раздел о «Преступлениях государственных» был значительно дополнен. Проект переработанного и дополненного «Уложения о наказаниях» был утвержден Государственным советом в августе 1845 г., а с 1 мая 1846 г — «Уложение» вступило в действие. Введение закона об уголовном наказании за «оскорбление величества» Герцен и раньше связывал с именем Р. М. Губе (см. т. VII наст. изд., стр. 233; о Губе см. также в статье «Молодая и старая Россия», 1862 г., т. XVI наст. изд.).
Обиженный тем, что противник сравнил великокняжескую вла с ть с помещичьей, Крылов осеняется с у жасом «знамением креста»… — Герцен имеет в виду то место из статьи Н. И. Крылова, где он доказывал невозможность существования государства без «верховной власти, имеющей личное живое бытие» и конкретно следующее: «Был ли царь в России? — спрашивал Крылов. — Новые историко-юристы утвердительно отрицают существование его до московских государей; они говорят, что было их многое множество у нас, да не цари, а помещики. Извинительно, если при таком представлении невольно сотворишь крестное знамение» (там же, стр. 135).
«Царь есть мысль, идея ~ то я вам укажу…» — Цитата с незначтельными купюрами, из статьи Н. И. Крылова (там же, стр. 136—137). Курсив Герцена.
«Дело наше ~ есть чистолитературная тяжба». — Там же, стр. 135. Курсив Герцена.
Стр. 33. … римский lex talionis? — Закон возмездия, получивший отражение в римском праве со времени «Двенадцати таблиц».
… бес самолюбия толкнул его на арену с молодыми бойцами. Намек на полемическую заостренность статьи Н. И. Крылова «Критические замечания <...> на сочинение г. Чичерина: „Областные учреждения России в XVII веке»».
… Кронеберговым лексиконом… — Имеется в виду много раз переиздававшийся латино¬русский словарь И. Я. Кронеберга — «Латино-российский лексикон…», первое издание которого вышло в 1820 г.
Стр. 34. … разглагольствования о вечной борьбе двух элементов в человеке — одного, идущего горе, и другого, припирающегося в землю… — Герцен подразумевает здесь схоластические рассуждения Н. И. Крылова о существовании «непрерывной борьбы» «между духом и телом», которую он сравнивает с борьбой между «владычеством и господством». «Но, по обыкновенному, естественному ходу, обе силы скоро размежевываются и идут по двум противоположным
линиям — одна по восходящей — к богу, другая по нисходящей — к земле, вещественному миру» (там же, стр. 101).
… бессмысленная нелепость о непримиримой вражде «подвластной природы» и «человека- властителя». — См. об этом в вышеупомянутой статье Н. И. Крылова (там же, стр. 102—103).
Он не говорит — il plaide — как Бомарше отмечает в «Фигаро», — Герцен имеет в виду сцену из комедии Бомарше «Безумный день, или
503
Женитьба Фигаро» (действие III явление XV), где Бомарше пользуется в ремарке глаголом «plaider» (защищаться, произносить защитительную речь).
ПИСЬМО К ИМПЕРАТОРУ АЛЕКСАНДРУ II (по поводу книги барона Корфа)
Впервые опубликовано в К, л. 4 от 1 октября 1857 г., стр. 27—31, за подписью: Искандер. Перепечатано с незначительными изменениями в книге «14 декабря 1825 и император Николай. Издано редакцией „Полярной звезды» по поводу книги барона Корфа», London, 1858, стр. 183—202, и в сборнике «За пять лет…», часть первая, Искандера, London, 1860, стр. 47—65. Печатается по тексту сборника. Автограф неизвестен.
О намерении «расчесать и в „Колоколе» и особо» книгу Корфа Герцен впервые сообщил в письме к М. К. Рейхель от 27 сентября 1857 г. 16 октября он обратил внимание И. С. Тургенева на свою статью о Корфе. Сообщение о том, что «книга о Корфе готова», см в письме к нему же от 31 декабря 1857 г. (ср. также текстологический комментарий к предисловию Герцена к книге «14 декабря 1825 и император Николай»).
