Г.В.Ф. Гегель Учение о понятии
Эта часть логики, содержащая учение о понятии и третью часть целого, издается под особым названием: «Система субъективной логики» для удобства тех друзей этой науки, которые привыкли питать более интереса к рассматриваемым здесь в объеме обычно так называемой логики материям, чем к более широким предметам логики, изложенным в первых двух частях. Для этих предыдущих частей я мог бы просить снисхождения справедливых судей вследствие малого числа предшествующих работ, которые могли бы дать мне опору, материалы и путеводную нить для движения вперед. Относительно настоящей части мне приходится скорее просить снисхождения по противоположному основанию; ибо для логики понятия имеется налицо вполне готовый и упроченный, можно сказать, окостеневший материал, и задача состоит в том, чтобы привести его в движение и вновь возжечь свет понятия в этом мертвом материале. Если есть свои затруднения – построить в пустынной местности новый город, то тем более представляется препятствий другого рода к тому, чтобы перестроить по новому плану город старый, прочно построенный, содержимый в постоянном владении и с давнишним населением; при этом требуется, между прочим, решимость не делать никакого употребления из многого ценного в существующих запасах.
Главным же образом самое величие предмета должно служить к извинению несовершенства в исполнении этой задачи. Ибо какой предмет возвышеннее для познания, чем сама истина? Между тем невозможно устранить сомнение в том, не требует ли извинения именно этот предмет, если припомнить смысл вопроса, заданного Пилатом: что есть истина? как говорит поэт:
…с миною притворною, близоруко, но с улыбкою осуждающею серьезное дело.
Этот вопрос не заключает ли в себе того смысла, который может представляться некоторым моментом вежливости и напоминания о том, что цель познания истины заведомо оставлена, давно брошена, и что недостижимость истины есть нечто общепризнанное философами и логиками по профессии? Но если вопрос религии о ценности вещей, намерений и поступков, который по своему содержанию имеет тот же смысл, вновь завоевывает себе в наше время все более и более прав, то, конечно, и философия должна надеяться на то, что уже не будет найдено странным, если она снова прежде всего в своей непосредственной области будет настаивать на своей истинной цели и после того, как она спустилась до уровня прочих наук по своему роду и способу и по беспритязательности на истину, вновь начнет стремиться подняться до этой цели. Извиняться в этой попытке нет, собственно, основания, но относительно ее исполнения я позволю себе упомянуть, что мои служебные занятия и другие личные обстоятельства допускали возможность лишь рассеянного занятия такою наукой, которая требует ненарушимого и нераздельного напряжения сил, и которая заслуживает его.
Нюрнберг, 21-го июля 1816.
О понятии вообще
В чем состоит природа понятия, – это также мало возможно указать непосредственно, как мало можно установить непосредственно понятие какого-либо другого предмета. Правда, может показаться, что для установления понятия какого-либо предмета уже предполагается логика, и что поэтому последняя уже не может сама основываться на каких-либо предположениях, ниже быть чем-либо производным, подобно тому, как в геометрии логические предложения, какими они являются в приложении к величинам, и как они употребляются в этой науке, предпосылаются ей в форме аксиом, невыведенных и невыводимых определений познания. Но если смотреть на понятие не только, как на субъективное предположение, а как на абсолютную основу, то оно может быть таковою лишь поскольку оно сделало себя основою. Правда, отвлеченно-непосредственное есть первое; но как это отвлеченное, оно есть скорее опосредованное, для которого, таким образом, если оно должно быть понято в своей истине, должна быть отыскана его основа. Хотя последняя должна быть, поэтому, чем-либо непосредственным, но таким, которое делает себя непосредственным через снятие опосредованного.
Понятие с этой точки зрения должно быть рассматриваемо, как третье к бытию и сущности, к непосредственному и рефлексии. Бытие и сущность суть тем самым моменты его становления; понятие же есть их основа и истина, как тожество, в которое они перешли, и в котором они содержатся. Они содержатся в нем, так как оно есть их результат, но уже не как бытие и сущность; это определение они имеют лишь постольку, поскольку они еще не перешли в это их единство.
Объективная логика, рассматривающая бытие и сущность, составляет, поэтому, собственно генетическое изложение понятия. Ближе к нему субстанция, уже как реальная сущность или сущность, поскольку она соединилась с бытием и вступила в действительность. Поэтому, понятие имеет в субстанции свое непосредственное предположение, она есть то в себе, что понятие есть, как проявившееся. Диалектическое движение субстанции через причинность и взаимодействие есть поэтому непосредственный генезис понятия, через который изображается становление последнего. Но его становление, как и становление вообще, имеет то значение, что оно есть рефлексия того, что переходит в его основание, и что то, что ближайшим образом кажется другим, в которое переходит первое, составляет истину этого первого. Таким образом, понятие есть истина субстанции, и так как определенный способ отношения субстанции есть необходимость, то свобода оказывается истиною необходимости и способом отношения понятия.
