от этой новой глупости. Они все-таки не угомонились и отправили того же Аверкиева с жалобою к Панину. Сей «трехполенный» министр юстиции, как его превосходно назвал один из его чиновников, немедленно и уволил Г. от службы.
ПО ВОЕННОМУ ВЕДОМСТВУ
Мы на днях получили дополнительный куплет к солдатской песне, напечатанной в «Полярной звезде» за нынешний год. Он очень мил и уже в более мирно-хозяйственном направлении:
Да и Затлер генерал Сухари нам представлял Больно хороши!
Сухари хоть гнилы были.
Кто же без греха!
И дежурный енерал С интендентством воровал,
Он ли промах дал.
При этих стихах неизвестный нам корреспондент, которого мы горячо благодарим за его письмо, описывает некоторые подробности о колоссальном воровстве во время войны. Да зачем же эти люди не наказаны? Видно, и такой исполненный благородства а чистоты человек, как Васильчиков, и тот не мог ничего сделать.
439
Вот отрывки на письма:
В 1853 году когда войска наши пошли за границу в поход против турок, учреждена была провиантская комиссия, главноначальником которой назначен был, по протекции покойного фельдмаршала Паскевича, полковник Затлер (ныне генерал-лейтенант). Затлер с своей стороны назначил еще тестя своего Шарова директором интендантства, а свояка Воронича сделал чиновником особых поручений и, таким образом оградив себя родными, страшно пользовался своим местом.
Войска получали гнилые сухари, испорченное мясо и все вообще продукты несвежие, и все это по распоряжению Затлера, который во все мелкие подробности сам входил, чтобы иметь больше доходу. Полковым командирам и квартирмейстрам, разумеется, платилось, чтобы они принимали такого рода продукты и молчали.
Командиры «воловой» роты получали большие доходы. В эту должность назначал сам Затлер из своих комиссариатских чиновников или из раненых офицеров, прикомандированных к интендантству. Назначенный в командиры «воловой» роты брал всегда меньшее число волов, нежели на сколько он давал квитанцию, — например, ему отпускалось 500 волов, а он давал квитанцию на 550 и на 600. Очевидно в таком случае командир «воловой» роты должен прибегать к разным проделкам, например, загонял к себе сельских волов, пасшихся в поле, и этим пополнял комплект волов, выставленный в квитанции, и даже больше чем следовало. Делали сделки с местным начальством: заплатив пять-шесть рублей, они получали свидетельство на павшего вола. Кроме этих доходов, командир «воловой» роты получал на продовольствие каждого вола в сутки 5 копеек серебром дли найма пастбищных мест летом, но деньги эти оставались в его пользу, а пас он бесплатно на лугах, принадлежащих селениям. При отступлении наших войск из-под Силистрии, командир «воловой» роты вез 500 верст дохлого вола и в каждом местечке и городе получал свидетельство на того же самого вола. Это я слышал из уст самого командира роты, который рассказывал и хвастался этим как своею находчивостью.
Когда наши войска пришли в Молдавию и Валахию, то велено было сделать запас всех продуктов, т. е. сена, овса и т. п., и на это отпущена была огромнейшая сумма Затлеру, который распорядился таким образом: он на десятую часть, а может быть, еще на меньшую отпущенной суммы закупил продуктов, остальные же деньги оставил в свою пользу и донес, что израсходовал все. В то время когда велено было отступать нашим войскам, то приказали все запасные продукты, которые невозможно было с собою взять, — сжечь; но так как у Затлера, как видно из вышесказанного, запасных продуктов не было, то он зажег молдаванские сараи под видом продуктов, которых нельзя перевезти.
В Севастополе солдаты умирали более от дурного содержания, нежели от неприятеля. Дворяне, купцы, мещане, даже бедные крепостные крестьяне жертвовали большие суммы на поддержанние бедных солдат, но все эти жертвования шли в пользу генералов, полковых командиров,
смотрителей госпиталя и докторов, а солдаты слышали только, что жертвуют, но пожертвований не видали. По рассказу близких к Затлеру людей, он накопил от 1853 года до пяти миллионов рублей. Правительство наше спохватилось, когда уже было поздно и концы все были спрятаны.
