пустыми бумагами и за множеством дел не может добраться до дела, предоставляя собственно управление Муханову. Попечитель Варшавского округа, он вместе с тем заведывает внутренними и духовными делами. Учебные заведения, ценсура, почты, театры, дороги — все находится под его начальством.
Александр II имел намерение восстановить Варшавский университет и вообще значительно улучшить организацию высших учебных заведений в Польше. Муханов самым деятельным образом противудействовал исполнению этих проектов. Он представлял государю во время его приезда в Варшаву, что ни под каким видом не следует изменять программ, введенных во время пущего николаевского террора, что после закрытия им кафедры правоведения в 1846 и 1848 годах молодые люди ведут себя хорошо, «ш думают о независимости и не делают заговоров».
346
Таким образом он настоял, чтобы юридическое преподавание свести на начальные курсы, и когда граф Скарбек, директор юстиции, заметил недостаточность такого учения, Муханов пожаловался на него, и граф Скарбек лишился места.
Очень замечателен анекдот, рассказываемый автором письма, как усердно Муханов исполняет волю государя. Известно всем, как Николай, в своем диком преследовании науки ограничил число вступающих в учебные заведения, известно тоже и то, что со вступлением Александра II позорные стеснения эти тотчас пали. В Польше, как и во всей России, было предписано принимать учеников и студентов, не ограничивая их числа. Муханов, сообщив официально об этом по своему ведомству, призвал келейно директоров учебных заведений и каждому сказал с глаза на глаз, что такие распоряжения делаются для Европы и что они должны принимать по-прежнему ограниченное число, отталкивая под разными вздорными предлогами излишнее число кандидатов.
Польский язык велено ввести во все шкоды для преподавания, Муханов не исполнил этого до сих пор. В гимназиях начальство старается преимущественно принимать дворян и проч.234[154]
Мы помним какой-то старинный портрет императора Павла, под которым была надпись: «D’autres ont fait le mal, il a mal fait le bien»235[155], — поневоле приходит в голову эта характеристика, думая о Александре II. Слыхали мы, что неспособные старики слепо привязываются к молоденьким девчонкам, — но чтоб человек в цвете мужеских лет имел такое пристрастие к неспособным старикам, никогда не слыхивали.
Ну есть ли тень здравого смысла оставлять — и где же — в Польше — николаевских опричников, которых имя связано со всеми ужасами его правления!
О УСЕРДНОМУ, О ПАСТЫРЮ
БЛАГОРЕВНОСТНОМУ!
Едва успели мы предать тиснению о подвигах высокопреосвященного Григория- газетоборца, Григория — клянуща геологию, как получили драгоценный ревности его документ, свидетельствующий о том, что и Майя пятнадцатого уже спасительное безумие его было в той же каникулярной степени. Касаясь всего перстом веры своея, он не побоялся и адской одежды Евы, высокопреосвященный владыко разоблачя по картинке женщину, волосы плетущую и драгия ткани носящую, совлек с нее одежду соблазнительную, несмотря на то, что она лицемерно якобы отженяется знамением креста от похоти греховной.
Газетоборче, юбкоборче, модоненавистнику, землезнания гонителю — моли богу о нас!
Конфиденциально
Ваше высокопревосходительство милостивый государь,
При последнем (19) номере издаваемого здесь журнала под названием «Сын отечества» разослана к подписчикам картинка парижских мод, на которой одна женская фигура представлена в платье, украшенном вместо обыкновенных женских уборов — крестами, подобно тому, как изображаются они на церковных священных облачениях.
Находя таковое злоупотребление священного знамени креста крайне неприличным, оттого долгом считаю препроводить доставленную мне картинку к вашему высокопревосходительству с тем, не признаете ли нужным воспретить в здешних мастерских устройство означенных платьев и принять другие, по усмотрению вашему, меры, чтобы платья эти не были в употреблении.
