Однако это имеет силу только по отношению

к истинному единству, которое состоит в изначальном, то есть простом, в себе

покоящемся единении, каковое единение таким образом собирает воедино и сворачивает,

что свернутое в единящее предоставляется и пред-ставляется — и так одновременно

разворачивается. Теперь единство в смысле этого сворачивающего и разворачивающего

единения получает характер пред-ставления. Всякое пред-ставление предоставляет в себе

пребывающему единящему определенное множественное и в каждом случае образует состояние единого (то есть подлинно сущего). Предоставленное множественное в каждом

случае предстает как ограниченное, поскольку — если принять положение, что Бог есть

бесконечное сущее — в сотворенном сущем никогда не может быть предоставлена вся

полнота сущего. Поэтому каждое состояние монады, установленное пред-ставлением, есть

в себе переход к следующему и, таким образом, оно по своей сути переходно. В

соответствии с этим в 14 параграфе «Монадологии» (Gern. VI, 608 f.) Лейбниц пишет:

«L’etat passager qui enveloppe et represente une multitude dans l’unite ou dans la substance

simple n’est autre chose que ce qu’on appelle la Perception, qu’on doit bien distinguer de la

l’apperception ou de la conscience…». Здесь сущность представления определяется не

психологически, но единственно в соотнесении с сущностью сущести сущего, а именно

как основная особенность последнего.

Метафизическая сущность пред-ставления излагается в письме к де Боссу от 11

июля 1706 г., причем в сокращенной и потому легко поддающейся превратному

истолкованию редакции: «Cum perceptio nihil aliud sit, quam multorum in uno expressio,

necesse est omnes Entelechias seu Monades perceptione praeditas esse, neque ulla naturae

Machina sua Entelechia propria caret». Perceptio есть сущностное выражение монады; она

составляет ее единство как сущесть сущего; ее собственная сущность заключается в том,

чтобы «выражать множественное в едином». Expressio представляет собой

предоставляющее разворачивание (envelopper) (Gerh. IV, 523), которое принадлежит

собирающему сворачиванию, envelopper, и недвусмысленно понимается как representer.

«Perception» — это «les representations du compose, ou de ce qui est dehors, dans le simple»

(«Principes de la Nature et de la Grace, fondes en raison», Gerh. VI, 598). Unum, в котором

раскрывается, то есть распространяется и собирается multa, есть «простое», которое из

себя самого, совершая единение, предоставляет себе множественное и в этом

предоставляющем представлении само обретает сущность своего в-себе-стояния195

(Insichstehen), своего постоянства, то есть своей действительности.

Аристотелевский термин ?????????? Лейбниц понимает, так сказать, не по-гречески,

а в смысле своей монадологии: «On pourrait donner le nom d’Entelechies a toutes les

substances simples ou Monades creees, car elles ont en elles une certaine perfection (?????? ??

???????), il у a une suffisance (?????????) qui les rend sources de leurs actions internes et pour

ainsi dire des Automates incorporels» («Monadologie», 18, ср. параграф 48). В соответствии

со своим непрестанным («persistenten») единением монада имеет в себе определенную, в

себе действующую полноту и завершенность, которая составляет ее actualitas

(действительность). В сущности этой действительности как простого, единящего,

представляющего действования заключено «истинное единство», то есть

субстанциальность субстанции. «… Dico substantiam… esse una Entelechia actuatam, sine qua

nullum esset in ea principium verae Unitatis». В свою очередь, unitas тех entia, которые

являются таковыми per aggregationem, в каждом случае есть unitas «a cogitatione; idemque

est in qouvis aggregato, ut nihil vere unum invenias, si Entelechiam demas» (Письмо к

Вольдеру от 20 июня 1703 г., см. Gerh. II, 250).

Однако то, что единящее представление раскрывает и предоставляет представлению, ни в коем случае не является всяческим множеством (multum), но предстает

как определенным образом очерченное многообразие, в котором является universum.

Многообразное есть мир, mundus, который, однако, предстает сообразно тому modus

spectandi, в коем удерживается perceptio монады. В соответствии с таким способом зрения

и точкой зрения мир концентрируется таким образом, что universum отражается в

действующем, единящем представлении и каждую монаду можно воспринимать как из

себя действующее, то есть живое, зеркало universum’a.

