также некоторое вхождение внутрь себя, и большее расширение есть равным образом более высокая напряженность. Богатейшее есть поэтому самое конкретное и самое субъективное, и то, что возвращает себя в наиболее простую глубину – самое мощное и преобладающее. Высшая обостренная верхушка есть чистая личность, которая исключительно через абсолютную диалектику, составляющую ее природу, также захватывает внутрь себя, и держит в себе все, ибо она делает себя тем, что всего свободнее, простотою, которая есть первая непосредственность и общность.
Таким путем каждый шаг вперед в движения дальнейшего определения, поскольку он удаляется от неопределенного начала, есть также возвратное приближение к последнему, и тем самым то, что первоначально могло являться различным, идущее назад обоснование начала, и идущее вперед дальнейшее определение его совпадают вместе и суть одно и то же. Метод, замыкающийся таким образом в некоторый круг, не может однако в своем временном развитии предустановить, что начало, уже как таковое, есть нечто выведенное; для последнего в его непосредственности достаточно, что оно есть простая общность. Поскольку оно таково, оно обладает своим полным условием; и не следует обесценивать его на том основании, что ему можно де придавать знание лишь предварительного и гипотетического. То, что можно бы было возразить против него, – наприм., что человеческое познание ограничено, что прежде, чем приступить к делу, требуется критически исследовать орудие познания, – все это также предположения, которые, как конкретные определения, приводят за собою требование их опосредования и обоснования. Так как они притом с формальной точки зрения не имеют никакого преимущества перед началом с того, против чего они протестуют, и скорее в виду своего конкретного содержания нуждаются в выводе, то их следует, напротив считать не чем иным, как пустыми притязаниями. Содержание их неистинно, так как они обращают в несомненное и абсолютное то, что познано, как конечное и не-истинное, именно некоторое ограниченное познание, определенное, как форма и орудие в противоположность своему содержанию; это неистинное познание есть само также форма, обоснование, идущее назад. И метод признает начало за нечто несовершенное, так как оно есть начало, но вместе с тем это несовершенство – вообще за необходимое, ибо истина есть лишь вхождение к самой себе через отрицательность непосредственности. Нетерпение, которое стремится лишь выйти за определенное, как бы последнее ни называлось, началом, объектом, конечным, и в какой бы форме оно ни было вообще принимаемо, и непосредственно оказаться в абсолютном, не имеет перед собою, как познание, ничего кроме пустого отрицательного, отвлеченного бесконечного; или иначе имеет перед собою лишь абсолютное в мнении, которое потому только в мнении, что оно не положено, не понято; понять его можно лишь через опосредование познания, в коем общее и непосредственное есть момент, а самая истина достигается лишь через расширяющееся течение (мысли) и в конце. Для субъективной потребности недостаточно знакомства (с делом) и связанного с ним нетерпения; можно, правда, предпослать некоторый обзор целого, через разделение его для рефлексии, которое по способу конечного познания выделяет из общего частное, как нечто состоящее налицо и ожидаемое наукою. Но этим путем мы получаем лишь образ представления, ибо истинный переход от общего к частному и к определенному в себе и для себя целому, в коем это первое общее само по своему истинному определению есть вновь момент, чужд этому способу разделения и есть лишь опосредование самой науки.
Вследствие вышеуказанной природы метода наука представляется некоторым замкнутым в себя кругом, в начало которого, простое основание, возвращается путем опосредования конец; притом этот круг есть круг из кругов, ибо каждый отдельный член, как одушевленный методом, есть рефлексия в себя, которая, возвращаясь к началу, вместе с тем служит началом некоторого нового члена. Отрывки этой цепи суть отдельные науки, из коих каждая имеет предыдущее и последующее или, точнее – лишь предыдущее, а в самом своем заключение указывает свое последующее.
Таким образом и логика возвратилась в абсолютной идее к тому простому единству, которое есть ее начало; чистая непосредственность бытия, в котором первоначально всякое определение кажется угасшим или опущенным через отвлечение, есть пришедшая через опосредование, и именно через снятие опосредования, в соответствующее ей равенство с собою идея. Метод есть чистое понятие, относящееся только к самому себе; он есть поэтому то простое отношение к себе, которое есть бытие. Но он есть также наполненное бытие, понимающее себя понятие бытия, как конкретное, равным образом совершенно интенсивная полнота. В заключение следует об этой идее упомянуть еще, что в ней логическая наука во-первых, постигла свое собственное понятие. В бытии, начале ее содержания, ее понятие является, как некоторое внешнее ему знание в субъективной рефлексии. В идее же абсолютного знания понятие стало ее собственным содержанием. Она сама есть чистое понятие, имеющее себя предметом, и так как оно, как свой предмет, протекает полноту своих определений, то оно развивает себя в полноту своей реальности, в систему науки, и заканчивает тем, что понимает это понимание самого себя, а тем самым снимает свое значение, как содержание и предмет, и познает понятие науки. Во-вторых, это идея еще логическая, она замкнута в чистую мысль, есть еще наука только Божеского понятия. Ее систематическое развитие, правда, само есть некоторая реализация, но содержащаяся внутри этой сферы. Так как чистая идея познания тем самым заключена в субъективность, то она есть побуждение снять последнюю, и чистая истина, как последний результат, становится также началом некоторой другой сферы и науки. На этот переход требуется еще здесь только намекнуть.