348
С совершенным почтением и преданностию, имею честь быть вашего высокопревосходительства покорнейший слуга
Г ригорий
(митрополит новгородский и с-пететербургский)
№ 1107
Конфиденциально
Ваше высокопреосвященство
милостивый архипастырь,
При почтеннейшем отношении вашего высокопреосвященства от 15 числа сего месяца за № 1107, получив возвращаемую при сем картинку, принадлежащую к 19 № периодического издания «Сын отечества», долгом поставляю доложить вам, высокоуважаемый мною архипастырь, что воспрещение изготовления в здешних мастерских подобных женских убранств оказывается неудобным, ибо многие таковые бывают привозимы из-за границы или по иностранным рисункам изготовляются в домашнем быту. Притом воспрещение сие дало бы повод к неуместной отговорке, что изображение уподобляется не церковному облачению, а математическому знаку умножения.
Тем не менее сообщил я министру просвещения, что замечание ваше надлежало бы предписать к руководству цензуре при пропуске рисунков всякого рода.
Примите уверение в душевном уважении и пр.
Павел Игнатьев (С.-Петербургский генерал-губернатор).
349
А. ДЮМА
Со стыдом, с сожалением читаем мы, как наша аристократия стелется у ног А. Дюма, как бегает смотреть «великого и курчавого человека» сквозь решетки сада — просится погулять в парк к Кушелеву-Безбородке. Нет, видно образованным не станешь, как ни соединяй по нескольку аристократических фамилий и как ни разоряй по несколько тысяч душ. — «Nation of flunkeys»236[156], — говорит «Daily Telegraph», рассказывая об этом. Наши аристократы действительно составляют дворню, и оттого у них немного больше такта, как вообще в передних. Несколько месяцев тому назад la fine fleur237[157] нашей знати праздновала в Париже свадьбу. Рюриковские князья и князья вчерашнего дня, графы и сенаторы, литераторы, увенчанные любовью народной, и чины, почтенные его ненавистию, все русское население, гуляющее в Париже, собралось на домашний, русский пир к послу; один иностранец и был приглашен как почетное исключение — Гекерен, убийца Пушкина!
Ну найдите мне пошехонцев, ирокезов, лилипутов, немцев, которые бы имели меньше такта!
350
СТРУНА ИЗ ГРАФСКОЙ ЛИРЫ РОСТОПЧИНОЙ
Ценсура выпустила из стихотворения графини Ростопчиной, напечатанного в «Северной пчеле», следующие строфы, направленные против нас:
В учители, в апостолы, в Мессии
Пошли теперь поэты и писцы,
И уж у нас чрез меру по России
Незванные плодятся мудрецы;
Ученье их — бессмыслый недоносок,
Плод чужих стран, и дико им самим,
Любовь их к меньшей братье — отголосок
Отчаянной вражды к большим.
*
Легко бежать с мильоном на чужбину И клеветой оттуда нас громить,
Ложь с истиной мешать наполовину,
Чтоб нищих духом с толку сбить,
Чужую жизнь легко переиначить И ближнего не трудно очернить,
Толпы трескучим словом одурачить И даже на ходули взгромоздить.
Легко корить того, кто не ответит,
И как легко позорить мертвеца238[158],
И тайной цели (?) свет в том не приметит И подтакнуть всех простачков сердца.
Вот, например, вот подвиг знаменитый —
Встревожить женский неостывший прах239[159],
Метнуть в него стрелою ядовитой И желчь излить в язвительных стихах.
351
<ИЗВЕЩЕНИЕ ОБ ИЗДАНИИ «MEMOIRES DE L'IMPERATRICE CATHERINE II»>
Спешим известить наших читателей, что Н. Трюбнер издает в октябре месяце на французском языке:
Mémories de l’impératrice Catherine II, écrits par elle-même (1744-1758)
Записки эти, давно известные в России по слухам и хранившиеся под спудом, печатаются в первый раз. Мы взяли меры, чтоб они тотчас были переведены на русский язык240[160].
Нужно ли говорить о важности, о необычайном интересе «Записок» той женщины, которая больше тридцати лет держала в своей руке судьбы России и занимала собою весь мир, от Фридриха II и энциклопедистов до крымских ханов и кочующих киргизов.
