люди? И к помещикам, и к государству, и к дворцам, и к кавалерийским полкам, и к фабрикам, и к монастырям, и к временным комиссиям, — например, особенно замечательно — к комиссии для построения храма Спасителя в Москве!!! — и к рудникам, и к конским заводам, и, словом, ко всевозможным физическим и моральным лицам, ко всему видимому и невидимому. До сих пор еще ни слова не было сказано о будущей участи всех других крестьян, кроме помещичьих, а пора бы: их тоже много, очень много. По всей вероятности, храм Спасителя, корабельные леса и лошади были бы великодушнее тамбовских помещиков к своим крестьянам, но, к сожалению, Свод законов, дававший право владеть людьми, не мог им дать дара говорения, а приставленные к ним опекуны-чиновники или лишены этого дара законодательством, или находят молчание весьма выгодным для себя. Мы несколько раз слышали уже предвещания, что министерство государственных имуществ, коннозаводские и другие скотские ведомства думают освобождением помещичьих крестьян прибрать в свои лапы; и освобождение тогда выйдет не освобождение, а перемена одного помещика на другого.
Скажем на первый раз несколько слов о самом удивительном и постыдном виде укрепления — к политической и литературной газете! Да, и горько и смешно, между тем это факт, известный всем.
Московский университет издает политическую и литературную газету («Московские ведомости»), для этой цели при нем учреждена собственная типография… Дело очень хорошее, обеспечивающее исправный выход издания, но вот что уже вовсе не хорошо: при учреждении типографии прикреплена к ней Бутырская слобода, населенная людьми вольного происхождения; университетское правление (это было в прошлом столетии) определило все мужское население слободы
464
в типографские наборщики, разумеется, вечно и потомственно. В таком положении они существуют до сих пор.
Мы знаем, что в языческом Риме были у частных лиц рабы, назначенные специально для переписки рукописей, для чтения, для письма. Но чтобы во второй половине XIX века существовали в христианском государстве люди не только грамотные, но и хорошо развитые, которые были бы вечно и потомственно прикреплены к типографскому станку на крепостном праве — это невероятно. А между тем это так. Не угодно ли кому из москвичей отправиться в университетскую типографию (на углу большой Дмитровки и Страстного бульвара), там он увидит несколько десятков белых негров, которые день и ночь набирают и печатают газету и книги. За эту каторжную работу им платится втрое или вчетверо меньше того, что получают вольные наборщики с других типографиях, и притом они подчинены деспотизму, часто худшему, нежели помещичий.
В последние годы (с 1850) типографией управлял Александр Назимов, определенный братом своим, бывшим попечителем университета. О его прежней жизни достаточно сказать, что он, будучи окружным начальником в Псковской губернии, попал, несмотря на сильную протекцию, под уголовное следствие (кажется, за убийство розгами крестьянина). Вступивши в управление типографией, он принял ее за свою деревню и стал беспрерывно отправлять наборщиков в полицию для сечения, основываясь на мудром постановлении нашего законодательства, по которому полиция должна сечь без отговоров крепостных людей, присылаемых помещиками в ее святилище. Дело дошло до того, что даже московский обер- полицмейстер долгом счел сообщить попечителю, что его очень удивляет ревность начальника типографии, тем более что наборщики известны за людей хорошего поведения и что прежние начальники никогда не присылали их в полицию. Я был очевидцем следующей сцены. В правление университета прихолит молодая и очень приличная женщина, кидается в ноги ректору и просит спасти ее мужа, которого начальник типографии отправил сечь в полицию ни за что ни про что!
Университет, типографский станок, политическая газета и рабы-наборшики! Это так дико, так скверно, так позорно, что просто руки опускаются. Неужели университетское правление и новый министр просвещения потерпят долее это пятно? Ведь правление университета состоит из ректора, бывшего профессора и четырех деканов, следственно, позор должен падать прямо на ученое сословие.
На заголовке «Колокола» означено, что он печатается в вольной русской типографии. Редакторы, конечно, не предполагали
465
что в Москве это слово может иметь такой простой смысл — некрепостной! Пускай же вольная русская лондонская типография примет под свою защиту рабскую русскую московскую типографию.
А что же намерено сделать министерство с 6000 крестьян, приписанных к Ярославсклму лицею и недавно отданных в заведование палаты государственных имуществ, т. е. на грабеж чиновникам? Неужели оно не поспешит снять с высшего учебного заведения титул рабовладельца?