Во время Севастопольской войны при штабе генерала Лидерса, главнокомандующего южной армией, находился жид, фактор его, Рабинович, через которого офицеры могли получать отпуск или отставку (в военное время у нас отпуски, как и отставки, запрещены), платя по его благоусмотрению от 1000 рублей серебром до 5—6 тысяч, из коих только треть оставалась у Рабиновича. Впоследствии это открылось через двух офицеров гусарского его величества полка, которые просились в отставку, за что заплатили по 10 тысяч рублей серебром. Между тем по какому-то неизвестному случаю они не получили отставки, а равно и денег своих назад. Рассерженные офицеры разгласили, что с ними было, и случай этот дошел до государя. Наряжено было следствие, по которому открылось, что слух справедлив. Вместо того чтобы главного виновника отдать под суд, ему велено ехать за границу.
<ЗАКРЕВСКИЙ И ОБЕР-ПОЛИЦМЕЙСТЕР>
Правда ли, что в Москве хотело составиться общество для освещения города газом, но Закревский и обер-полицмейстер расстроили его, находя «масло» более доходным?
<ВСТУПИТЕЛЬНАЯ ЗАМЕТКА К КНИГЕ «14 ДЕКАБРЯ И ИМПEPATOP НИКОЛАЙ»» В «Аугсбургской газете» от 28 декабря мы прочли объявление о третьем официальном издании книги Корфа — и долгом считаем довести до сведения правительства, что оно жестоко ошибается, если думает, что расход книги Корфа основан на сочувствии публики. Книги, печатаемые по распоряжению правительства, обычно отправляются к лицам, начальствующим в присутственных местах, к губернаторам, вообще к лицам власть имеющим. Эти господа заставляют своих чиновников брать экземпляры оной книги, вычитая за нее деньги из их жалованья, или навязыпают покупку оной книги и не служащим людям, имеющим с ними сношения, зная, что всякий возьмет экземпляр из опасения подпасть под надзор III отделения. Вот причина большого расхода подобных книг. Мы убеждены, что, узнав это, и сам государь не захочет пользоваться таким недостойным средством для продажи жалкой книги, — продажи, которая весьма угнетательна для бедных чиновников. МЕЖДУНАРОДНАЯ ПРОСЬБА его превосходительству г. министру французских внутренних дел С.-Петербургского третьей гильдии купца Савелья Жалуева и гессенфилипстальского подданного Лондомандола Карла Карлова, проживающего в оном же городе и торг ведущего Нижайшее прошение: Имея значительные в торговли капиталы и желая оные для общественного блага соединить, известились мы, что с подданных е<го> и<мператорского> в<еличества> государя императора Наполеона III (по батюшке, простите, не знаем как) сняты подати, взимаемые с объявленных капиталов, и иные гильдейские повинности и тяги.
Желая с своей стороны воспользоваться сею неизречимою и монаршей милостию ныне благоденственно царствующего государя императора всея России Александра Николаевича, но не имея на оную милость права, я, Жалуев, по бытности моей русским, а я, Лондомандол, по гессенфилипстальскому происхождению:
Прибегаем к начальственному ходатайству вашего превосходительства о зачислении нас при будущей французского государства ревизии (или сепаратно) во французы и подданные е<го> и<мператорского> в<еличества> государя императора Наполеона Ш, коему и готовы привести нашу верноподданническую присягу по форме, утвержденной священным синодом с приличным изменением высочайшего имени, с тем же неукоснительным рвением. О милостивом нашей просьбы принятии и о зачислении нас во французы (буде оное состоится) нижайше просим ваше превосходительство известить как нас, так и с.-петербургскую градскую думу и магистрат (в полицию. в<аше> п<ревосходитсльство>, не беспокойтесь давать знать, она и без того по священной обязанности своей благоволит читать все письма, из-за пределов нашего любезного отечества приходящие), дабы мы могли о сложении с нас тяг просить кого следует.
К сему прошению Наполеона Третьего будущий раб и третией гильдии купец Савелий Федотов сын Жалуев руку приложил. В сей просьбе КаролусЛондомандол, некоциант
в Петербургу, und künftiger französischer Kaisersuntertan269[189] рука приложиль.
