второй она полностью проявляется. Однако эта сущность никогда

не позволять познать себя из самой метафизики и в ее пределах.

Сказанное озадачивает, так как метафизика определяет всю историю Западной

Европы. В любом своем отношении к сущему, то есть к себе самому, западноевропейское

человечество во всех аспектах влечется и направляется метафизикой. Не знаешь, правда,

чего все-таки больше в отождествлении метафизики и нигилизма: произвола или

окончательного приговора, выносимого всей нашей прежней истории.

Пока что, однако, мы могли бы отметить, что наше мышление едва ли затрагивает

сущность подлинного нигилизма, хотя эта сущность как будто достаточно осмыслена для

того, чтобы основательно поразмыслить над высказанными положениями о метафизике и

нигилизме и затем дать им оценку. Если метафизика как таковая есть подлинный

нигилизм, а тот не может адекватно мыслить свою сущность, то может ли сама

метафизика адекватно постигать свою собственную сущность? Представления

метафизики о метафизике с необходимостью остаются где-то позади этой сущности.

Метафизика о метафизике никогда не достигает своей сущности.

Но что здесь означает «сущность»? Из этого слова мы не выводим представления о

«сути». В слове «сущность» (Wesen) мы слышим сутствующее (Wesende). Какова

«сущность» метафизики? Как она сутствует в смысле своего бытийствования? Как

выражается в ней отнесенность к бытию? Вот в чем вопрос. Наша попытка ответить на

него в рамках размышления над метафизикой Ницше остается недостаточной. Кроме того,

поскольку наше мышление выходит из метафизики, эта попытка всегда остается

сомнительной. Тем не менее надо рискнуть и сделать несколько шагов. Мы

придерживаемся вопроса, который Аристотель назвал непреходящим вопросом

философии: что есть сущее?

Надо сказать, что каждый вопрос как вопрос уже определяет широту и характер152

предполагаемого им ответа и тем самым одновременно очерчивает круг возможностей,

позволяющих этот ответ дать. Чтобы основательно поразмыслить над вопросом о

метафизике, в первую очередь необходимо осмыслить его именно как вопрос, не торопясь

обращаться к тем ответам, которые давались в ходе истории развития метафизики.

В вопросе «что есть сущее?» спрашивается о сущем как таковом. Сущее как сущее

есть сущее благодаря бытию. В вопросе «что есть сущее как таковое?» присутствует

мысль о бытии, а именно о бытии сущего, то есть о том, что есть сущее. Что оно (сущее)

есть — на это дает ответ что-бытие (Was-sein), ?? ?? ?????. Чтойность (Washeit) сущего

Платон определяет как ???? (ср. «Учение Платона об истине»). Чтойность сущего, essentia

этого ens называют также «сущностью». Однако это не случайное и не безобидное

наименование: в нем кроется та мысль, что бытие сущего, то есть способ, каким оно

бытийствует, мыслится из чтойности. «Сущность» в значении essentia (чтойность) уже

есть метафизическое истолкование «сущности», вопрошающее о «что» сущего как

такового («сущность» здесь постоянно мыслится как сущность сущего). О бытии сущего

спрашивается с точки зрения самого сущего как о том, что примысливается к сущему.

Примысливается как что? Как ????? и как ??????, как нечто такое, откуда всякое сущее в

его таком-то и таком-то бытии получает общее «что».

Однако поскольку задается вопрос о сущем как таковом, уже в каком-то

отношении постигается, что оно вообще есть. Поэтому из вопроса о том, что есть сущее

как таковое, одновременно вытекает другой: что среди всего сущего как сущего больше

всего соответствует тому, что определено как «что» этого сущего? Сущее, которое

отвечает чтойности, которое отвечает сущности (essentia) сущего как такового, есть

истинно существующее. В вопросе «что есть сущее?» это сущее одновременно мыслится в

отношении сущности (essentia) и в отношении существования (existentia). Сущее таким

образом определяется как таковое, то есть в том, что оно есть, и в том, что оно есть.

Essentia и exsistentia сущего как сущего (ens qua ens) отвечают на вопрос: «что есть сущее

как таковое?». Они определяют сущее в его бытии.

