пал… Граф
С. Г. Строгонов имеет много хороших качеств, и его попечительство до 1848 года не забудется в Московском университете. Теперь легче быть человеком и генерал-губернатором, чем было в прошлое царствование… Пусть же Строгонов берет себе в пример М. С. Воронцова, даже князя Дм. Вл. Голицына, но только не своего новороссийского брата. Крутить и щипать усы, хмурить брови, представлять из себя бенгальского тигра в генерал-адъютантских эполетах, давать отрывистые ответы, делать грубые замечания — все это suprême mauvais genre57[57], и если можно себе попускать это в Херсонезе Таврическом, то решительно невозможно на Тверской в Москве.
Мы никогда не могли понять, отчего у нас люди, получившие воспитание, становятся отвратительно грубы на службе? Кажется, чего уж аристократичнее английской аристократии, она и неприступна, и застряла в своих предрассудках, и считает королеву первой из равных, а ее мужа не совсем равным себе, и при всем этом английская аристократия в служебных отношениях необыкновенно учтива. Положим, что наш в генерал — адъютантстве почивший Закревский, вечно служивший в военной службе, в мелких чинах, мог привыкнуть ходить на просителя, как бульдог на крысу. Но есть фамилии, у которых
123
образование в семейной традиции, — к ним принадлежат Строгоновы. У Строгановых в доме некогда жил гувернером член Конвента Ром, знаменитый своей децимальной системой,
античный герой, лишивший себя жизни в Конвенте, когда реакция восторжествовала. Отец этих Строгоновых был один из умнейших и любезнейших дипломатов — ну как же это делается, что одесский генерал-губернатор грубит женщине, вдове офицера, павшего под Севастополем, которая приходит, умирая с голода, — может и не по форме — просить пенсии. Это психическая загадка!
Но пусть же сначала нам будет позволено думать, что граф С. Г. Строгонов пойдет иной дорогой. Быть теперь генерал-губернатором в Москве значит одной ногой стоять в продолжении истории Карамзина… А с нынешней гласностью шила в мешке не утаишь!
В заключение обращаемся снова к вам, продолжительный в пространстве и во времени министр юстиции! Дайте нам право забыть вас, как с нынешнего дня мы забываем Закревского. Чего вы ждете? Гумбольдт умер, Закревский уволен — решайтесь поскорее на то или на другое. Вы вредный человек, вспомните, что и вы обязаны для России что -нибудь сделать!
<МЫ ВСЕГДА ДУМАЛИ...>
Мы всегда думали, что для полного обсуживания картины надобно приглашать в числе знатоков одного слепого, который бы мог сказать, как с точки зрения слепого должно смотреть на нее. А потому нас обрадовало, что Ростовцев посадил автора лабазно¬плантаторской книжонки «Печатная правда» в свой комитет. Не посылал ли он в Москву за моделью детских розог, которыми другой князь хотел сечь взрослых женщин, чтоб знать, какой именно величины розги следует уничтожить
124
ЕЩЕ О ГУТЦЕЙТЕ
Мы получили из Орла другое письмо, в котором нас извещают, что хотя главные обстоятельства преступления Гутцейта («Колокол», лист 38) и справедливы, но что несчастную девушку отдали для исправления в однодворческое селение. Отчего же Гутцейт не отдан на исправление в каторжную работу ?
Корреспондент наш прибавляет:
История была известна во всей губернии, и несмотря на это в Орловском уезде на выборах в комитете было предложение выбрать Гутцейта в депутаты, но он не решился баллотироваться, вероятно, не из боязни быть невыбранным, а из боязни не быть утвержденным. Еще замечателен также и тот факт, что в Орловском уезде Гутцейт был членом комиссии, которой было поручено от уезда заняться обсуждением высочайших рескриптов для составления адресов. Плодом этого труда было такое постановление, о котором Милюков, мценский помещик, почти публично говорил в Собрании, что «надобно быть немцем или жидом, чтоб отнять у мужика даже землю на могилку». В 1848 г. в Орле сгорело 2/3 города; известно, что засекли не помню сколько человек, 5 или 7; рассказывают, что губернатор Трубецкой обратился к публике во время казни с саблей в руках и сказал: «Вам всем то же самое будет». При секретном следствии по пожарам тот же Гутцейт пытал засеченных людей по особому способу58[58].
