«точки зрения» выявляется один важный
момент для ницшевского понимания ценности: как точка зрения ценность полагается
зрением и благодаря такому полаганию она применительно к устремленности к чему-либо
становится «точкой», принадлежащей перспективе этой устремленности. Следовательно,
ценности не представляют собой нечто заранее в себе наличное, чтобы при случае
становиться и точками зрения. Ницше мыслит достаточно ясно и открыто и потому
убедительно показывает, что точка зрения (Gesichtspunkt) «пунктируется» только через
«пунктуацию» этого зрения. Значащее значимо не потому, что оно есть ценность в себе,
но ценность есть ценность, потому что она значима. Она значима потому, что полагается
как значимая, а таковой она полагается через устремленность к чему-то такому, что через
эту устремленность приобретает характер того, с чем необходимо считаться и что поэтому
является значимым.
Там, где появляется мысль о ценности, необходимо признать, что ценности «есть»
лишь в соотнесении, равно как «объекты» существуют только для «субъекта». Говорить о
«ценностях» в себе — значит или проявлять недомыслие, или опускаться до своего рода
фальшивомонетничества, или делать и то, и другое сразу. По своей сущности «ценность»
— это «точка зрения». Точки зрения существуют только для зрения, которое намечает эти
точки и ведет отсчет в соотнесении с ними.
Но что вместе с ценностью улавливается глазом как центр перспективы? Что
приходится в каждом случае учитывать? На что прежде всего ориентирован этот учет?
Ницше говорит: «Точка зрения „ценности» — это точка зрения условий сохранения и
возрастания». Рассчитывая на что-либо, необходимо считаться с тем, от чего зависит
сохранение и возрастание, с тем, что способствует этому сохранению или препятствует
ему, что приводит к возрастанию или мешает ему, считаться с тем, что обусловливает. В
соответствии с уже сказанным мы можем предположить, что под сохранением и
возрастанием подразумевается сохранение и возрастание власти. Власть есть «нечто», как
бы «вещь», с которой все связано, вещь, сохранение и возрастание которой зависит от
определенных условий.
«Ценности» — это условия, с которыми власть как таковая должна считаться.
Сущность воли к власти заключается в расчете на возрастание власти, на
сверхвластвование тех или иных ступеней власти. «Ценности» в первую очередь являются
условиями возрастания, которые воля к власти не теряет из виду. Воля к власти как
сверхвластвование над самой собой никогда не предстает как некое бездействие.
В метафизике Ницше «воля к власти» — это более полное по смыслу
наименование, пришедшее на смену избитому и пустому «становлению». Поэтому он
говорит: «Точка зрения „ценности» — это точка зрения условий сохранения и
возрастания… внутри процесса становления». Однако в сущностном определении
ценности как условия еще остается неясным, что же именно обусловливают эти ценности,44
какую вещь они делают «вещью», при условии что здесь слово «вещь» мы употребляем в
самом широком смысле как «нечто», не заставляющее нас думать об осязаемых вещах и
предметах. Ценности обусловливают волю к власти. Да, это так, но воля к власти как
основная особенность «действительного» не есть нечто простое по своей сущности, о чем,
собственно, говорит уже само это выражение. Ницше не случайно отмечает, что
«ценность» является принятым в расчет «условием сохранения и возрастания». В сфере
действительного с одинаковой необходимостью говорится о сохранении и возрастании,
ибо для того чтобы воля к власти как сверхвластвование могла перейти какую-либо
ступень, необходимо не только достижение этой ступени, но и ее внутреннее удержание,
даже властное утверждение, ибо в противном случае сверх-властвование не сможет быть
сверх-властвованием. Только то, что уже имеет в себе прочность и постоянство, может
«думать» о возрастании. Чтобы на эту ступень можно было стать, она сначала должна
утвердиться в себе самой.
Поэтому для действительного, обладающего особенностью воли к власти,
необходимо наличие таких ценностей, которые обеспечивают ему устойчивость в его
постоянстве. Однако в то же время необходимо наличие таких условий, которые дают
возможность выхода за свои пределы, возвышения этого действительного (живого),
необходимы ценности как условия возрастания.