В 1861 г. «Письмо» Герцена вместе со статьей Огарева «Разбор книги Корфа» было отлитографировано нелегально в Москве кружком Заичневского и Аргиропуло («Вольная русская печать в Российской публичной библиотеке», П., 1920, № 336). В том же 1861 г. «Письмо» Герцена и статья Огарева были перепечатаны тайной типографией, организованной в Москве студентами Сулиным и Сороко (см. М. К. Лемке. Политические процессы в России 1860-х годов, М. — П., 1923, стр. 16, 23, 29 и др.; С. Никитин. Неизвестное издание брошюры «14 декабря 1825 года», «Книжные новости», 1937 г., № 8, стр. 63).
В настоящем издании в текст внесено следующее исправление:
Стр. 45, строка 11: истины и результаты вместо: истины и результат (по К и К2)
Клеветническая книга статс-секретаря барона М. А. Корфа «Восшествие на престол императора Николая Вго», «составленная по высочайшему повелению», вышла в свет в самом начале 1857 г. Как указывалось на титульном листе книги, это было ее третье издание, но «первое для публики». Два предшествовавшие издания, имевшие тираж по 25 экземпляров, предназначались лишь для узкого круга читателей — членов царствующего дома и ближайших придворных (см. об этом в наст. томе, стр. 515). Весьма показательно то, что книга была написана Корфом накануне революционных событий 1848 г. по заданию Николая I и наследника престола, будущего императора Александра II, и должна была стать одним из идеологических орудий реакции в борьбе против революционного движения. Она имела целью развенчать декабристов в глазах общественного мнения. Грубо искажавшая действительность и замалчивавшая подлинные цели движения декабристов, книга Корфа была с негодованием встречена большинством читателей. Особое возмущение она вызвала у самих декабристов. Так, в письме к Г. С. Батенькову от 21 августа 1857 г. И. И. Пущин, бывший лицейский товарищ М. Корфа, писал: «Что скажешь о книге Корфа? На меня она сделала очень мрачное впечатление и еще более отдалила от издателя» (И. И. Пущин. Записки о Пушкине. Письма. Под ред. С. Я. Штрайха, ГИХЛ, 1956, стр. 327). В другом письме И. И. Пущин дал еще более резкую оценку книги Корфа: «Корфова книга Вам не понравится — писал он 23 августа 1857 г. М. И. Муравьеву-Апостолу, — я с отвращением прочел ее, хотя он меня уверял, что буду доволен. Значит, он очень дурного мнения обо мне <...> Убийственная раболепная лесть убивает с первой страницы предисловия» (там же,
504
стр. 327). Такое же отношение вызывал памфлет Корфа у И. Д. Якушкина (см. работу Герцена «Etudes historiques sur les héros de 1825 et leur prédéces-seurs, d’apres leurs memories» <«Исторические очерки о героях 1825 и их предшественниках, по их воспоминаниям>, 1868). Сами декабристы по цензурным условиям не могли дать достойной отповеди клевете М. Корфа. Поэтому взоры многих из них обратились к Герцену и его Вольной русской типографии.
22 августа 1857 г. М. И. Муравьев-Апостол в письме к М. И. Бибикову писал: «Вчера вечером мы кончили знаменитое произведение Модеста Корфа. Не понимаю, что могло понудить издать неуместную похвалу человеку, который так несчастно для России кончил свое жалкое поприще. От Петра до баб, подобных Анне и Лизавете <...>, царствование „незабвенного» самое не блистательное для России. Жду с любопытством, что скажет „Полярная звезда» при разборе панегирики. Есть простор перу» (ЦГИАМ, ф. 1153, оп. I, ед. хр. 223, лл. 59 об. и 60).
