в себе поэтому случайность; первая есть возврат в себя из этого беспокойного инобытия действительности и возможности в их взаимном противоположении, но не из себя самой в себя.
Таким образом, в себе дано единство необходимости и случайности; это единство может быть названо абсолютною действительностью.
С. Абсолютная необходимость
Реальная необходимость есть определенная необходимость; формальная же не имеет в ней содержания и определенности. Определенность необходимости состоит в том, что в ней есть ее отрицание, случайность. Таков полученный результат.
Но эта определенность в ее первой простоте есть действительность; поэтому определенная необходимость есть непосредственно действительная необходимость. Эта действительность, которая сама, как таковая, необходима, а именно, поскольку она содержит в себе необходимость, как свое бытие в себе, есть абсолютная действительность; – действительность, которая уже не может быть иною, чем она есть, так как ее бытие в себе есть не возможность, а сама необходимость.
Но тем самым эта действительность, так как она положена, абсолютна, т.е. самое единство ее и возможности есть лишь пустое определение; или, иначе, она есть случайность. Пустота этого определения делает ее некоторою простою возможностью, чем-то таким, что может быть также и иным и может быть определено, как возможное. Но эта возможность сама абсолютна, ибо она есть возможность быть определенною и как возможность, и как действительность. Тем самым, что она есть это безразличие к себе самой, она положена, как пустое, случайное определение.
Таким образом, реальная необходимость не только в себе содержит случайность, а последняя также становится в первой; но это становление, как внешность, само есть лишь бытие в себе, так как оно есть лишь некоторое непосредственное определение. Но оно не только таково, а есть ее собственное становление, т.е. присущее ей предположение есть ее собственное положение. Ибо, как реальная необходимость, она есть снятие действительности в возможности, и наоборот; и поскольку она есть это простое превращение одного момента в другой, она есть также их простое положительное единство, так как каждый из них, как оказалось, совпадает в другом лишь с самим собою. Но, таким образом, она есть действительность, однако такая, которая есть лишь это простое совпадение формы с самой собою. Отрицательное положение ею этих моментов есть тем самым само предположение или положение ее самой, как снятой или как непосредственности.
Именно в этом и определена эта действительность, как отрицательное; она есть совпадающий с собою выход из той действительности, которая была реальною действительностью; таким образом, эта новая действительность образуется лишь из ее бытия в себе, из отрицания ее самой. Тем самым она, вместе с тем, непосредственно определяется, как возможность, как опосредованное через ее отрицание. Но и эта возможность есть, поэтому, непосредственно не что иное, как то опосредование, в коем бытие в себе, она сама, и непосредственность обе суть равно положение. Таким образом, это есть необходимость, которая есть в той же мере снятие этого положения или положение непосредственности и бытия в себе, в какой именно потому она есть определение этого снятия, как положения. Поэтому она сама собою определяет себя, как случайность, отталкивает себя от себя в своем бытии, в этом отталкивании сама лишь возвращается в себя и в этом возвращении, как в своем бытии, оказывается оттолкнутою от себя.
Таким образом, форма в своей реализации проникла все свои различения и сделала себя прозрачною и, как абсолютная необходимость, есть лишь это простое тожество бытия с самим собою в своем отрицании или в сущности. Различение содержания и формы само также исчезло; ибо это единство возможности в действительности, или, наоборот, есть безразличная в своей определенности или в своем противоположении себе самой форма, содержательная вещь, к которой форма необходимости привязана внешним образом. Но, таким образом, это рефлектированное тожество обоих определений, как безразличное к себе, есть тем самым определение формы бытия в себе в противоположность положению, и эта возможность составляет ограниченность содержания, свойственную реальной необходимости. Разрешение этого различения есть абсолютная необходимость, содержание которой и есть это проникающее внутрь ее различение.
Абсолютная необходимость есть, следовательно, истина, в которую возвращаются действительность и возможность вообще, также как формальная и реальная необходимость. Первая, как оказалось, есть бытие, которое в своем отрицании, сущности, относится к себе и тем самым есть бытие. Она есть также простая непосредственность или чистое бытие, как простая рефлексия в себя или чистая сущность; она есть то, через что то и другое есть одно и то же. Просто необходимое есть лишь потому, что есть; она не имеет вне того ни условия, ни основания. Но оно есть также чистая сущность, его бытие есть простая рефлексия в себя; оно есть, потому что оно есть. Как рефлексия, оно имеет основание и условие, но имеет основанием и условием лишь себя. Оно есть бытие в себе, но его бытие в себе есть его непосредственность, его возможность есть его действительность. Таким образом, оно есть, потому что оно есть; как совпадение бытия с собою, оно есть сущность; но так как это простое есть также непосредственная простота, оно есть бытие.
