Рейнгардт доехали Пирогова»); П. Р. Ланский («А Mr. le rédacteur de „l’Opinion Nationale»», «А monsieur le rädacteur du „Nord»», «А monsieur le rédacteur de „l’Opinion Nationale», а Paris», «Редактору «Le Nord»); Я. И. Линков («Друзья и товарищи!..»); А. М. Малахова («Фрегат „Генерал-адмирал» и швабра», «Воспоминание о К. Ф. Рылееве»); Г. И. Месяцева («Орлы, львы и генерал-бас жандармского корпуса», «То the editor of „The Daily News»», «Из воспоминаний об Англии», «Граф Муравьев-Амурский и его поклонники», «Шуваловская эманципация женщин», «То the editor of „The Times»», «Лекарь Озерский и его сообщники», «Московская бойня студентов», «Галаган», «Генерал Лихонин»); И. В. Порох («Плуг уступает эксельбанту», «Кончина Басаргина», «По поводу письма из Волыни», «Кончина князя С. П. Трубецкого»); В. М. Потявин («Накануне», «Донос на „Морской сборник»», «Madame Шпеер и 15 розог», «Т. Шевченко», «День страха», «Розги и плети, употребляемые международно», «Из „СПб. ведомостей»», «Крепостное состояние в Ницце и зодчий-боец в Петербурге», «Отеческий совет», «Еще о Шестакове и кротости его»); В. В. Пугачев («Злодейство Долгорукова», «Последнее убежище изгнанников закрыто», «Слух о заговоре против императора австрийского и эрцгерцогини Софии», «Манифест!», «Новые меха для нового вина», «От издателей „Полярной звезды»», «Секретный манифест», «Финляндская конституция», «Бакунин свободен», «Лесовский здравствует», «Нас спрашивают из Петербурга», «Паткуль и горячие розки», «Дебюты Путятина», «Конституция», «Просьба
Петрашевского», «Языков, директор правоведения»); В. А. Путинцев («Двоюродный братец»); Л. И. Ройтберг («Тимашев, сидите дома, как Бейст, не ездите, как Гейнау!», «Тифлис и покорение „Колокола»», «Императрица Мария Александровна», «Козел и осел», «Клоповник (не растительного царства, а царства русской полиции)», «Харьковским студентам», «Духу недостало!», «Vivat Polonia!», «Панихида в Петербурге», «День страха», «Муханов с Вислы уехал», «10 апреля 1861 и убийства в Варшаве», «Лист шпионов и „нордовское» обвинение русских офицеров в кровожадности», «Колокол», Ковалевский, Костомаров, Копия, Каннибалы», «Mater dolorosa», «Рейтерн», «Александр II и Муханов с Вислы», «Отеческий совет», «Гонение на университеты», «Ей, просвещенье! Гись! Гись!», «К издателю „Przegl^du Rzeczy Polskich»», «Заводите типографии! Заводите типографии!», «Генерал Филипсон попечителем Петербургского университета», «С кем Литва?», «Бруты и Кассии III отделения», «Петербургский университет закрыт!», «Человек, рожденный быть товарищем», «Исполин просыпается!», «По делу Брутов и Кассиев III отделения», «Петербургские письма», «Третья кровь!», «Секли или не секли?», «По поводу студентских избиений», «Приславшего нам 25 фунтов…», «От издателей <с искренней благодарностью извещаем...>»); А. Ф. Смирнов (архивные данные о поручике А. Кузьмине-Караваеве в комментариях к статье «Vivat Polonia!»); T. И. Усакина («Константин Сергеевич Аксаков», «Провинциальные университеты», «Сто пятнадцать благородных офицеров» «Сенатские арестантские роты (осужденный Переверзев)», «Злоупотребление
290
пятидесятилетий», «Шляхетно-революционная демонстрация крепостников», «Иоахим Лелевель», «Гурко не Апраксин», «Крайне нужно», «Дети, загрызенные крысами», «Инквизитор В. Аскоченский и его жертва», «Крестный ход богомокриц в гору просвещения», «Книга К. С. Аксакова», «Храбрый Дренякин», «Профессор Щапов», «Правда ли, что есть между студентами…», «Нарвская революция и рукопашный Каваньяк-Смирнов», «Прошение студентов Киевской академии», «А. В. Поджио и его племянники», «Правда ли, что генерал Мерхелевич»).
Реальный комментарий ко всем другим статьям и заметкам составлен И. Ю. Твердохлебовым.