А именно так как идея полагает себя, как абсолютное единство чистого понятия и его реальности и потому совпадает в непосредственность бытия, то, как полнота в этой форме, она есть природа. Но это определение не есть некоторое становление и переход, как выше субъективное понятие в своей полноте стало объективностью, а также субъективная цель – жизнью. Чистая идея, в коей определенность или реальность понятия сама возвышена в понятие, есть скорее абсолютное освобождение, для коего нет более никакого непосредственного определения, которое не было бы также положенным и понятием; в этой свободе не имеет поэтому места никакой переход, но простое бытие, к которому определяет себя идея, остается для нее совершенно проницаемым и в своем определении есть остающееся при себе самом понятие. Переход должен быть поэтому понимаем здесь скорее так, что идея свободно отчуждает (entlässt) саму себя, абсолютно уверенная в себе и покоящаяся внутри себя. В силу этой свободы форма ее определенности также совершенно свободна, – сущая абсолютно для себя, без субъективности, внешность пространства и времени. Поскольку это есть внешность лишь по отвлеченной непосредственности бытия и усваивается сознанием, она есть простая объективность и внешняя жизнь; но в идее она остается в себе и для себя полнотою понятия и наукою об отношении божественного познания к природе. Но это ближайшее решение чистой идеи определить себя, как внешнюю идею, полагает себе тем самым лишь то опосредование, из которого понятие возвышается, как свободное, из внешности ушедшего внутрь себя осуществления, заканчивает свое освобождение через себя в науке о духе и находит высшее понятие себя самого, как понимающего себя чистого понятия, в науке логики.
Объяснение главнейших общих терминов, употребляемых в Науке Логики Гегеля
I. Термины: в себе, для другого, внутри себя, в нем, для себя, при себе.
a. В себе (an sich) и для другого (für anderes) – два соотносительных термина.
В себе есть отношение к себе в противоположность отношению к другому, равенство с собою в противоположность своему неравенству. Для другого есть отношение к другому, хотя содержащемуся в том, что есть в себе, но еще отделенному от него; для другого есть определенное, отрекшееся от себя и потому прежде всего другое, но сохраняющееся в своем отрицании. Так нечто есть в себе, как отрицание отрицания, еще неопределенное; но оно определяется, как другое своим отношением к другому нечто (I, 1, 58 – 59).
b. Внутри себя (in sich) есть отрицание содержащегося в себе другого, т.е. в себе, как сохраняющее себя через отрицание своего отрицания.
Пример: граница, которая отрицает (отграничивает) бытие в себе и вместе с тем указывает на бытие внутри границы (I, 1, 62 – 64).
c. В нем (an ihm). Этот термин указывает на внутренний состав того, что есть в себе. Так, поскольку мышление есть определение человека, он есть мышление в себе; но мышление есть также в нем, в человеке (I, 1, 61).
d. Для себя (für sich) – возврат к себе от своего отрицания. Для себя нет уже различия между тем, что в себе, и его отрицанием; их единство в нем уже положено (см. этот термин). Мы говорим, что нечто есть для себя, поскольку другое есть снятое в нем, его момент (см. эти термины). Ближайший пример для себя есть самосознание. В сознании дана двойственность знания и его предмета; в самосознании же она устранена (I, 1, 88 – 89). Но нужно иметь в виду, что при отвлеченном (непосредственном) понимании бытия для себя, бытие, приемля в себя другое, еще не углубляется внутрь себя, за себя; последнее свойственно лишь категории сущности (I, 2, 1).
е. При себе (bei sich) есть сохранение себя в другом, через его развитие в понятии (II, 21).
2. Идеализованное (das Ideelle) – то же, что снятое (см. этот термин), т.е. ставшее из самостоятельного моментом другого. Идеализованное должно быть отличаемо от идеального (das Ideale), которое имеет определенное значение в области эстетики (I, 1, 83).
3. Идеализм в философии есть идеализация или снятие конечного, т.е. признание, что последнее есть не самостоятельное, не истинно сущее, а лишь момент последнего (I, 1, 87).
4. Момент – см. термины идеализованное и снятое.
5. Непосредственность (die Unmittelbarkeit) и опосредование (die Vermittelung) представляют собою чрезвычайно важные философские термины, ибо с их различением связано двоякое воззрение на самые основы философского познания. Непосредственность знания означает признание за истину того, что открывается без предварительного размышления, т.е. на основании интуиции, или опытной, или умственной (умственное воззрение, die intellectuelle Anschauung). Опосредованность же знания предполагает, что в составе истины непременно присутствует мысленный, дискурсивный элемент. По взгляду Гегеля «нет ничего, ни в небе, ни в природе, ни в духе, ни где бы то ни было, чтó не содержало бы месте непосредственности и опосредования, так что эти определения оказываются нераздельными и неразделимыми, и их противоположность – мнимою» (I, 1, 19). Началом мысли служит непосредственное, результатом опосредованное. Так как истина заключается не в начале, а в результате, то истина оказывается опосредованною; но с другой стороны так как результат