В пятом письме к Кларку Лейбниц с присущей ему лаконичностью пишет: «Chaque

substance simple en vertu de sa nature est, pour ainsi dire, une concentration et un miroir vivant

de tout l’univers suivant son point de vue» (Gerh. VII, 411, n. 87). Так как всякое сущее как

монада в своей действительности определяется через простое единящее действенное

достижение в смысле пред-ставления в своем собственном ракурсе, монады («энтелехии»)

непременно различаются между собой: «Entelechias differe necesse est, seu non esse penitus

similes inter se, imo principia esse diversitatis, nam aliae aliter exprimunt universum ad suum

quaeque spectandi modum, idque ipsarum officium est ut sint totidem specula vitalia rerum seu

totidem Mundi concentrati» (из письма к Вольдеру от 20 июня 1703 г., см. Gerh. II, 251/52).

Таким образом, разворачивающе-свертывающая сущность perceptio раскрывается в

простой изначальности «мирообразования» и в самоосуществляющемся его отражении.

Однако это только намекает на сущностную сферу perceptio, правда, намекает так,

что только теперь основная черта ее самой заявляет о себе как действование (actio) и

определяет сущностное ядро actualitas. Представление — предоставляя universum с

определенной точки зрения, представляя его в ракурсе соответствующей концентрации и,

таким образом, не достигая предмета своей устремленности — являет переход, поскольку

через отношение к универсуму оно сущностно вытесняется за пределы наличествующего

в данный момент мира. Таким образом, в представлении бытийствует превосходящее

самое себя движение: principium mutationis «est internum omnibus substantiis simplicibus…

consistitque in progressu perceptionum Monadis cuisque, nec quicquam ultra habet tota rerum

natura» (из письма к Вольдеру от 30 июня 1704 г., см. Gerh. II, 271).

В соответствии со своей собственной сущностью представление обладает

переходным характером, потому что влечет к переходу. Эта устремленность является

основной чертой действования в смысле представления. «L’action du principe interne, qui

fait le changement ou le passage d’une perception a une autre, peut etre appele Appetition; il est

vrai, que l’appetit ne saurait toujours parvenir entierement a toute la perception ou il tend, mais il

en obtient toujours quelque chose, et parvient a des perceptions nouvelles» («Monadologie», 15,

Gerh. VI, 609). Влечение (appetitus), в котором монада из своей простоты достигает

присущего ей единства, в свою очередь, является в себе сущностно пред-ставляющим.196

Простое в-себе-стояние подлинно постоянного (persistens — в письме к Вольдеру от 21

января 1704г., см. Gerh. II, 262) состоит в представлении как влечении. Perceptio и

appetitus не являются двумя порождающими себя определениями действительности

действительного: напротив, их сущностное единство составляет простоту истинно

единого и, следовательно, его единства, а также его сущести. «Imo rem accurate

considerando dicendum est nihil in rebus esse nisi substantias simplices et in his perceptionem

atque appetitum» (из письма Вольдеру от 30 июня 1704 г., см. Gerh. II, 270).

Простое единящее единство есть единство, изначально действующее наподобие

представляющего влечения. Для всего в сущем переходного и преходящего это

изначально действующее единство остается тем исходным пунктом, откуда берет начало

отношение к целому Вселенной, предвосхищающим образом властно пронизывающее

собой все текущие процессы. Это единство есть principium internum. Принцип сущего как

такового Лейбниц называет vis, la force, сила. Сущность силы определяется не путем

последующего обобщения некоего действующего, которое где-то было постигнуто, но как

раз наоборот: сущность силы есть изначальная сущность сущести сущего.

Истинное сущее обнаруживается в свете истины, ставшей достоверностью, как

cogitare, присущее ego cogito. Сущность истины очерчивается пределами размышления о

бытии истинно сущего. Из этой сущности силы отдельные виды силы получают

конкретный вид своей производной (дериватной) сущности. Об этом ясно говорится в

первой редакции 12 параграфа «Монадологии»: «En generalement on peut dire que la force

n’est autre chose que le principe du changement». Здесь под «изменением» подразумевается

не вообще какое-то иностановление (Anderswerden), а переходная сущность влекущегося

представления, по виду которого есть всякое сущее, поскольку оно есть. Поэтому сила,

основная черта простого единящего единства, получает более полное и адекватное

наименование как vis primitiva activa, так как она просто и исконно пронизывает чистое

действование в его сущности. Она есть subiectum и основание («Monadologie», 48), подлежащее утверждающее постоянное (Standige), в действовании которого постоянство

сущего имеет свое ближайшее, если не исконное, коренное происхождение (originatio

radicalis).