Таким образом, воля к власти в соответствии со своей глубинной сущностью
должна постоянно и прежде всего полагать ценности сохранения и ценности возрастания.
Она должна устремлять свой взор в соответствии с этими двумя попеременно
взаимносоотносящимися ракурсами и, высматривая именно таким образом, проставлять
точки зрения, то есть полагать ценности. К утверждению ценностей принадлежит это изсмотрение на точки зрения. Характерное для воли к власти вы-сматривание и просматривание Ницше называет ее «перспективной» особенностью. Таким образом, в себе
воля к власти есть нацеленность на получение еще большей власти; нацеленность-на есть
присущий воле к власти ракурс смотрения и просматривания, то есть пер-спектива.
Поэтому в 12 отрывке, который является для нас путеводной нитью (в заключительном
разделе) Ницше говорит о том, что «все эти ценности, просчитываемые психологически,
суть результаты определенных утилитарных перспектив». Мы также можем сказать, что
все эти ценности как ценности есть определенные точки зрения, свойственные
определенным ракурсам определенной воли к власти. Однако поскольку всякое
действительное действительно благодаря основной особенности воли к власти, каждому
отдельному сущему принадлежит та или иная «перспектива». Сущее как таковое
перспективно. То, что означает действительность, определяется из ее перспективного
характера, и только с постоянным учетом этого момента в метафизике Ницше может
мыслиться собственно «сущее».
Говоря о перспективном характере сущего, Ницше выражает только то, что со
времен Лейбница составляло скрытую основную черту метафизики.
Как известно, согласно Лейбницу всякое сущее определяется через perceptio и
appetitus, через представляющий напор, имеющий своей целью пред-ставить целое
сущего и быть только и единственно в этом representatio и как это representatio. В каждом
случае для этого представления характерно то, что Лейбниц называет point de vue, точкой
зрения. Так же говорит и Ницше. С его точки зрения «перспективизм» (перспективное
строение сущего) есть то, «в силу чего всякий центр силы — не только человек —
конструирует из себя весь остальной мир, то есть меряет его своей силой, осязает,
формирует…» (n. 636; 1888 г. Ср. XIV, 13; 1884-1885 гг.: «Если мы захотим выйти из мира
перспективы, мы погибнем»).
Однако Лейбниц не осмысляет эти точки зрения как ценности: мысль о ценности
еще не так существенна и категорична, чтобы ценности как точки зрения могли
осмысляться в контексте перспективы.
Действительное, определенное в его действительности через волю к власти, в45
каждом случае представляет собой переплетение перспектив и ценностных полаганий,
являет собой «сложное» образование, и это происходит потому, что сама воля к власти
есть сложная сущность. Полезно еще раз вспомнить о сложном единстве ее сущности.
Если сущность воли к власти есть приумножение власти, если поэтому власть
властвует как сверхвластвование, тогда ее составу принадлежит нечто такое, что
преодолевается как соответствующая властная ступень, а также то, что осуществляет это
преодоление. Преодолеваемое может быть таковым только в том случае, если оно
оказывает сопротивление и является тем постоянным и устойчивым, что себя удерживает
и сохраняет. Преодолевающее же, напротив, нуждается в способности выйти за свои
пределы на более высокую ступень власти, оно требует возможности возрастания.
Сущность сверхвластвования заключается в необходимом переплетении сохранения и
возрастания. Сама сущность власти есть нечто сложное. Действительное, получившее
такое определение, в одно и то же время есть нечто постоянное и непостоянное, и поэтому
Ницше говорит: «Точка зрения „ценности» — это точка зрения условии сохранения и
возрастания сложных структур с относительной продолжительностью жизни внутри
процесса становления». В этих структурах накапливаются порождения воли к власти,
сущность которой заключается в способности властвовать и повелевать. Поэтому Ницше
также лаконично называет эти структуры «структурами господства» или
«господствующими центрами» (n. 715):
«„Ценность» есть в сущности точка зрения роста или умаления этих
господствующих центров».