1858 РАЗГРАБЛЕНИЕ МОНАСТЫРЯ И ПОХОД ЧЕРНИГОВСКОГО ГУБЕРНАТОРА ПРОТИВ МОНАХИНЬ (Посвящается г. министру внутренних дел)
Известно ли в России, что в 1857 году черниговский губернатор насильственно отнял пристанище у старух-раскольниц, мирно живших и по-своему молившихся богу? В июле месяце он приезжал с угрозами, толкуя о высочайшем повелении «перековать монахинь и отобрать у них ключи». Монахини сослались на дарованные им права и ключей не выдали. Губернатор удалился; но накануне Введения (21 ноября) в 12 часов ночи явился с священником Сергием, с жандармами и полицейскими, разбил двери у храма Казанской божией матери и у другой церкви — потом приказал солдатам отобрать все имущество инокинь, иконы и ключи, а окны и печи перебить. Бедных женщин он отправил колодницами в город, а церковь освятил с отцем Сергием в единоверческую. После этого старух выпустили на голодную смерть.
Мы очень бы желали, чтоб эта история, полученная нами из совершенно верного источника, была опровергнута, например, в журнале м<инистерства> в<нутренних> д<ел>.
Неужели в царствование Александра II не прекратится это татарское своеволье, напоминающее времена печенежских набегов и альбигойских войн?
Гонение раскольников глупо, безобразно несовременно — и только дает новый повод к грабежу и самоуправству.
Благодаря душевно особу, доставившую нам историю о набеге попа Сергия с черниговским атаманом на стариц, мы просим братски всех раскольников, какого бы толку они ни были,
посылать нам вести о гонениях, насылаемых на них немецкими попами и православными квартальными, дабы мы их мученичество закрепили в памяти людской.
В. А. КОКОРЕВ
Мы не думаем, чтоб В. А. Кокореву было неприятно увидеть свое имя в «Колоколе»; Колокол наш ему звонит не так, как Закревским и Паниным, — а празднично и дружески за его благородное, прекрасное предложение, сделанное на московском предпраздновании грядущего освобождения крестьян.
443
Пример, поставленный В. А. Кокоревым, его имя не будет забыто историей.
Мы тем более должны оценить речь г. Кокорева, что, будучи сам откупщиком, он публично признал вред и недобросовестность системы винных откупов.
<МОНТЕБЕЛЛО И НАПОЛЕОН Ш>
Правда ли, что посол Монтебелло целовал руку Наполеону, отъезжая в Петербург? И правда ли, что после этого Александр II принял его?
<О ДИРЕКЦИИ МОСКОВСКИХ ТЕАТРОВ>
Правда ли, что у дирекции московских театров было потребовано в Петербург 70000 сер. остаточных сумм и велено было казначею переделать счетные книги так, чтобы остатков не значилось, и будто бы казначей вследствие этого повеления вышел в отставку?
<ПУТЕШЕСТВИЕ КОНСТАНТИНА НИКОЛАЕВИЧА ПО РОССИИ>
Говорят, что в нынешнем году Константин Николаевич едет по России осматривать, все ли ладно и хорошо. Губернаторы и исправники, не имеющие еще официального распоряжения, начинают уже притеснять народ, хлопочут, чтоб скрыть от него Россию, и в некоторых местах хотят делать новые дороги. Неужели и он позволит себе отвести глаза такими жалкими и грубыми фокусниками?
<СЕЧЕНЬЕ НАРОДА ЗА ТОЛКИ ОБ ОСВОБОЖДЕНИИ Правда ли, что в Москве и по губерниям секут беспрерывно крестьян и особенно дворовых за то, что они говорят об освобождении??? — Тут уж и ума не приложишь, так это отвратительно! ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПРОФЕССОРАМ ХАРЬКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА Профессор Григорий Семенов Рындовский, в качестве старшины дворянского клуба, узнав, что служители сделали между собой складчину и собрались дружески отпраздновать 444 начало освобождения крестьян, ворвался в залу с
