(т. XIV наст. изд., стр. 388 и комментарий; см. также заметку «Замятнин» — т. XIV).

СТО ПЯТНАДЦАТЬ БЛАГОРОДНЫХ ОФИЦЕРОВ

Печатается по тексту К, л. 92 от 15 февраля 1861 г., стр. 769, где опубликовано впервые, без подписи. В ОК озаглавлено: Сто пятнадцать офицеров. Этой заметкой открывается лист «Колокола». Автограф неизвестен.

Включено в издание Лемке (Л XI, 31—32).

Заметка идейно-тематически и фразеологически совпадает с другими произведениями Герцена, содержащими оценку передового офицерства. В заметке «Офицерское ёрничество на Тверском бульваре» он писал: «В числе офицеров есть благороднейшая, прекраснейшая молодежь, на которую мы смотрим, как на одну из самых лучших надежд России…» (т. XIV, наст. изд., стр. 295). В статье «Vivat Polonia ! »: «С бесконечной гордостью видим мы, что мы не ошиблись в уповании нашем на молодых офицеров» (стр. 44 наст. тома); ср. также: «Честь и слава благородным офицерам» (в заключительных строках к публикации «Становой пристав Орловский и ефрейтор Добропас» —т. XIV наст. изд., стр. 384), «Одна надежда — на солдат и на молодых офицеров» — стр. 90 наст. тома, «Честь и слава русской матери и русскому офицеру!» (стр. 128), «…Как проснувшиеся к сознанию офицеры наши геройски умирают!» (в заметке «Арнгольдт, Сливицкйй и Ростковский» — т. XVI наст. изд., стр. 216),

307

«…Где образовались эти благородные юноши, офицеры-граждане, офицеры-народ, эти герои Севастополя <...>, эта передовая фаланга земского дела, на которую опирается наше право на надежду, откуда они? <...> Кончим же <...> заздравным кубком в хвалу и славу русских воинов, офицеров и рядовых, понявших свое кровное родство с народом» (в статье «MDCCCLXIII», т. XVII) и т. п.

Сопоставление царского правительства с «плющильной машиной» и раньше многократно использовалось Герценом в его произведениях: таковы строки о «гневе свирепого

николаевского пресса» (в статье «Синхедрион московских университетских фарисеев», т. XIV наст. изд., стр. 191), о «силах, что выжимал Петербург своим самодержавным прессом» (в статье «Россия и Польша», т. XIV, стр. 54), о «помятых машиной» (в статье «Лишние люди и желчевики», т. XIV, стр. 318) и т. п.

Заметка заключается анекдотом о Жерновике, который был приведен Герценом также в его работе «Дилетантизм в науке» (см. т. III наст. изд., стр. 46).

В письме к И. С. Тургеневу от 4 февраля 1861 г. Герцен спрашивал: «…Не знает ли Долг<оруков> или Обручев, были ли в прошлом сентябре или октябре аресты офицеров в Петерб<урге> и преимущественно из аристократов? Все это мне нужно, и очень, заставь богу молить за себя и свечку поставь». Возможно, что этот запрос имел целью получить материалы для будущей заметки «Сто пятнадцать благородных офицеров». Тургеневв письме от 12 и 13 февраля обещал собрать сведения об «арестах офицеров в С.-Петербурге, которые, по- видимому, остались тайной, если они точно происходили» (Письма КТГ, стр. 136).

Вслед за комментируемой заметкой в «Колоколе» был напечатан текст «Приказа главного начальника военно-учебных заведений» от 11 января 1861 г. за подписью генерала- федьдцейхмейстера вел. кн. Михаила и начальника штаба военно-учебных заведений генерала- адъютанта Д. В. Путяты, изданного в связи с событиями в Николаевской инженерной академии в октябре 1860 г. Все слушатели академии, за исключением девяти человек, подали рапорты об отчислении в знак коллективного протеста против угрозы незаконного исключения из академии инженера подпоручика Лебедева, который принимал самое деятельное участие в подготовке организованного выступления офицеров в защиту подпоручика Никонова, позволившего себе «неуместное объяснение с преподавателем академии». В «Приказе» предлагалось: «Всех офицеров, обучающихся в Николаевской инженерной академии, разделить на три каттегорий: к 1-й отнести офицеров, подавших рапорты об их отчислении по собственному убеждению, при котором они и: остались; ко 2-й отнести офицеров, которые хотя также рапорты подали, но впоследствии изъявили о том сожаление и раскаяние; и к 3-й каттегории отнести офицеров, которые рапортов об отчислении их от академии не подавали». Далее приказ предписывал немедленно исключить из академии офицеров, отнесенных к первой категории, обойдя их чином при очередном производстве на вакансию, а офицеров, подошедших под вторую категорию, подвергнуть трехдневному аресту с содержанием на гауптвахте.