291
СТАТЬИ ИЗ «КОЛОКОЛА» И ДРУГИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ 1861 ГОДА ГОНЕНИЕ ХРИСТИАН ПАПСКИХ ХРИСТИАНАМИ ПОЛИЦЕЙСКИМИ
Печатается по тексту К, л. 89 от 1 января 1861 г., стр. 752, где опубликовано впервые, без
подписи. Автограф неизвестен.
В издании М. К. Лемке отнесено к разряду Dubia (Л XI, 3).
Заметка, имеющая, как это видно из ее заключительной фразы, редакционный характер («Просим убедительно гродненских читателей уведомить нас…»), тесно связана с другими откликами Герцена на политику церковных и полицейских преследований униатов. В повести «Долг прежде всего» и в «Былом и думах» (гл. XXX) Герцен связывал «полицейское православие» и факты «накожного обращения униатов» с общими целями и краеугольными основами реакционной политики Николая I, начертанными на поднятой им ««хоругви православия, самодержавия и народности <...>, поддерживаемой чем ни попало…» (т. VI наст. изд., стр. 309 и т. IX наст. изд., стр. 137).
Униатская греко-римская церковь, легализованная постановлением Брестского собора 1594 г., была упразднена в 1839 г. после ряда притеснительных мер царского правительства, особенно усилившихся в связи с участием католического духовенства в польском восстании 1830—1831 гг. В статьях «Русское крепостничество» и «Крещеная собственность» Герцен писал об «обращении униат в греко-российское исповедание и Польши в русские губернии» как об одном из ярких примеров «жесто-костей и преступлений» русского самодержавия, осуществлявшего «свои террористические цели» (т. XII наст. изд., стр. 41, 104). В заметке «Секущее православие» Герцен приводил аналогичный описанному в комментируемой заметке случай преследования униатов в другом местечке той же Гродненской губернии. В заметке говорилось о «том душеспасительном времени, когда Николай с благочестивым свирепством всекал униатов в православие», а архиепископ «Симашко свирепствовал тому же секущему православию», а также о крестьянах, которые, «презирая полицейскую церковь, благословляющую розгами и поддерживаемую разбойниками с аксельбантами и сыщиками в камилавках», перешли снова в унию, о чем «поп донес» генерал-губернатору, и отряд солдат и полиции ««перепорол всех» (т. XIII наст. изд., стр. 364). В заметке «Гродненская история (Симашко, Филарет)» Герцен сообщил подробности об этом «деле православного разбоя» и имя того «полицейского апостола», который руководил сечением крестьян, а в заключение заметки иронически добавлял: «Православная церковь восторжествовала!» (там же, стр. 390).
292
Авторство Герцена подтверждается также использованием в заметке таких характерных для него оборотов и словосочетаний, как «полицейские христиане», «полицейская церковь», «квартальный священник», «бого-полицейское увещание», «епископ и губернатор в должности апостола», «церковь, поддерживаемая розгами и Симашками», «духовные съезжи». В других статьях Герцена, идейно-тематически близких настоящей, встречаются сходные лексические и фразеологические формы, употребленные в той же стилистической функции: ср. строки об «ангельском чине», который «переходит в полицейский» (т. XIII наст. изд., стр. 330), священниках, становящихся «квартальными» (т. XIV наст. изд., стр. 72), «религии воссоединенного Симашка» (стр. 17), о «полицейской церкви» и «полицейских попах», «загонявших народ в свою молельню розгой капитан-исправника» (наст. том, стр. 135, 138), о «съезжей церкви», «светском» и «духовном» III отделении (т. XVI наст. изд., стр. 21), о доносах
Филарета и его «духовных розгах, которыми он засекает до плотской смерти» (стр. 102) и т. п.
Свойственно Герцену и пародийное использование грамматических форм церковнославянского языка: «…каким сечением окончится торжество святыя и православный церкви». О сатирической функции церковно-книжных форм в публицистическом стиле Герцена см. также на стр. 354. В настоящем издании в текст внесено следующее исправление: стр. 7, строка 16: в Бельске вместо: в Беловце.
ТИМАШЕВ, СИДИТЕ ДОМА, КАК БЕЙСТ, НЕ ЕЗДИТЕ, КАК ГЕЙНАУ!
Печатается по тексту К, л. 89 от 1 января 1861 г., стр. 752, где опубликовано впервые, без подписи. В OK озаглавлено: Тимашев и Бейст. Автограф неизвестен.