ГЕРМАНСКИЕ РЫЦАРИ XIX СТОЛЕТИЯ В ЭСТЛЯНДИИ
Мы получили на днях письмо, в котором рассказано следующее:
В 30 верстах от Ревеля находится именье Аннио, называемое тоже Ганнииогги и принадлежащее потомку известных на острове Даго баронов Унгерн-Стернберг. Июля 20 нынешнего года Унгерн потребовал поголовный сход крестьян для уборки господского хлеба. Крестьяне просили помещика выслать только часть работников на барщину, а другой дозволить убрать свою рожь, которая совсем была зрела. Помещик не согласился. Крестьяне явились на работу все, но с тем вместе предупредили его в намерении жаловаться в городе и просить защиты. Унгерн, не противясь исполнению этого намерения, отправился сам в Ревель, чтобы происками своими паралазировать жалобу крестьян.
Крестьяне, пришедшие в Ревель в количестве 61 человека, отправились к жандармскому генералу Грессеру, к нему они обратились собственно за советом как к человеку, пользующемуся в том краю хорошей репутацией. Грессер заметил им, что они дурно сделали, явившись в город в таком числе, посоветовал им избрать трех поверенных и поручить им просьбу к губернскому начальству. Крестьяне так и сделали, и трое из них явились, за отсутствием эстляндского губернатора Грюневалдта, к исполнявшему его должность, дряхлому старику барону Розену.
Советник правления Швебс, назначенный 6 июля вице-президентом лифляндского надворного суда (Hofgericnt), был уже предупрежден Унгерном, что крестьяне его, отказываясь от работы, пошли в город с пустою жалобой. Швебс, назначенный в Лифляндию, разумеется, не имел права являться судьей в деле такой важности, но, несмотря на то, он в присутствии вице-губернатора стал распоряжаться всем делом. Выслушав поверенных, он спросил: «Не пришло ли еще крестьян с ними в город», и, узнав, что пришло, велел им всех привести в правление — под предлогом выслушания решения начальства. Крестьяне, ничего не подозревая, пришли по зову поверенных, но их остановили на Вышгородской площади, допрашивая не о жалобе, а о том — по собственному ли желанию они пришли или кто их подбил. Крестьяне отвечали, что они пришли по собственному желанию. Цель Швебса состояла в том, чтобы вменить крестьянам
466
в преступление их появление массой в город. Так как главного секретаря Ноттбека не было налицо, Швебс своей рукой написал протокол, который окончивался приговором: «Прогнать сквозь строй всех до одного крестьян, пришедших в город».
Советники Винтер и Гилденстуббе возражали на эту противузаконную сентенцию, и, когда Швебс упорно настаивал на своем, они встали и вышли из присутствия. Собственноручный свой протокол Швебс представил на подписание барона Розена. Старик, привыкнувший подписывать все, что ему подавал Швебс, утвердил приговор, в силу которого шестьдесят один невинных человек должны были получить по сту ударов.
Между тем комендант, генерал-майор Залца (которого настоятельно просили Унгерн и другие помещики примерно наказать бунтовщиков), частным письмом уведомил вице-губернатора, что нужное войско для наказания — готово. Генерал Грессер, узнав о чудовищной сентенции, произнесенной беззаконно, без прокурорского просмотра, протестовал против исполнения приговора, грозя в противном случае довести до сведения государя; комендант отвечал ему: «Доводите, я все беру на мою ответственность».
Крестьян окружили солдатами, с музыкой провели по городу, и на рынке за Нарвскими воротами началась безобразная казнь.
Плац-адъютанту Бринкманну поручил Залца присутствовать при наказании, но Бринкманн просил Залца его уволить, говоря, что он не может по совести считать всех этих несчастных людей виноватыми. Барон Залца послал благородного офицера под арест и отправился сам предводительствовать наказанием. Оно началось, при огромном стечении народа, в пять часов пополудни. Не станем передавать гнусные подробности, звериную жестокость главных палачей — мы, русские, знаем эти сцены, — довольно сказать, что чиновник особых поручений при гражданском губернаторе Стакелберг спрашивал мучимых крестьян: «Будешь теперь работать на барина?» И если тот не отвечал просто «да», Стакелберг обра-щался к солдатам с приказанием «бить его еще».
Семь человек не были сечены за болезнию.