Стр. 28. …генералу фельдцейхмейстеру ~ братцем… — Речь идет о великих князьях, братьях Александра II — гевьрал-фельдцейхмейстере Михаиле Николаевиче главном начальнике военно-учебных заведений, и Николае Николаевиче, члене Государственного совета с 1855 г.

…под редакцией Тотлебена ~ Милютиным ~ Первые-то двое могли бы лучше писать, а главное — лучше думать. — Э. И. Тотлебен и Д. А. Милютин были известны Герцену как представители передовой части русского офицерства.

308

СЕНАТСКИЕ АРЕСТАНТСКИЕ РОТЫ (ОСУЖДЕННЫЙ ПЕРЕВЕРЗЕВ)

Печатается по тексту К, л. 92 от 15 февраля 1861 г., стр. 776, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. В ОК озаглавлено: Сенатские арестантские роты. Автограф неизвестен.

В издании Лемке отнесено к разряду Dubia (Л XI, 32—33).

Авторство Герцена определяется характерной для его заметок остро иронической трактовкой фактического материала, попутными ударами по таким обычным для него

объектам, как Княжевич, который «все терпит и все любит», Панин, «сосредоточивший все внимание на уменьшение земли крестьянам», Тимашев с его «застенками», Топильский, фамильярно именуемый «Михаилом Ивановичем», «Каваньяк-Смирнов». Типичны для стиля Герцена иронические строки заметки: «Когда человек, который может послать своего ближнего не только на каторгу, но к Тимашеву в застенок, просит, как-то неделикатно отказать» (ср. смысловое и стилистическое совпадение с ними в следующей фразе «Личного объяснения» Герцена: «…Просьба губернатора для человека, состоящего под надзором, всегда убедительна» — т. XVI наст. изд., стр. 119), а также каламбурные противопоставления типа «смирительный дом» и «смирный сенат» (ср. в заметке «Закревский бунтует!»: «В отставку старого лакея, в странноприимный дом, в сенат…» — т. XIII наст. изд., стр. 194), наконец, самый заголовок статьи (ср. в заметке «Правда ли?» строки о «странноприимном и правительствующем сенате» — т. XIII наст. изд., стр. 20; в статье «1 июля 1858»: «Что касается до поддельной служилой олигархии <...> до этого смирительного дома, до этих арестантских рот николаевских питомцев…» — т. XIII, стр. 294—295).

Внимание Герцена к отставке Ф. Л. Переверзева не случайно.Как один из видных представителей старой николаевской бюрократии, многолетний член совета министра внутренних дел, а затем директор департамента разных податей и сборов министерства финансов, Переверзев и в первые годы нового царствования пользовался большим влиянием в реакционных кругах. В 1859 г. на страницах «Колокола» была опубликована статья «Федор Переверзев — вития рабства» (л. 52 от 15 сентября 1859 г., стр. 428—430). В этой статье вышучивалась апологетическая записка Переверзева об основах крепостного строя, в которой он протестовал против «преступной идеи о необходимости дарования крестьянам свободы». Имя Переверзева упоминалось в том же году в статье «Финансовые меры а 1а Ванька Каин», в связи с конфиденциальным циркуляром министерства финансов «Об отстранении стеснений продажи водок откупщикам по вольным ценам» (К, л. 55 от 1 ноября 1859 г., стр. 454—455). О Переверзеве, обязанном своей карьерой родству с графиней Клейнмихель, см. также в статье кн. П. В. Долгорукова «О том, что происходит в министерстве финансов» («Будущность» от 18 марта 1861 г., №. 9, стр. 71 — 72).

Стр. 30. …усмиритель нарвских крестьян Каваньяк-Смирнов (см. «Кол.», л. 91)… — O нем см. стр. 225 наст. тома.