Вместо водевиля после уголовной драмы корреспондент рассказывает историю о каком-то диком генерал-адъютанте Глинке, который повесил двух собак соседнего помещика и отнял ружье у охотника, встретив их на проезжем мосту через болото. В объяснение Глинка очень основательно сказал помещику, что он генерал-адъютант и потому имеет право делать что хочет. А мы прибавим в утешение помещику, что нечему дивиться,
125
если вешают собак в стране, где безнаказанно насилуют девушек. Сверх того, несчастная жертва развратного правительства и распутного дворянства не имела никаких средств преследовать преступника, а помещик, обладавший собаками, зачем не хлопотал, не кричал, не отдал все достояние, чтоб проучить нахального феодала после его татарского ответа?
Кстати, говорят, в Петербурге какая-то барыня жарила горничную на плите; ждем подробностей об этой милой соотечественнице
126
<КОНЧИНА ПУЩИНА>
Мы только теперь получили известие о кончине в подмосковенной деревне 3/15 апреля ИВАНА ИВАНОВИЧА ПУЩИНА. Мы упрекаем наших корреспондентов, что они так поздно известили нас. Все касающееся до великой, передовой фаланги наших вождей, наших героических старцев, должно быть отмечено у нас.
ЕЩЕ О ВОЗВЕДЕНИИ ПЬЯНСТВА В ПРАВОСЛАВНУЮ И ГОСУДАРСТВЕННУЮ ОБЯЗАННОСТЬ
Перед нами два циркуляра, которым бы позавидовали даже австрийские иезуиты. Один, от 22 марта 1859, разослан из департамента полиции исполнительной, по временному (очень рады, что эти глупости не вечны) отделению и подписан (к крайнему сожалению Министром; внутренних; дел Ланским. Забыл он, видно, псалтырь, в котором царь Давид «благословляет мужа, не сидящего на совете Муравьевых и не ходящего по дороге Паниных!» …Второй циркуляр, от 19 марта за № 670, наслан из первого депар. министерства государственных имуществ» и подписан не повешенным, но вешавшим Муравьевым. Тема одна, только варьяции Ланского мольные, а Муравьева дурные. Оба циркуляра говорят о пользе воздержания от сивухи, о праве крестьян не нарезываться, и на этом основании оба мешают им брать свои домашние меры надзора за исполнением обета не
127
пить. Муравьев до того расходился, что вдруг является Молешотом или Гуфеландом, и вешает таким образом гигиену. «К искоренению пьянства надлежит стремиться наблюдением и внушениями, подвергая наказанию, указанным в законе порядком, за неумеренное пьянство, а не преследовать тех, которые употребляют вино умеренно и нередко даже нуждаются в том для поддержания сил и здоровья, и отнюдь не постановлять обязательных по сему предмету приговоров, как совершенна противных закону». Но букет циркуляра в конце: он предписывает в случае произвольных сходок, которыми сделаются постановления, выходящие из круга их ведения, «сей час взыскать (что? как?) с виновных, особенно с сельских начальников». Вероятно, это взыскание состоит в отодрании розгами — и потому никто не ожидает сюрприза, который им готовит после наказания Михаил Николаевич. «При чем (при сечении, вероятно?) разъяснить крестьянам, что правительство признает весьма похвальным благонамеренное стремление к воздержанию от пьянства, лишь бы не сопровождалось оно мероположениями, не разрешенными правительством».
Je t’aimais inconstant — qu’aurai-je fait fidel?
Если за похвальные и благонамеренные стремления будут сечь, что же за стремления, достойные порицания и злонамеренные?.. Что за галиматья!