Что нам тут прибавлять, тут все гнусно, все преступно все отвратительно. Но что же сделал Грессер с своей угрозой. Неужели правительству надобно ждать «Колокола», чтоб узнать об этом и велеть произвести следствие?
467
ВАРИАНТЫ
468
ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ
В разделах «Варианты» и «Комментарии» приняты следующие условные сокращения:
1. Архивохранилища ЦГАЛИ — Центральный Государственный архив литературы и искусства. Москва.
ЦГВИА — Центральный Государственный военно-исторический архив. Москва.
ЦГИАМ — Центральный Государственный исторический архив. Москва.
469
СТАТЬИ ИЗ «КОЛОКОЛА» И ДРУГИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ 1857-1858 ГОДОВ
ПРЕДИСЛОВИЕ <К «КОЛОКОЛУ»>
ВАРИАНТЫ СБОРНИКА «ДЕСЯТИЛЕТИЕ ВОЛЬНОЙ РУССКОЙ
ТИПОГРАФИИ»
Стр. 9
1-10 Текст: Я знаю ~ в действие — отсутствует 1349 Текст: Но для кого ~ дни — отсутствует Стр. 11
8’30 Текст: Четырнадцатое декабря ~ пользу» — отсутствует Стр. 12
Подстрочное примечание отсутствует
АВГУСТЕЙШИЕ ПУТЕШЕСТВЕННИКИ
ВАРИАНТ К2
Стр. 14
15 Вместо: от близкой // из близкой
РЕВОЛЮЦИЯ В РОССИИ
21 Вместо: привыкли видеть с 1789 // привыкли с 1789 года Стр. 23
25 Вместо: страшных // тех страшных Стр. 24
З5 После: которые // может
ВАРИАНТ К
Стр. 25
2 Вместо: оставило // оставляло
ВАРИАНТ К и К2
Стр. 25
38 Вместо: книги Токвиля // новой книги Токвиля
471
ПИСЬМО К ИМПЕРАТОРУ АЛЕКСАНДРУ II
(по поводу книги барона Корфа)
ВАРИАНТ К и К2
Стр. 39—40
35-1 Вместо: дворовых секут в полиции, крестьян сечет управляющий // дворовых секут дома, секут в полиции, крестьян сечет барин, сечет управляющий
9 Вместо: но бойкое // но ловкое Стр. 42
10 Вместо: не крадут // не обкрадывают
ОПЫТ БЕСЕД С МОЛОДЫМИ ЛЮДЬМИ
ВАРИАНТ 1 ИЗД. ПЗ
Стр. 61
8 Вместо: смутно в ошибочно // смутной и ошибочной
ЧТО ЗНАЧИТ СУД БЕЗ ГЛАСНОСТИ
ВАРИАНТ К2
Стр. 182
ЧЕРЕЗ ТРИ ГОДА
ВАРИАНТ К2
Стр. 195
21 Вместо: напомнила // напоминала
<ОТПРАВКА ШТИГЛИЦОМ ЗОЛОТА ЗА ГРАНИЦУ>
ВАРИАНТ АВТОГРАФА (ЦГАЛИ)
ПИСЬМО К ИМПЕРАТРИЦЕ МАРИИ АЛЕКСАНДРОВНЕ
ВАРИАНТЫ К и К2
Стр. 354
29 После: худшего воспитания // в свете, от воспитания Стр. 355
Подстрочная сноска. Вместо: 1858 // 1855 Стр. 360
6 После: 1858 // Лондон, Вольная русская типография
472
АМЕРИКА И СИБИРЬ
ВАРИАНТЫ К и К2
Стр. 397
Эпиграф отсутствует Стр. 400
Подстрочн. сноска. Вместо: Керн // Carey, Philadelphia, 1858 Стр. 402
26’27 Вместо: война, кровь… налоги, голод…//война, война и кровь… налоги и голод…
<СЕНАТОР АВЕРКИЕВ>
3-4 Вместо: старичком // стариком
ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ SUR LE ROMAN RURAL EN RUSSIE
ВАРИАНТЫ РУКОПИСИ (ЦГАЛИ)
Стр. 453
30-31 Вместо: cette classe du peuple <этой прослойки в народе) — было: ce petit Etat dans un grand Etat <этого малого государства! в большом государстве>
Стр. 454
10-12 Вместо: et la philosophie ~ l’empereur <и философия ~ государя) — было: empire gigantesque, fort — l'homme, le sujet écrasé, serf, esclave <гигантская, сильная империя — человек,