Как в соответствии с этим метафизика относится к самому бытию? Мыслит ли она

само бытие? Нет, никогда. Она мыслит сущее в отношении к бытию. Бытие первым и

последним отвечает на вопрос, в котором вопрошаемым всегда остается сущее. Само же

бытие как таковое не становится предметом вопрошания. Поэтому само бытие в

метафизике не осмысляется, причем не в силу какого-то случайного упущения, а в

соответствии с самим вопрошанием, осуществляемым в метафизике. Хотя как

вопрошание, так и ответствование, мысля сущее как таковое, тем самым с

необходимостью мыслят и о бытии, они не мыслят о нем самом непосредственно и не

мыслят потому, что в соответствии с самим существом задаваемого метафизикой вопроса

бытие мыслится как сущее в его бытии. Поскольку метафизика мыслит сущее из бытия,

она не мыслит бытие как бытие.

«Мыслить из бытия», еще не означает мыслить, возвращаясь к бытию, мыслить в

соотнесении с его истиной. В мышлении, которое, будучи метафизическим, сохраняет всю

свою значимость, бытие остается непродуманным. Тот факт, что тем самым в метафизике

как таковой само бытие остается непродуманным, представляет собой непродуманность

своеобразного и самобытного свойства.

Уже сам вопрос метафизики не достигает самого бытия. Можем ли мы надеяться,

что она сможет осмыслить бытие как таковое? Но можем ли мы также сказать, что

метафизика в своем вопрошании не выходит достаточно далеко за пределы сущего? Этот

вопрос мы оставляем открытым хотя бы потому, что еще совсем не решено, не

метафизика ли все-таки определяет само бытие, поскольку мы не можем забыть ту

характеристику бытия, которая в метафизике от ее начала и на протяжении всей ее

истории мыслится под именем «Apriori». Этот термин говорит о том, что бытие

изначальнее сущего, но тем самым бытие мыслится именно из сущего, примысливается к

нему и осмысляется именно в таком ракурсе, независимо от того, истолковывает ли153

метафизика это Apriori по самому существу дела как нечто более раннее или

истолковывает его как нечто предшествующее в иерархии познания и условий

предметности.

До тех пор пока бытие сущего мыслится как Apriori, само это определение не

позволяет мыслить бытие как бытие, не давая возможности постичь, в какой мере бытие

как бытие входит в это априорное отношение к сущему: является ли это отношение к

бытию лишь внешним и привходящим или само бытие предстает как это отношение (и

что тогда означает бытие и что означает это отношение?). Тот факт, что вся метафизика,

включая обращенный платонизм, мыслит бытие сущего как Apriori, свидетельствует

только о том, что она как таковая оставляет его непродуманным.

Хотя метафизика признает, что сущее не есть без бытия, однако, едва это признав,

она снова помещает бытие в сущее, независимо от того, выступает ли это сущее как

высшее сущее в смысле верховной первопричины, предстает ли четко очерченным сущим

в смысле субъекта субъективности как условия возможности всякой объективности или,

наконец, вследствие единства обоих обоснований бытия в сущем предстает в виде

определения высшего сущего как абсолюта в смысле безусловной субъективности.

В соответствии с метафизическим характером вопроса это обоснование едва

помысленного бытия в сущести сущего исходит из сущего как такового. Оно узнает, что

сущее есть. Как бы мимоходом его затрагивает то, что бытие бытийствует. Однако

внезапно в ходе этого узнавания в метафизическом вопрошании дело доходит до вопроса,

который в позднейшей формуле Лейбница звучит так: почему вообще есть сущее, а не

ничто?

Этот вопрос обращен к высшей первопричине и к сущему основанию сущего. Уже

в начале метафизики, у Платона и Аристотеля (то есть заданный в контексте самой

метафизики), этот вопрос является зарождающимся вопросом о ?????. Так как метафизика,

мысля сущее как таковое, не перестает затрагиваться бытием, но в то же время

примысливает его к сущему на основе самого этого сущего, она как таковая должна

сказать (??????) ? ????? как о высшем основании. Метафизика в себе есть теология. Она

есть теология, поскольку говорит о сущем как сущем, ?? ? ??. Онтология одновременно и

необходимым образом есть теология. Для того чтобы познать основную онтотеологическую черту метафизики, не надо ориентироваться на одно лишь ее школьное

понятие: скорее само это понятие является лишь ученическим выражением метафизически

осмысленной сущности метафизики.

