гос. пед. института, фак-т яз. и литературы», вып. 5, т. XVIII, 1956 г.).

В письме к М. К. Рейхель от 20 мая 1859 г. Герцен прямо указывал, имея в виду «Very dangerous!!!», что в 44 листе «Колокола» она найдет «головомойку «Современнику».

Различие политических программ «Колокола» и «Современника» (о задачах и внутренней его организации Герцен был хорошо осведомлен благодаря беседам с М. И. Михайловым, Н. В. Шелгуновым и А. Н. Пыпиным) привело к тому, что Герцен сурово осудил Чернышевского за отзывы о Поэрио (см. примечание к Стр. 117), а скептическое отношение Добролюбова к либеральной гласности принял за отрицание принципа демократической гласности и обличения вообще. Напоминая по поводу фельетонов «Свистка» о «развязном смехе» Сенковского в «Библ. для чтения» николаевской поры, Герцен ставил вопрос о воздействии на русскую легальную печать «направительного и назидательного ценсурного триумвирата» (см. комментарий к Стр. 116), не только не делая исключения при этом для «Современника», но прямо намекая на последний в заключительных строках своей статьи.

Не замечая опасности вырождения серьезного обличения в обывательское пустословие, Герцен защищал обличительную беллетристику от упреков в мелочности тематики и антихудожественности, указывая на «превосходные вещи» Щедрина и объясняя промахи и ошибки обличительной литературы неумелостью тех, кто впервые взялся за перо, чтобы передать «слезы крестьянина, неистовство помещика и воровство полиции».

Недовольство «Современником» было тем сильнее, что Герцена не удовлетворяла общая линия журнала и в вопросе об исторической и общественной роли дворянской интеллигенции. В передовой части ее Герцен продолжал видеть наследников Белинского и Грановского и борцов за освобождение народа, в то время как Чернышевский и Добролюбов уже поняли историческую обреченность либерального дворянства и, высмеивая бездеятельность и пустое фразерство лучших его представителей — «лишних людей», указывали на новую, революционную силу в лице разночинческой молодежи (см. комментарий к статье «Лишние люди и желчевики»).

Защищая «лишних людей» николаевской поры от нападок «литературных фланкеров последнего набора», Герцен, очевидно, имел в виду не только позицию «Современника», но и критику «лишних людей» на страницах «Библиотеки для чтения» и «Отечественных записок», тем более что полемическое сближение дворянской оппозиции сороковых годов с.

495

дворянским либерализмом конца пятидесятых годов в статьях Добролюбова могло напомнить Герцену нашумевшее выступление С. С. Дудышкина, объединившего всех «лишних людей», от Онегина до Рудина, на том основании, что они «не гармонировали с обстановкой», т. е. не трудились (см. С. С. Дудышкин, «Повести и рассказы» И. С. Тургенева — «Отечественные записки», 1857, №№ 1 и 2). Против «слабости» и «унылого-рефлектерства» «лишних людей», их «неспособности к практическому делу» и «нравственного неряшества» неоднократно выступал и Дружинин, начиная, по его собственным словам, «твердый суд над лишними существами» (А. В. Дружинин, «Повести и рассказы» И. С. Тургенева — «Библиотека для чтения», 1857, №№ 2 и 3).

Революционно-демократическая часть русской общественности и прежде всего руководители «Современника» были удивлены и возмущены установочными положениями статьи «Very dangerous!!!»

«Однако, хороши наши передовые люди! — писал Добролюбов в своем дневнике, услышав об обвинениях Герцена. — Успели уже пришибить в себе чутье, которым прежде чуяли призыв к революции <...> Теперь уж у них на уме мирный прогресс при инициативе сверху, под покровом законности! Я лично не очень убит неблаговолением Герцена <...>, но Некрасов обеспокоен, говоря, что это обстоятельство свяжет нам руки, так как значение Герцена для лучшей части нашего общества очень сильно. В особенности намек на бюро оскорбляет его, так

что он чуть не решается уехать в Лондон для объяснений, говоря, что этакое дело может кончиться дуэлью. Ничего этого я не понимаю и не одобряю, но необходимость объяснения сам чувствую и для этого готов был бы сам ехать. Действительно, если намек есть, то необходимо, чтобы Герцен печатно же от нега отказался и взял назад свои слова» (Н. А. Добролюбов, Полн. Собр. соч., т. VI, 1939, Стр. 487—488; см. также «Шестидесятые годы», М. А. Антонович, Воспоминания. Г. 3. Елисеев, Воспоминания).