Надежды декабристов вскоре полностью оправдались. Познакомившись с книгой М. Корфа, Герцен решил публично разоблачить ее автора (см. письмо Герцена к М. К. Рейхель от 27 сентября 1857 г. и письмо Д. Маццини к Герцену, датируемое предположительно концом марта 1857 г. — ЛН, т. 62, стр. 306).
Статья Гердена «Письмо к императору Александру II (По поводу книги барона Корфа)» не претендовала на восстановление фактической стороны событий. Ограниченный в источниках, Герцен не располагал достаточными данными для такой работы. Главный удар «Письма» был направлен против лживой концепции М. Корфа, против его «жалкого, ложного, рабского воззрения на события».
Большой заслугой Герцена в декабристской историографии является то, что он сумел вскрыть подлинные цели движения декабристов, боровшихся за уничтожение крепостного права и ликвидацию самодержавия, верно оценив их революционное и прогрессивное значение. Герцен установил преемственность декабристских традиций в русском освободительном движении, на что в свое время обратил особое внимание В. И. Ленин. Герцен определил в общей форме и причины поражения движения декабристов, важнейшую из которых он видел в том, что массы и общественное мнение не были на стороне восставших. Позднее в работе «La conspiration russe de 1825» («Русский заговор 1825 года») догадка Герцена о роли народа получила более четкое выражение. Вместе с этим в «Письме» Герцен отмечал и тактические ошибки восставших в день 14 декабря — их слабую оперативность, отсутствие наступательных действий.
На «Письме» Герцена в значительной степени сказались либеральные иллюзии, которые захватили его во второй половине 50-х годов. Дело не только в самой форме критического выступления Герцена, адресованного инициатору издания книги Корфа Александру II. Эти либеральные отступления и иллюзии проявились в различных положениях статьи. Так, Герцен высказывает здесь веру в преобразовательские намерения нового монарха и в связи с этим считает возможным мирный, реформаторский путь изменения российской действительности. Отсюда вытекают и другие ошибочные утверждения, например, что декабристы, Александр I и Александр II относились одинаково отрицательно к организации управления страной, что замыслы членов тайного общества совпадали с настроениями Александра I и желаниями Александра II, что декабристские организации в начале их существования не ставили перед собою революционных задач и т. п.
Тем не менее, как эти, так и некоторые другие ошибочные положения «Письма» не могли заглушить смелого голоса революционера Герцена.
По свидетельству современников, «Письмо» Герцена имело огромный успех и широкий резонанс. Оно получило высокую оценку у декабристов
505
и передовой русской интеллигенции. М. И. Муравьев-Апостол писал 19 января 1858 г. М. И. Бибикову: «Ты читал письмо, друг Миша. Удивительно, как пишущий ясно понял, в чем дело, точно как будто он жил в то время и знал тех знам<ен>итостей, которые уже давно предстали перед тем, который знает наши самые сокровенные, самые сердечные помыслы» (ЦГИАМ, ф. 1153, оп. I, 1858 г., ед. хр. 273, л. 15). И. И. Пущин специально разыскивал экземпляр «Колокола» с письмом Герцена к Александру II. Познакомившись с ним, он писал своей жене: «Ты будешь читать письмо Герцена и будешь очень довольна. У меня есть…»
(И. И. Пущин. Записки о Пушкине. Письма, ГИХЛ, 1956, стр. 345). К. Д. Кавелин сообщал Герцену в начале 1858 г.: «Твое последнее письмо к императору по поводу книги Корфа циркулирует в списках и производит неописанное действие. Ничего подобного наша литература действительно не представляла» (ЛН, т. 62, стр. 385).
Вскоре после получения в Петербурге 4 листа «Колокола», 8 ноября 1857 г. Корф написал письмо шефу жандармов князю В. А. Долгорукову. К нему была приложена докладная записка на имя царя и подробное возражение на статью Герцена, в