В этом определении выражается та мысль, что ценности как условия возрастания и
сохранения постоянно соотносятся со «становлением» в смысле роста и распада власти.
Ценности ни в каком отношении не представляют собой нечто существующее «для себя»,
которое впоследствии по случаю соотносится с волей к власти. Они есть то, что они есть
(а именно условия) только как обусловливающие и таким образом полагаемые самой волей
к власти осуществления ее самой. Так они дают меру для оценки количества власти
упомянутой господствующей структуры и для направления этой оценки в сторону
увеличения или уменьшения. Когда в заключительном разделе 12 отрывка Ницше говорит
о том, что ценности «суть результаты определенных утилитарных перспектив,
направленных на поддержание и возрастание структуры человеческого господства»,
польза и полезность понимаются здесь только в отношении к власти. «Ценность» есть
реальная практическая польза, но здесь «пользу» надо отождествить с условием
сохранения власти, то есть в то же время с условием ее возрастания. По своей сути
ценности являются условиями, и поэтому никогда не выступают как нечто безусловное.
Ценность суть условия «господствующих структур» внутри становления, то есть
действительности в целом, основной отличительной особенностью которой является воля
к власти. Эти господствующие структуры представляют собой формы воли к власти.
Часто Ницше называет «ценностями» не только условия возникновения этих
господствующих структур, но и сами структуры, и делает это не без основания. Наука и
искусство, государство, религия и культура действительны как ценности, поскольку они
являются теми условиями, в силу которых совершается порядок становления как чего-то
единственно истинного. Со своей стороны, эти ценности как структуры власти снова
полагают определенные условия своего собственного постоянства и развития. Однако
само становление, то есть действительное в целом, «не имеет никакой ценности», и это
становится ясно из только что приведенного сущностного определения ценности, так как
вне сущего в целом больше нет ничего, что могло бы быть для него условием.
Отсутствует то, с чем можно было бы его (становление в целом) соразмерять. «Общая
ценность мира не поддается оценке, следовательно, философский пессимизм надо отнести
к числу явлений комического свойства» (n. 708; 1887-1888).
Когда Ницше говорит, что сущее в целом «не имеет никакой ценности», он вовсе
не хочет пренебрежительно отозваться об этом мире. Он лишь хочет, чтобы никакая46
оценка целого не применялась к нему, потому что она является непониманием его
сущности. Тезис о том, что сущее в целом не имеет никакой ценности (продуманный в
смысле метафизики воли к власти) является резким отрицанием веры в то, что «ценности»
существуют как нечто в себе, возвышаясь над сущим в целом и являясь значимым для
него. Мысль о том, что сущее в целом бес-ценно (wert-los) означает, что оно находится
вне всякой оценки, потому что такая оценка достигает только одного: делает зависимым
целое и безусловное этого сущего от частей и условий, которые есть то, что они есть
только из целого. Становящийся мир как воля к власти есть без-условное. Условия, то есть
точки зрения сохранения и возрастания того или иного количества власти, а вместе с ними
и ценности — все это существует только внутри становления, существует в соотношении
с отдельными властными структурами, через которые и для которых они и полагаются. Но
в таком случае Ценности возникают из воли к власти? Да, но мы снова впадем в ошибку,
если решим, что ценности существуют как нечто, находящееся «рядом» с волей к власти,
что прежде всего существует воля, которая потом вдобавок полагает некие «ценности»,
при случае ею и используемые. Ценности как условия сохранения и возрастания власти
существуют только как нечто обусловленное единым безусловным, волей к власти.
Ценности по существу есть обусловленные условия.
Однако, по-видимому, ценности могут только тогда быть условиями воли к власти,
когда они сами обладают характером власти и таким образом представляют определенные
количества власти в расчете на ее возрастание из осознанного осуществления этой воли.
Поэтому ценности как условия возрастания и сохранения власти