Для скорейшей ликвидации обозначившегося конфликта и взаимной информации редакция «Современника» направила в Лондон Н. Г. Чернышевского (об этом

см. Б. П. Козьмин, Поездка Н. Г. Чернышевского в Лондон в 1859 г. и его переговоры с А. И. Герценом — «Известия АН СССР, Отделение литературы и языка», 1953, вып. 2; возражения М. В. Нечкиной — там же, 1954, вып. 1, и ответ Б. П. Козьмина — там же, 1955, вып. 2).

Резюмируя свои впечатления от объяснений с Герценом, Чернышевский писал Добролюбову в июне 1859 г.: «Разумеется, я ездил не понапрасну <...> но, боже мой, по делу надобно вести какие разговоры! <...> Кавелин в квадрате — вот вам и всё» (Н. Г. Чернышевский, Полн. Собр. соч., т. XIV, М., 1949, Стр. 379).

По свидетельству С. Г. Стахевича, Чернышевский впоследствии рассказывал: «Я нападал на Герцена за чисто обличительный характер «Колокола». Если бы, говорю ему, наше правительство было бы чуточку поумнее, оно благодарило бы вас за ваши обличения; эти обличения дают ему возможность держать своих агентов в уезде в несколько приличном виде оставляя в то же время государственный строй неприкосновенным, а суть-то дела именно в строе, а не в агентах. Вам следовало бы выставить, определенную политическую программу, скажем — конституционную, или республиканскую, или социалистическую, и затем всякое обличение являлось бы подтверждением основных требований вашей программы…» (С. Г .Стахевич, Среди политических преступников — в Сборн. «Н. Г. Чернышевский», М., 1928, Стр. 103).

Непосредственным результатом свидания Герцена с Чернышевским явилась краткая заметка в «Колоколе» от 1 августа 1859 г. «Объяснение статьи «Very dangerous!!!’». Этой информации предшествовало в июньской номере «Современника» за 1859 г. специальное разъяснение Добролюбова

496

«Нас многие обвиняют, — писал Добролюбов, имея в виду Герцена, — что мы смеемся над обличительной литературой и над самой гласностью; но мы никому не уступим в горячей любви к обличению и гласности, и едва ли найдется кто-нибудь, кто желал бы придать им более широкие размеры, чем мы желаем. От того-то ведь и смех наш происходит: мы хотим более цельного и основательного образа действий, а нас потчуют какими-то ребяческими выходками…» (Н. А. Добролюбов, Полн. Собр. соч., т. II, М., 1935, Стр. 484). Через месяц Чернышевский, возвращаясь ■к герценовским упрекам в адрес «Современника», отмечал, что в

«насмешке нашей слышатся стоны» (Н. г. Чернышевский, Полн. Собр. соч., т. VI, М., 1949, Стр. 281—282; см. также Стр. 323— 324),

В статье «Русская сатира в век Екатерины» («Современник», 1859, кн. X) Добролюбов, возражая автору «Very dangerous!!!», еще раз детально обосновал свою точку зрения на задачи сатиры в условиях борьбы с крепостническим строем. В 1862 г. Чернышевский в статье «Опыты открытий и изобретений» вновь вспомнил о статье «Very dangerous!!!», полемизируя с либеральной журналистикой и иронически связывая по этому случаю «пламенного г. Громеку» с «публицистом несравненно более знаменитым и гораздо более пылким, который так и крикнет «Very dangerous!» Н. Г. Чернышевский, Полн. Собр. соч., т. X, М., 1951, Стр. 71). В следственном показании, сознательно преувеличивая свою «неприязнь к Герцену», Чернышевский охарактеризовал свой выпад в адрес издателя «Колокола» как «поступок, порицаемый правилами литературной полемики», объясняя его чрезвычайно сильной привязанностью к Добролюбову: «дурных отзывов о нем Герцена, начинающихся с весны 1859 года, когда в № 45 или 47 «Колокола» была напечатана обидная для Добролюбова (и для меня, — но о себе я не говорю) статья Герцена.Very dangerous!!!), я не мог извинить Герцену никогда…» (Там же, т. XIV, М. 1949, Стр. 734-735).