КОЗЕЛ И ОСЕЛ

Печатается по тексту, К, л. 92 от 15 февраля 1861 г., стр. 776, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. Автограф неизвестен.

В издании Лемке отнесено к разряду Dubia (Л XI, 33).

Авторство Герцена определяется идейно-тематической и стилистической близостью заметки к другим его высказываниям о «козле, назначеннном митрополитом» «школоборце» Исидоре и о «крестовом походе» митрополита Григория «против журнальных картинок» (об этом см. ниже). Об Исидоре как «начальнике корпуса духовных жандармов», притеснявшем воскресные школы, Герцен писал в заметке «Злодейство Долгорукова» — стр. 25 наст. тома, а также упоминал в заметке «Слух о заговоре против императора австрийского и эрцгерцогини Софии» и в статье «Ископаемый епископ, допотопное правительство и обманутый народ» — стр. 36 и 133 — 134; см. также о нем в заметках «Инквизитор В. Аскоченский и его жертва» и «Профессор П. В. Павлов и Тимашевка» — стр. 117 и 248. О генерал-адъютанте Ржевуском см. в статье Герцена «Генералы от ценсуры и Виктор Гюго на батарее Сальванди» — т. XIV наст. изд.

Стр. 31. …Григория, прославившегося своим крестовым походом против журнальных

картинок… — О требовании митрополита Григория запретить ношение платьев, «украшенных вместо обыкновенных женских уборов — крестами», как это было представлено на картинке парижских мод при журнале «Сын отечества» в 1858 г., см. заметку Герцена «О усердному, о пастырю благоревностному!» (т. XIII наст. изд., стр. 347).

КЛОПОВНИК (НЕ РАСТИТЕЛЬНОГО ЦАРСТВА, А ЦАРСТВА РУССКОЙ ПОЛИТИКИ)

Печатается по тексту К, л. 92 от 15 февраля 1861 г., стр. 776, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. В OK озаглавлено: Клоповник. Автограф неизвестен.

В издании Лемке отнесено к разряду Dubia (Л XI, 33—34).

Авторство Герцена определяется редакционным характером заметки, общностью стилистических черт и близостью ее материала другим его высказываниям о тех же объектах. Ироническое упоминание имен «почтенной матроны Марии Бредау» и ее покровителя полицмейстера Сечинского находится в прямой связи с продолжительной кампанией, которую вел Герцен с 1858 г. на страницах «Колокола» против московских полицейских властей, постоянно подчеркивая единство «публичных и частных домов» и рассматривая содержательницу публичного дома Бредау как собирательный образ и представительницу тех слоев общества, которые являлись «опорой престола».

Характерно для Герцена сопоставление «царства русской полиции» и «растительного царства». О «полицейских царства животного» упоминается также в заметке Герцена «Ей-богу, надоело» (см. т. XVI наст. изд., стр. 241). По явной ассоциации с московским полицейским клоповником («яма») Герцен назвал в заметке «Инквизитор В. Аскоченский и его жертва» «клоповником православия» журнал мракобеса Аскоченского «Домашняя беседа» (стр. 117 наст. тома). Об «игнатьевских масках» Герцен писал в заметках «Полицейские маскарады Игнатьева», «Игнатьевские маски» и др. (т. XIV наст. изд.); см. также в наст. томе — «Игнатьев заказывает бунт» (стр. 101). Заметка особенно тесно связана со статьей Герцена «Исправительные письма!» (см. далее, стр. 57—58).

В настоящем издании в текст внесено следующее исправление:

Стр. 32, строки 4—5: Андроклова вместо: Андроникова

Стр. 31. …воротиться к игнатьевским маскам… — По приказу петербургского военного генерал-губернатора П. Н. Игнатьева были

310

введены особые шапки-козырьки для арестованных, закрывавшие верхнюю часть их лица от взглядов прохожих (во время пересылки арестанта из одной тюрьмы в другую). Об этом Герцен писал ранее в заметках «Полицейские маскарады Игнатьева» и «Игнатьевские маски» (см. т. XIV).

Стр. 32. …чувств львов в пещере Даниила… — Даниил, один из четырех «великих пророков» израильского народа, плененный Навуходоносором в 605 г. до н. э. при взятии Иерусалима, по библейскому