Абсолютная необходимость есть, таким образом, рефлексия или форма абсолютного, единство бытия и сущности, простая непосредственность, которая есть абсолютная отрицательность. Поэтому, ее различения с одной сторонысуть не определение рефлексии, а сущее многообразие, различенная действительность, имеющая вид взаимного противоположения самостоятельных других. С другой стороны так как ее отношение есть абсолютное тожество, то она есть абсолютное превращение своей действительности в свою возможность и своей возможности в действительность. Поэтому, абсолютная необходимость слепа. С одной стороны, различенное в ней, определенное, как действительность и как возможность, имеет вид рефлексии в себе и бытия; поэтому и та, и другое суть свободные действительности, из коих ни одна не есть видимость другой, ни одна не хочет обнаруживать в ней самой следа своего отношения к другой; обоснованная внутри себя, каждая есть необходимое в нем самом. Необходимость, как сущность, заключена в этом бытии; взаимное соприкосновение этих действительностей является, поэтому, пустою внешностью; действительность одной в другой есть лишь возможность, случайность. Ибо бытие положено, как абсолютно необходимое, как опосредование собою, которое есть абсолютное отрицание опосредования через другое, или бытие, тожественное лишь с бытием; другое, имеющее действительность в бытии, определено поэтому просто, лишь как возможное, как пустое положение.
Но эта случайность есть собственно абсолютная необходимость; она есть сущность тех свободных, необходимых в себе действительностей. Эта сущность боится света, так как в сказанных действительностях нет видимости, нет рефлекса, ибо они обоснованы лишь внутри себя, образованы для себя, проявляют лишь самих себя, – так как они суть лишь бытие. Но их сущность прорвется сквозь них и обнаружит, что такое она, и что такое они. Простота их бытия, их покоя на самих себе, есть абсолютная отрицательность; это свобода их лишенной видимости непосредственности. Это отрицательное прорывается в них, так как бытие через эту свою сущность есть противоречие с самим собою; и именно противоречие этого бытия в форме бытия, т.е. как отрицания этих действительностей, которое абсолютно различно от их бытия, как их ничто, которое есть столько же некоторое свободное противоположное им инобытие, сколько и их бытие. Тем не менее этого нельзя в них не признать. В своем покоящемся на себе образовании они безразличны к форме, суть содержание и тем самым отличенные действительности и некоторое определенное содержание. Таков знак, который налагает на них необходимость через то, что, будучи абсолютным возвратом в себя саму в своем определении, она свободно выделяет их, как абсолютно действительные, через что ссылается на них, как на свидетелей своего права, отмеченные которым они уничтожаются. Это обнаружение того, что определенность есть по истине это отрицательное отношение к самой себе, есть слепой переход в инобытие; пробивающаяся здесь видимость или рефлексия есть в сущем становление или переход бытия в ничто. Но бытие есть, наоборот, также сущность, а становление – рефлексия или видимость. Таким образом, внешность есть ее внутренность, ее отношение есть абсолютное тожество, а переход действительного в возможное, бытия в ничто есть совпадение с самим собою; случайность есть абсолютная необходимость, она сама есть предположение той первой абсолютной действительности.
Это тожество бытия в его отрицании с самим собою есть субстанция. Оно есть это единство в своем отрицании или в случайности; таким образом, оно есть субстанция, как отношение к себе самому. Слепой переход необходимости есть скорее собственное изложение абсолютного, его движение внутри себя, которое показывает себя само в своем обнаружении.
Третья глава.
АБСОЛЮТНОЕ ОТНОШЕНИЕ
Абсолютная необходимость не есть также необходимое, тем менее нечто необходимое, но необходимость, бытие, просто как рефлексия. Она есть отношение, так как она есть отличение, моменты которого суть сами ее полная целостность; они, таким образом, абсолютно устойчивы, но так, что образуют лишь одну устойчивость, а отличение есть только видимость изложения абсолютного и само абсолютное. Сущность, как таковая, есть рефлексия или видимость; сущность же, как абсолютное отношение, есть видимость, положенная, как видимость, которая, как это отношение к себе, есть абсолютная действительность. Абсолютное, изложенное сначала со стороны внешней рефлексии, теперь излагает само себя, как абсолютную форму или как необходимость; это изложение себя самого есть его самоположение и только это самоположение. Как свет в природе есть не нечто, ниже вещь, а его бытие есть лишь его видимость, так и обнаружение есть сама себе равная абсолютная действительность.
Стороны абсолютного отношения не суть поэтому атрибуты. В атрибуте абсолютное имеет видимость лишь в одном из своих моментов, как в чем-то предположенном и принятом от внешней рефлексии. А то, что излагает абсолютное, есть отвлеченная необходимость, которая тожественна себе, так как определяет сама себя. Так как она есть видимость, положенная, как видимость, то стороны этого отношения суть полноты, ибо они суть видимость; ибо, как видимость, отличения суть и они сами, и их противоположное, т.е. целое; наоборот, они суть видимость, ибо они суть полноты. Это отличение или видимость абсолютного есть таким образом лишь тожественное положение себя самого.
Это отношение в его непосредственном понятии есть отношение субстанции и акциденции, непосредственное исчезание и становление абсолютной видимости внутри себя самой. Поскольку субстанция определяет себя к бытию для себя в противоположность некоторому другому, или абсолютное отношение понимается, как реальное, получается отношение причинности. Наконец, поскольку последнее, как относящееся к себе, переходит во взаимодействие, то тем самым абсолютное отношение, по содержимым в нем определениям, есть также положенное; это положенное единство себя в своих определениях, которые положены сами, как целое, и тем самым также, как определения, есть таким образом понятие.
A. Отношение субстанциальности
Абсолютная необходимость есть абсолютное отношение, так как она