Упреки Герцена, адресованные «чистым литераторам», также не прошли бесследно: в ближайшей книжке «Библиотеки для чтения» Дружинин выступил с разъяснецием причины своего пренебрежительного отношения к обличительной литературе, снова подчеркнув необходимость борьбы с нею во имя «высших интересов русского искусства» («Библиотека для чтения», 1859, кн. 8, Критика, Стр. 25—27).

«Отечественные записки» после статьи Герцена коренным образом изменили свой взгляд на обличительное направление и, присоединившись к мнению автора «Very dangerous!!!», открыли полемику с «Современником», заимствуя полемические выпады из комментируемой статьи: «Всё ему смешки, забава, //Всё ругает, всё бранит, //Словно вправду Станислава //Досвистаться норовит», — писал М. Розенгейм, используя заключительные строки «Very dangerous!!!» («Отечественные записки», 1861, кн. 8, Заметки праздношатающегося, Стр. 92—93; см. также кн. 3, Политическое обозрение, Стр. 25; кн. 5, Современная хроника России, Стр. 20; кн. 6, Стр. 71).

Влиятельнейшие органы консервативной печати («Московские ведомости», «Русский вестник»), опираясь на статью Герцена, обрушились на «Современник» десятками статей с полемическими аргументами, выписанными из «Very dangerous!!!»

Выпады Герцена против «Современника» и его руководителей, как якобы легкомысленных «свистунов», позднее были подхвачены и использованы И. С. Тургеневым в его «Литературных и житейских воспоминаниях» (1869). При этом последний целиком повторил полемические приемы автора «Very dangerous!!!», нарочито сблизив сатиру «Современника» и «Свистка» с «зубоскальством», с беспринципным смехом Сенковского и противопоставив этой сатире «сарказм» Белинского.

Между тем, сам Герцен уже в 1860 г. в статье «Лишние люди и желчевики» признал справедливость отрицательного отношения «Современника» к обличительной литературе. Несколько раньше, в статье «Библиотека» — дочь Сенковского», развивая основные тезисы «Very dangerous!!!» применительно к журналу Дружинина, Герцен намеренно подчеркнул, стремясь отмежеваться от противников «Современника», что и в 1859 г. речь шла прежде всего о «Библиотеке для чтения».

Стр. 116…. за наитие направительного и назидательного ценсурного триумвирата. — «Ценсурным триумвиратом» Герцен называет правительственный комитет по делам книгопечатания (1859 — 1860), учрежденный для неофициального надзора над литературой с целью «нравственного» воздействия на журналистику и использования ее «в видах правительственных»; в состав его входили граф А. В. Адлерберг, А. Е. Тимашев и Н. А. Муханов, многократно заклейменные на страницах «Колокола».

Намеки Герцена на возможный подкуп «Современника» обусловлены резко враждебным отношением издателей «Колокола» к Н. А. Некрасову в связи с якобы неблаговидной ролью последнего в так называемом «огаревском деле» (см. письмо Герцена к М. К. Рейхель от 11 апреля 1856 г., а также: Б. П. Козьмин, Выступление Герцена против «Современника» в 1859 году — «Известия АН СССР, Отделение литературы и языка», т. XI, вып. 4, 1952, Стр. 382—383). Личная неприязнь к Некрасову получила отражение и в более поздних выступлениях Герцена («Лишние люди и желчевики», «Нашим врагам»). Н. Г. Чернышевский, вспоминая впоследствии об «огаревском деле» и тяжких обвинениях по адресу Некрасова, отзывался об этом как об «ршибках Герцена» (Н. Г. Чернышевский. Полн. Собр. соч., т. I, M., 1939, Стр. 734).

… так мало «Обломовых» и антологических стихотворений. — «Бибиотека для чтения» из номера в номер нападала на сатирическое направление в литературе, противопоставляя «монотонности, лжи и кислоте» обличительной беллетристики «прелесть» антологической поэзии и романов Гончарова («Библиотека