Собственное необходимое дальнейшее определение субстанции есть положение того, что есть в себе и для себя; понятие же есть то абсолютное единство бытия и рефлексии, которое есть бытие в себе и для себя лишь через то, что оно есть равным образом рефлексия и положение, и что его положение есть бытие в себе и для себя. Этот отвлеченный результат выясняется через изложение его конкретного генезиса; он содержит в себе природу понятия; но он должен предшествовать рассмотрению последнего. Главные моменты этого изложения (которые во второй книге объективной логики были рассмотрены подробно) должны быть, поэтому, вкратце здесь сопоставлены.
Субстанция есть абсолютное, сущее в себе и для себя действительное: в себе, как простое тожество возможности и действительности, абсолютная, содержащая внутри себя всю действительность и возможность сущность; для себя – это тожество, как абсолютная сила или просто относящаяся к себе отрицательность. Движение субстанциальности, положенное через эти моменты, состоит в том, что
1. в субстанции, как абсолютной силе или относящейся к себе отрицательности, различается некоторое отношение, в котором они (моменты) суть лишь простые моменты, как субстанции или как первоначальные предположения. Их определенное отношение есть отношение пассивной субстанции, – первоначальности простого бытия в себе, которое, лишенное силы, есть не полагающее само себя, а лишь первоначальное положение; и активной субстанции – относящейся к себе отрицательности, которая, как таковая, положила себя, как другое, и относится к этому другому. Это другое и есть именно пассивная субстанция, которая предположила себя, как условие, в первоначальности ее силы. Это предположение должно быть понимаемо так, что движение самой субстанции ближайшим образом совершается под формою одного из моментов ее понятия, бытия в себе, что определенность одной из соотносящихся субстанций есть определенность самого этого отношения.
2. Второй момент есть бытие для себя или состоит в том, что сила полагает себя, как относящаяся к самой себе отрицательность, чем самым она вновь снимает предположенное. Активная субстанция есть причина; она действует, т.е. она есть теперь положение, как ранее была предположением, того, что силе дана также видимость силы, положению – также видимость положения. То, что в предположении было первоначальным, в причинности через отношение к другому становится тем, что оно есть в себе; причина производит действие и именно в некоторой другой субстанции; поэтому она есть теперь сила в отношении к некоторому другому; поэтому она является, как причина, но есть таковая лишь через это явление. К пассивной субстанции присоединяется действие, вследствие которого она является теперь также, как положение, но лишь в нем есть пассивная субстанция.
3. Но тут дано еще более, чем только это явление, именно: а) причина действует на пассивную субстанцию, изменяет ее определение; но последнее есть положение, в ней нет ничего другого, подлежащего изменению, поэтому другое определение, получаемое ею, есть определение причинности; пассивная субстанция становится следовательно причиною, силою и деятельностью. b) Действие полагается в ней причиною; но положенное причиною есть сама тожественная себе в действии причина; оно есть эта причина, полагающая себя вместо пассивной субстанции. Равным образом, что касается активной субстанции, то а., деятельность есть переход причины в действие, в ее другое, в положение, и b., в действии обнаруживается причина, как то, что она есть, действие тожественно причине, не есть другое; таким образом, причина обнаруживает в действии положение, как то, что она есть по существу. Таким образом, с обеих сторон, как со стороны тожественного, так и со стороны отрицательного отношения других к ней, каждая становится противоположностью ее самой; но каждая становится этою противоположностью так, что другая, следовательно также каждая, остается тожественною самой себе. Но оба отношения, и тожественное, и отрицательное, суть одно и то же; субстанция тожественна самой себе лишь в своем противоположении, и это составляет абсолютное тожество субстанций, положенных, как две. Активная субстанция через действие, т.е. поскольку она полагает себя, как противоположность самой себе, которая есть вместе с тем снятие ее предположенного инобытия, пассивной субстанции, обнаруживает себя, как причина или первоначальная субстанциальность. Наоборот через воздействие положение обнаруживается, как положение, отрицательное, как отрицательное, и тем самым пассивная субстанция, как относящаяся к себе отрицательность; и причина в этом другом себя самой просто совпадает с собою. Через это положение предположенная или сущая в себе первоначальность становится для себя; но это бытие в себе и для себя есть лишь потому, что это положение есть, равным образом, снятие предположенного, или что абсолютная субстанция лишь возвратилась к себе самой из своего положения и в своем положении, и потому абсолютна. Это взаимодействие есть тем самым вновь снимающее себя явление, обнаружение видимости причинности, в которой причина есть причина потому, что оно есть видимость. Эта бесконечная рефлексия в себя саму, вследствие которой бытие в себе и для себя есть лишь потому, что оно есть положение, есть завершение субстанции. Но это завершение не есть уже сама субстанция, а есть нечто высшее, понятие, субъект. Переход отношения субстанциальности совершается по собственной необходимости этого перехода и есть не что иное, как обнаружение самого сказанного отношения, того, что понятие есть истина последнего, и что свобода есть истина необходимости.
Уже ранее во второй книге объективной логики (стр. 121, примеч.) было упомянуто, что философия, которая становится и остается стоять на точке зрения субстанции, есть система Спинозы. Там же вместе с тем была указана недостаточность этой системы как по форме, так и по содержанию. Но иное дело есть опровержение этой системы. Относительно опровержения какой-либо философской системы в другом месте также сделано общее
