над конечным, как нечто готовое, так чтобы конечное имело и сохраняло место вне его или под ним. Равным образом, мы сами восходим над конечным в бесконечное лишь в качестве субъективного разума. Когда говорят, что бесконечное есть понятие разума, и что мы посредством разума возвышаемся над временным, то предполагается, что это происходит, нисколько не касаясь конечного, которое не участвует в таком внешнем для него возвышении. Но поскольку конечное само возвышается до бесконечности, то, что движет его в этом смысле, не есть внешняя сила, а собственная его природа состоит в том, чтобы относиться к себе, как к пределу, и притом как к пределу, как таковому, так и к долженствованию, и восходить над ними, или, правильнее, отрицать их, как отношение к себе, и быть выше их. Не снятие конечности вообще есть бесконечность вообще, но конечное только таково, что само собственною природою направляется к этому результату. Бесконечность есть его утвердительное определение, то, что оно есть поистине в себе. Таким образом конечное исчезло в бесконечном, и то, что остается, есть только бесконечное.
b. Взаимодействие конечного и бесконечного
Бесконечное есть; в этой непосредственности оно есть вместе отрицание другого, конечного. Таким образом, как сущее и вместе как небытие другого, оно есть категория нечто, как определенного вообще; затем, так как оно есть рефлектированное в себя, вообще чрез посредство снятия определенности происходящее существование, и потому положено, как существование, отличенное от своей определенности, — оно возвращается в категорию нечто с некоторою границею. По этой определенности конечное противостоит бесконечному, как реальное существование; таким образом они в качественном отношении остаются одно вне другого; непосредственное бытие бесконечного восстановляет бытие его отрицания, конечного, которое уже казалось исчезнувшим в бесконечном.
Но бесконечное и конечное находятся не только в этих категориях отношения; обе стороны определяются далее просто, как другое, одно против другого. Именно, конечное есть предел; положенный, как предел, оно есть существование, положенное с определением — переходить в свое бытие в себе, становиться бесконечным. Бесконечное есть ничто конечного, его бытие в себе и долженствование, но последнее, как рефлектированное в себя, как исполненное долженствование, как относящееся только к себе вполне утвердительное бытие. Бесконечности присуща удовлетворенность, состоящая в том, что исчезают всякая определенность, изменение, предел и с ними вместе самое долженствование, которое снимается, полагается, как ничто конечного. Как это отрицание конечного, определяется бытие в себе, которое таким образом, как отрицание отрицания, утвердительно в себе. Но это утверждение, как качественно непосредственное отношение к себе, есть бытие; тем самым бесконечное приводится обратно к той категории, что ему противостоит конечное, как некоторое другое; его отрицательная природа положена, как сущее, следовательно, как первое и непосредственное отрицание. Таким образом бесконечному присуща противоположность с конечным, которое, как другое, остается вместе с тем определенным, реальным существованием, хотя оно в своем бытии в себе, в бесконечном, вместе с тем положено, как снятое; бесконечное есть не-конечное бытие с определением отрицания. В противоположность конечному, кругу сущих определенностей, реальностей, бесконечное есть неопределенно пустое, потустороннее конечного, имеющее свое бытие в себе не в своем существовании, которое есть нечто определенное.
Поскольку бесконечное в противоположность конечному полагается в качественном отношении, как другое относительно другого, оно должно быть названо ложным бесконечным, бесконечным рассудка, которым оно признается за высшее, за абсолютную истину; для того, чтобы привести рассудок к сознанию того, что, думая найти себе удовлетворение в примиренности истины, он погружается в непримиренные, неразрешенные, абсолютные противоречия, и служат те противоречия, в которые он впадает со всех сторон, приступая к употреблению и разъяснению этой своей категории.
Это противоречие тотчас же обнаруживается в том, что против бесконечного остается конечное, как существование; тем самым даны две определенности; даны два мира, бесконечный и конечный; в их взаимном отношении бесконечное есть лишь граница конечного, и тем самым само есть лишь определенное, конечное бесконечное.
Это противоречие развивает свое содержание до более выразительных форм. Конечное есть реальное существование, которое остается таковым, даже переходя в свое небытие, в бесконечное; последнему присуще, как указано, лишь первое, непосредственное отрицание его определенности в отношении к конечному, точно также как конечное по отношению к этому отрицанию, как отрицаемое, имеет значение лишь другого, и потому еще есть нечто. Восходя тем самым из этого конечного мира к его высшему, бесконечному, рассудок оставляет этот конечный мир, как нечто находящееся по сю сторону, так что бесконечное поставляется только над конечным, отделяется от него, вследствие чего и конечное отделяется от бесконечного; оба помещаются в разных местах, — конечное, как посюстороннее существование, бесконечное же, хотя оно есть бытие в себе конечного, как потустороннее, в смутной, недостижимой дали, вне которой находится и остается конечное.
Разделенные таким образом они однако столь же существенно относятся одно к другому, и именно чрез разделяющее их отрицание. Это приводящее их во взаимное отношение, каждое, как рефлектированное в себя нечто, отрицание есть обоюдная их граница одного относительно другого; и притом так, что каждое из них имеет эту границу не только против другого, в нем, но отрицание есть его бытие в себе, каждое имеет границу в себе самом, в своем отделении от другого. Но граница есть первое отрицание, следовательно оба они ограничены, конечны в себе самих. Однако, каждое, как относящееся к себе утвердительно, есть также отрицание своей границы; таким образом оно непосредственно отстраняет ее от себя, как свое небытие, и будучи качественно отделено от нее, полагает ее как другое бытие вне себя, конечное — свое небытие, как это бесконечное, бесконечное — как конечное. Что переход от конечного к бесконечному совершается необходимо, т. е. чрез определение конечного, и что последнее тем самым возвышается к бытию в себе, — с этим легко соглашаются, так как конечное определяется, как хотя и устойчивое существование, но вместе также, как небытие в себе, т. е. по самому своему определению разлагающееся; бесконечное же определяется, как хотя и причастное отрицанию и границе, но вместе с тем также, как сущее в себе, так что эта отвлеченность относящегося к себе самому утверждения составляет его определение, по которому следовательно конечное существование не заключается в нем. Но было указано, что утвердительное бытие бесконечного является в результате лишь чрез посредство отрицания, именно отрицания отрицания, и что эта его утвердительность, взятая, как простое, качественное бытие, понижает содержащееся в нем отрицание до простого непосредственного отрицания, и следовательно до определенности и границы, вследствие чего это бытие, как противоречащее его бытию в себе, исключается из него, полагается, не как его бытие, а