128
<ПУТЕШЕСТВИЕ ТИМАШЕВА>
Тимашев, генерал от III отделения, посетил Париж, где был принят с подобающим почетом, только не русскими путешественниками, а французскими блюстителями порядка и молчания, у которых он успешно хлопотал о запрещении наших изданий. Говорят, что свою ученую прогулку генерал от III отделения продолжит до Лондона. Ну здесь-то к кому он обратится? Страна безобразная, ни ценсуры, ни корпуса жандармов, ни каземат, ни Адлерберга с Мухановым — чтоб остановить Колокольный звон по случаю вожделенного приезда его превосходительства.
Он обратится к Михаловскому!
Все это усердие — от нашей статьи о том, как братья Тимашевы освобождали своих крестьян без земли, помещенной в 38 листе
Что это за Австрийский principe Трубецкой в Комо ? Пишут из Италии, что какой-то бывший в 1848 офицером у Радецкого un austriaco principe Troubetzkoy ездил из Комо депутатом от Австрийской партии, прося снова принять в имперское подданство из-под рабства Г арибальди. Правда это или шутка?
129
ПО ЧАСТИ ЦЕНСУРЫ ТВОРЧЕСКОЙ
Есть ценсоры марающие (как юный Дегай, уже удаленный за преувеличенный ценсурный яр), но зато есть и ценсоры прибавляющие, как незабвенный в истории русской литературы Борис Федоров. Вот что пишут о нашем Борисе:
В одном из №№ «Колокола» обвиняют журналистов в употреблении ливрейного языка. Может быть, они пересолили, но примите к сведению следующий факт, за который я ручаюсь. При открытии одного женского училища в С.-Петербурге государыня (молодая), его покровительница и основательница, сказала речь, где будто бы находилась либеральная фраза, что образование равняет все сословия. Это событие и речь явились в печати. Государыню обвинили в санкюлотизме, она будто бы отреклась от этих слов; принялись за ценсоров, те оперлись на придворного ценсора, старца Бориса Федорова, которому сообщена была рукопись брошюры, и он получил нагоняй. После сего было строго подтверждено ценсорами — все, что касается до царской фамилии и двора, препровождать к г. Федорову на разрешение министра двора. Я сам месяц тому назад видел на одном корректурном листе, где в биографии одного учителя было упомянуто, что он обучал таких-то великих княжон в таком-то году, вставку г. Федорова: имел счастие преподавать…
1814-1859
Sehr gut
ВТОРОЕ ЗАНЯТИЕ ПАРИЖА РУССКИМИ
При первом в Париже распоряжался из немцев Фабиан Вильгельмович фон дер Остен — Сакен. При втором — из жандармов Тимашев.
Пока Наполеон добивает несокрушимые войска габсбургской империи, Париж полицейски занят русскими и граф Киселев, оставленный для формы и почета явным посланником, замещен в сущности действительно тайным — Тимашевым из III отделения.
Отовсюду приходят к нам слухи о резких и быстрых военных действиях генерала Тимашева против «Колокола», против «Полярной звезды». Французские шпионишки утром и вечером бегают по книжным лавкам в Париже — ищут les maudits imprimés rrusses60[60] — так, как при Николае русские шпионишки, управляемые тогда незабвенным Леонтьем Васильевичем, шныряли по французским лавкам и искали парижских книжонок.
Мы уверены, что, как только Тимашев воротится в Петербург, кн. Долгорукий представит его к ордену Всеслышащего уха с надписью «За взятие Колокола в Париже во время каникульных жаров 1859 года».
Жаль, что к этому порывистому усердию примешивается личность, — и в этом мы виноваты. Нужно, в самом деле, было нам помещать в «Колоколе» о том, как братья Тимашевы уговорили откупиться 700 душ в Оренбургской губернии — без земли.
131
Во-первых, зачем душе земля, а потом — что же за важность, что братья Тимашевы прогнали мужиков и пустили их по миру, — в России не нехристи живут, подадут где-нибудь ломтик хлебца, и много ли в сущности прибавится к массе крестьян, разоренных вконец благородным российским дворянством, сей верной опорой престола, от 700 душ, да еще оренбургских.