Всякий субъект (subiectum) в своем бытии (esse) определяется силой (vis),

(perceptio—appetitus). Всякая substantia есть монада. Так в свете истины как достоверности

раскрывающаяся сущность действительности res cogitans обрела простор, в котором она

властно пронизывает собой все действительное. Одновременно с универсальностью

сущности действительности, имеющей вид представления, раскрылась основная черта

представления — влечение, так что из сущности силы (vis) обретает всю полноту своего

запечатления единство как сущность сущести. Тем самым новая сущность

действительности начинает властно пронизывать собой всю полноту сущего. Так

раскрывается начало той метафизики, которая останется историческим основанием

Нового времени.

Однако в то же время в таком (монадическом) действительном сохраняется та

черта действительности, которая как causalitas очерчивает actualitas. Causa prima есть

suprema substantia, однако в соответствии с сущностным изменением действительности ее

действование точно так же изменяется. Действование изначального единства, «Unite

primitive» («Monadologie», 47), как сообразного сущности действенного достижения,

понимаемого в смысле представляющего влечения, представляет собой самоизлитие

(Sichverstromen) в направлении единичного действительного, имеющего пределы в виде

определенной точки зрения, ракурс видения которой (перспектива) определяет

способность отражать универсум так или иначе, то есть так или иначе высветлять его.

Поэтому сотворенные субстанции возникают как бы «par des Fulgurations continuelles de la

Divinite de moment a moment» («Monadologie», 47). В этом постоянном вспыхивании

божественности Бога, совершающемся из мига в миг, возникают стремящиеся в свет

световые точки, которые отражают свет Божества и стремятся уподобиться ему. Все197

действительное в своей действительности монадично, однако не единообразно, но имеет

определенную иерархию. Поэтому Лейбниц может сказать: «Меае enuntiationes universales

esse solent, et servare analogiam» (из письма де Боссу от 11 июля 1706 г., см.: Gerh. II,311).

Мышление Лейбница подчинено необходимости таким образом открывшейся ему

сущности бытия, которое в простоте представляюще-устремляющегося единения

действенно достигает действительного в его конкретной действительности и так отвечает

сущности постоянства в-себе-постоянного. «Facile enim vides simplices substantias nihil

aliud esse posse quam fontes seu principia [simul et subjecta] totidem perceptionis serierum sese

ordine evolventium… quibus suam perfectionem quantum fas fuit suprema substantia in

substantias multas ab ipsa pendentes diffudit, quas singulas tanquam concentrationes universi et

(alias prae aliis) tanquam divinitatis imitamenta concipere oportet» (из письма Вольдеpy, без

даты, см. Gerh. II, 278).

Действование, обладающее единым характером устремленности и представления,

есть сущность бытия (esse) каждого subiectum’a. Эта сущность составляет основную черту

экзистенции (existentia). Если дело обстоит именно так, тогда — сообразно сущности

истины, которая, став достоверностью, требует бытия как представляющего

самодостижения — сущее, поскольку оно существует, должно существовать именно

таким образом. «Neque alias rerum rationes puto intelligi et (summatim) vel optari posse, et vel

nulli vel hoc modo res existere debuisse» (I.c.).

Однако от начала метафизики existentia, впервые обретающая там свою сущность,

получает преимущество перед сущностью (essentia), поскольку сущностная картина

действительности определяет сущностную картину возможности. Это, правда, не

исключает того, что то или иное возможное со-определяет соответствующее

действительное. В начале метафизики ????? и ??????? ????? еще раскрываются из

специально обоснованной сущности присутствия, чтобы вскоре, особенно при переходе

???????? в actualitas, совсем позабыть об этом происхождении. Появляются potentia и actus

как два модуса бытия, которое подробно не определяется, и в дальнейшем к ним

присоединяется necessitas как третья модальность.

В начале новоевропейской метафизики обнаружение новой сущности

действительности приводит к соответствующему изменению potentia, причем так, что при

этом происходят изменения и в различении между