Включено в издания Тихомирова (Т, 265—266) и Лемке (Л XI, 3—4) Авторство
подтверждается письмом Герцена к М. К. Рейхель от 9 января 1861 г., в котором он, имея в виду строки о Бейсте, шутливо замечал: «А что, каково я одолжил вашего подлеца дрезденского в „Колоколе»? Я так и думал, что душа у вас в пятки ушла. Для него, говорите вы, на старости лет ничего святого не осталось — er bellt und beisst». Принадлежность заметки Герцену подтверждается и письмом Л. Н. Толстого, который, побывав у Герцена в Лондоне, писал ему 20 марта 1861 г. из Брюсселя: «…Мне весело думать, что вы такой, какой есть, т. е. способный сбегать за микстурой для Тимашева и вследствие того способный написать то, что вы написали» (ЛН, т. 41—42, стр. 494).
Заметка, имея общий редакционный характер, идейно-тематическии стилистически тесно связана со всеми высказываниями Герцена о Ти-машеве и о других «шпионах-палачах» этой поры — Бейсте, Гайнау. Об «ученой прогулке» Тимашева по Европе летом 1859 г. и посещении им Парижа, где он хлопотал о запрещении изданий Вольной русской типографии, Герцен писал ранее в заметках «Путешествие Тимашева» и «1814—1859. Второе занятие Парижа русскими» (см. т. XIV наст. изд.; ср также письмо к Рейхель от 29 июня 1859 г.). Следующий приезд Тимашева в Европу, которому посвящена комментируемая заметка, также вызвал у Герцена ряд откликов. Он сообщал кн. П. В. Долгорукову в письме от 18 декабря 1860 г.: «Тимашев прибыл в Лондон и ищет купить шпиона, чтоб узнать, кто нам пишет из России. Не напечатать ли это? Я, как узнаю подробнее, извещу через „Теймс»». Таким извещением явилось открытое письмо, напечатанное в газете «Daily News» 28 декабря 1860 г. за подписью Герцена и Огарева, в котором разоблачалось «специальное поручение» Тимашева и давался ему совет «как можно скорее вернуться восвояси»
293
(т. XIV наст. изд., стр. 355; ср. в наст. заметке реплику: «Сидите дома и кланяйтесь от нас Лужину»). Упоминанием о том же факте приезда Тимашева в Лондон Герцен заключил предисловие ко второму выпуску «Исторического сборника» (вышедшего в свет почти одновременно с публикацией данной заметки —в первых числах января 1861 г.); обращаясь в этом предисловии к корреспондентам с просьбой продолжать присылку материалов, Герцен добавлял: «Тимашев, как ни езди в Лондон и каких мошенников III отделения ни посылай, ничего не узнает — за это мы ручаемся» (т. XIV, стр. 353). О «последнем тимашевском путешествии по странам, не подлежащим ведению III отделения», Герцен замечает также в статье «Лист шпионов и „нордовское» обвинение русских офицеров в кровожадности» (см. стр. 68 наст. тома).
О выдаче гр. Телеки Австрии как «злодействе» саксонских властей, о чем говорится в заметке, Герцен через несколько дней упоминал в аналогичном контексте в письма к сыну Александру (от 11 — 15 января): «А что, убедился ли К. Фогт примером Телеки, что с немцами плохая шутка?»
Об авторстве Герцена свидетельствует также ряд стилистических особенностей заметки и сатирических штрихов, в частности, полные язвительного смысла строки о будущем графстве Тимашева, которые развивают один из сатирических мотивов, устойчиво бытовавший в публицистике Герцена на протяжении 1860—1861 гг. «Что же Тимашева не делают графом? Поскорей бы…ему смертельно хочется, у него бешенство карьеры открылось, дать ему графа, он года на два уймется и не будет из кожи лезть, открывая лужинские заговоры…», — писал Герцен в заметке «Тимашев и Дубельт» — т. XIV наст. изд., стр. 280; определения Тимашева как «будущего графа», «графа in spe» и т. п. многократно встречаются также в других статьях и заметках (т. XIV наст. изд., стр. 290, 292, 337, 345, 382 и наст. том, стр. 25, 27, 36, 63, 102, 208).
В пользу авторства Герцена свидетельствует также сопоставление Тимашева с другим «доносчиком» И. Д. Лужиным, имеющее в виду роль Лужина в студенческих волнениях 1858 г. в Харьковском университете, о чем Герцен писал в заметке «Харьковская история» (см. т. XIII наст. изд.). И в других статьях, продолжающих