Употребляемые здесь термины «онтология» и «теология» не исчерпываются тем,

что скрывается под этими наименованиями в школьной метафизике. Онтология

определяет сущее как таковое в отношении essentia. Ее сферы — психология, космология

и теология. С другой стороны, правильно осмысленная теология также заявляет о себе в

космологии и психологии (антропологии), равно как и в metaphysica generalis.

Что касается метафизики Ницше, то она как онтология (хотя она кажется весьма

удаленной от школьной метафизики) одновременно является теологией. Онтология

сущего как такового мыслит essentia как волю к власти. Эта же онтология теологически

мыслит существование (existentia) сущего как такового в целом как вечное возвращение

того же самого. Однако эта метафизическая теология представляет собой своеобразную

негативную теологию. Ее негативность проявляется в высказывании о том, что Бог мертв.

Это не атеизм, но онто-теология той метафизики, в которой совершается подлинный

нигилизм.

Но если метафизика как таковая не мыслит само бытие (потому что она мыслит его

только в значении сущего как такового), онтология и теология, из взаимной

соотнесенности друг с другом, тоже должны оставить само бытие непомысленным.

Теология заимствует essentia сущего из онтологии. Со своей стороны, онтология,

осознанно или неосознанно, переносит сущее в отношении его existentia, то есть как

экзистирующее, в ту первооснову, которую представляет теология. Повинуясь своей онто-154

теологической сущности, метафизика мыслит сущее в отношении его essentia и existentia.

Эти определения бытия сущего как бы только затрагиваются, но не мыслятся из самого

бытия: ни каждое в отдельности, ни оба в их различии. Это различие, со всем тем, что оно

вбирает в себя в ракурсе непомысленного, внезапно становится решающим для мышления

метафизики, словно низринувшись на нее с небес. Наверное, так оно и есть, если

подумать, что это значит в отношении самого бытия.

Многогранное и почти не раскрытое единство онтологии и теологии,

сказывающееся в сущности метафизики, особенно ясно заявляет о себе там, где

метафизика, отвечая своему имени, называет свою основную особенность, благодаря

которой она знает сущее как таковое. Речь идет о трансценденции.

Прежде всего это слово означает переход сущего к тому, что это сущее как сущее

есть в своей чтойности (квалификации). Переход к essentia есть трансценденция как

трансцендентальное. В соответствии со своим критическим сведением сущего к предмету

опыта, Кант отождествил трансцендентальное с предметностью предмета. Однако

трансценденция в то же время означает трансцендентное, которое, будучи первоосновой

сущего как существующего, превосходит его и, возвышаясь над ним, пронизывает всю

полноту сущести. Онтология представляет трансценденцию как трансцендентальное, в то

время как теология представляет трансценденцию как трансцендентное.

Единая в себе (утверждающаяся в соответствии со своим происхождением на

темном различении essentia и existentia) смысловая двойственность того, что выражает

трансценденция, отражает онто-теологическую сущность метафизики. В силу своей

природы метафизика мыслит сущее, превосходя его трансцендентально-трансцендентным

образом, но превосходя только для того, чтобы пред-ставить само сущее, то есть в итоге

вернуться к нему. Трансцендентально-трансцендентный переход только как бы слегка

касается бытия путем представления. Мышление, занятое этим переходом, всегда мыслит

о самом бытии лишь мимоходом, причем не в силу какого-то упущения, а по причине

того, что оно просто не приступает к бытию как таковому, в сомнительном его истины.

Мышление метафизики не приступает к самому бытию потому, что оно уже помыслило

это бытие, но помыслило его как сущее, поскольку оно, это сущее, есть.

Само бытие с сущностной необходимостью остается в метафизике

непомысленным. Метафизика — это история, в которой само бытие как таковое не

присутствует: метафизика как таковая