В «Записках» описана молодость ее, первые годы замужества, — тут в зачатках, в распускающихся почках можно изучить ту женщину, о которой Пушкин сказал:
Насильно Зубову мила,
Старушка милая жила,
Приятно, понаслышке блудно,
Писала прозу, флоты жгла И умерла, садясь на судно.
И с той поры в России мгла,
Россия, бедная держава,
С Екатериною прошла Екатерининская слава.
352
О БОРОДЕ А. А. ИВАНОВА
Когда мы писали наши печальные строки о кончине Иванова («Колокол», лист 22), мы не знали еще одной гнусной подробности его приема в Петербурге. Один из петербургских сановников нагрубил ему за то, что он носил бороду.
Ради имени Христова, подайте нам фамилью этого осла!
Теряемся, теряемся в этом омуте глупости, преступлений, грубости и поневоле повторим стихи, ходившие по рукам в Петербурге, тем больше что не видим никакого конца этому народонаселению седых идиотов.
Грустно матушке России,
Грустно юному царю.
«Грустно!» — думаю я часто Про отечество отцов:
Незабвенный лет ведь на сто Заготовил дураков.
353
ПИСЬМО К ИМПЕРАТРИЦЕ МАРИИ АЛЕКСАНДРОВНЕ
Государыня,
У нас нет настоящего, и поэтому неудивительно, что нас больше всего занимает будущее нашей родины. Первые всходы, после суровой и продолжительной зимы, поблекли, едва дав ростки… и мы стали беднее, чем были прежде, беднее всей ненавистью — которую утратили, всем негодованием — которое смягчилось. Мы поддались весеннему веянию, раскрыли давно закалившиеся сердца чувствам, незнакомым с детства… но нам не было суждено видеть исполнение ни этих мечтаний, ни других… Народы и цари в наше промежуточное время остаются при воззваниях и афишах. Следующему поколению, может, будет принадлежать действие и драма.
Мы не завидуем. Наше дело близко к концу… скоро пройдем мы, истощенные, но не низложенные тридцатилетней борьбой. Пусть новое поколение, идущее обновить нас, найдет лучшее употребление своих сил. И вы, государыня, можете этому способствовать на первом плане.
По несчастию, очень многое в судьбах самодержавных монархий зависит от личности царя. Петр I недаром жертвовал своей реформе династическим интересом и жизнию своего сына. <Де no suis qu'un heureux hasard» Александра I перешло в историю. Вот в этой-то азартной игре вы можете увеличить счастливые шансы — в пользу ближайшего будущего России. До сих пор воспитание наследника престола в ваших руках, года через два оно ускользнет из них. Подумайте об этом... одни — когда шум дворцовый уляжется, когда весь этот ненужный вихрь приемов, пустых речей, пустых ответов успокоится, когда сядут все андреевские и владимирские звезды и вы — женщина и мать — останетесь одни с вашей совестью... Подумайте тогда о великой ответственности, о великом долге, лежащем на вас... О вас говорят, что вы умны, что современное веяние идей недаром проходило сквозь двойные рамы Зимнего дворца, о вас говорят, что вы желаете освобождения крестьян. Это очень много. Вы любите Россию, это не может быть иначе. Как же вам не любить ту страну, которая, окружив вас всеми благами, надела на вас императорскую мантию. И это не всё; у вас с народом образовалась другая связь. Корона, падшая на главу вашу в мрачную годину войны и внутреннего запустения, представляла для народа исход к новой жизни. Он с детской верой встретил новое царствование. Вы делили вместе с государем те взрывы народного восторга, которые в России не были слышны с тех пор, как Александр I, усталый от торжества, возвращался в 1815 году из Парижа на пепелище Москвы. Как же вам не любить России! К тому же в этой стране пульс бьется сильно; в самом ее неустройстве, в ее неловких движениях чувствуется молодая мощь, чувствуется, что в этой колыбели, в этих туго затянутых свивальниках расправляет члены будущая история. Участвовать в росте и судьбах такого народа — огромное, великое дело. Вам ваше сердце матери давно указало, что вы можете сделать, чем вы должны благодарить народ. Вы сделали опыт спасти вашего сына, будущего царя, от худшего воспитания великокняжеского, т. е. солдатского, окруженного
