Бергер, исправляющий должность наместника Царства Польского, и храбрый генерал Мейендорф из Курляндии» (стр. 86).
…закрытием «Земледельческого общества»… — См. комментарий к стр. 47.
Стр. 96. …младенца во старости, Горчакова… — Герцен имеет в виду наместника Царства Польского генерал-адъютанта М. Д. Горчакова.
…Попов сломал свою шпагу… — См. комментарий к стр. 44.
…чтоб Александре Федоровне было гладко ездить в Смольный монастырь… — Императрица Александра Федоровна (жена Николая I) являлась покровительницей женских учебных заведений, в том числе института благородных девиц, помещавшегося в б. Смольном монастыре.
…такие мастера веровать во всякий вздор, как Аскоченский, Бурачек и Башуцкий… — В статье «Богомокрицы и богосаранча» Герцен подверг жестокому осмеянию бредни А. П. Башуцкого, С. А. Бурачка и В. И. Аскоченского, якобы предлагавших императрице Марии Александровне «завести торговый дом благочестия, учредить нечто вроде ставропигиального откупа для распространения, укрепления и поддержания православия» (т. XIV наст. изд., стр. 311).
ДУХОВНЫЕ И СВЕТСКИЕ ДОНОСЫ, ЦЕНЗОРОКВИЗИЦИЯ ЛИТЕРАТУРЫ, РАЧИТЕЛИ И ПОПЕЧИТЕЛИ
Печатается по тексту К, л. 98—99 от 15 мая 1861 г., стр. 835—836, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. В ОК озаглавлено: Духовные и светские доносы. Автограф неизвестен.
354
В издании Лемке отнесено к разряду Dubia (Л XI, 97—98).
Авторство Герцена определяется редакционным характером заметки («вот что нам пишут из Петербурга», «мы просим позволения не печатать нам доставленные анекдоты»), ответственностью и значительностью сделанного в ней предложения продолжать издание запрещенных в России журналов за границей (ср. аналогичные предложения в заметках Герцена «Цензура усиливается» — т. XIII, «От издателей» — т. XVI наст. изд.), а также идейно¬тематической и стилистической близостью другим высказываниям Герцена о цензурных стеснениях печати, о реакционной университетской политике, о «богомокрице Аскоченском» (см. статью «Богомокрицы и богосаранча», т. XIV наст. изд., о «шалуне Плетневе» (см. об этом в наст. томе, стр. 336), о бароне Бюлере (о нем см. в заметке «Цензурные зуавы», стр. 42 наст. тома), о религиозном ханжестве императрицы Марии Александровны (об этом см. стр. 305).
Типичным для публицистической манеры Герцена является пародийное использование церковно-книжных форм (ср. произведения Герцена: «Архипастырское рвение о мраке», «Распространение иезуитизма в Петербурге», «О, усердному, о пастырю благоревностному!» — т. XIII наст. изд., «Запрос святейшему синоду о иерейском двоеженстве» — т. XVII наст. изд.). О стиле Герцена свидетельствует, наконец, и прием введения в повествование авторской речи от первого лица («…это, я думаю, все шалун Плетнев портит его восточно-патриархальные нравы…»; см. об этом также в комментарии к заметке «Прусский консул Бергер…», стр. 346 наст. тома). В настоящем издании в текст внесено следующее изменение:
Стр. 98, строки 1—3: «Духовные и светские доносы, цензороквизиция литературы, рачители и попечители» вместо: «Духовные и светские доносы, цензороквизиция литературы рачители и попечители» (по тексту К2).
ГОНЕНИЕ НА УНИВЕРСИТЕТЫ
Печатается по тексту К, л. 98—99 от 15 мая 1861 г., стр. 836, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. Автограф неизвестен.
В издании Лемке отнесено к разряду Dubia (Л XI, 98).
Авторство Герцена определяется идейно-тематической и стилистической близостью заметки всем другим его высказываниям по поводу нового правительственного курса в отношении университетов (см. далее статьи «Исполин просыпается!», «Третья кровь!», «По поводу студентских избиений» — наст. том, «Ученая Москва» — т. XVI наст. изд. и др.). Оценку роли «экс-куратора» С. Г. Строганова (бывшего ранее попечителем московского учебного округа и куратором университета) в гонениях на университеты Герцен дал в статье «Исполин просыпается!»: «Грубое правительство, напуганное выжившим из ума Строгоновым, рядом мелких преследований и унижений начало оскорблять университеты: назначением Путятина, школьными стеснениями, бездушным отталкиванием неимущих» (стр. 174). Сходная характеристика министра просвещения Е. П. Ковалевского как слабого, но «честного человека» встречалась у Герцена не раз (об этом см. в комментарии к заметке «Злодейство Долгорукова», стр. 303 наст. тома). Следует отметить также свойственные стилю Герцена лексико¬фразеологические особенности: «второе III отделение», «генерал-инквизиторство Строгонова» (ср. в произведениях Герцена строки об «отборнейшем из инквизиторов» кн. Голицыне — в «Былом и думах», т. VIII наст. изд., стр. 204; о «председателе какой-то политической инквизиции» полковнике Галлере — в заметке «Террор в Польше», т. XIV наст. изд., стр. 347; об «инквизиторском журнале» «Домашняя беседа» — в статье «Смерть Пиотровского, доносы Филарета, инквизиция на всех парах», т. XVI наст. изд., стр. 103; о «враге освобождения» и «инквизиторе в деле Петрашевского» кн. Гагарине — в заметке «Павел Гагарин», т. XVI
355
наст. изд., стр. 210; о «ямах инквизиторского гноя» реакционной прессы — в статье «Ввоз нечистот в Лондон», т. XVII наст. изд. Типична для Герцена эмоциональная концовка- обращение: «Не унести вам честного имени в гроб после таких проделок и таких товарищей!»
См. далее тесно связанные с настоящей заметкой Герцена заметки «Ей, просвещенье! Гись! Гись!» и «Инквизиция Строгонова», стр. 105 наст. тома.
Печатается по тексту К, л. 98—99 от 15 мая 1861 г., стр. 836, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. Автограф неизвестен.
В издании Лемке отнесено к разряду Dubia (Л XI, 99).
Авторство Герцена определяется тематикой заметки, связанной с другими его обличительными статьями и заметками о новороссийском и бессарабском генерал- губернаторе гр. А. Г. Строганове, «сильном лаконическими словами», об «отвратительной грубости» этого «сатрапа, защитника розог и помещичьих злоупотреблений» (см. о нем: «Еще раз корнелевское „qu’il mourût!»», «На этот раз мы очень богаты корреспонденциями…», «Строгонов и porto franco», «Прощайте, Арсентий Андреевич!», «Опять и опять „pas de rêveries»!», «Граф Строгонов и Старицкий», «Тот же граф Строгонов, плачущий на гробе сеченого Кандыбы», «Граф Строгонов, шпицрутены и штабс-капитанша Баранова» — т. XIV наст. изд.). Специфическим для Герцена является ироническое именование А. Г. Строгонова «высочайшим тестем»; в других статьях Герцен называет его то «великим вотчимом» (т. XIV, стр. 90), то «великим свекром» (стр. 96, и 368). Строки об изобретении немцами «драм не для театра» и издании в России «„Библиотеки для чтения» и журналов не для чтения» текстуально близки формулировкам в заметке Герцена «Агрономическая газета» и статье «„Библиотека» — дочь Сенковского», в которых говорилось: «В Германии встарь писались драмы не для сцены. Татарско-немецкой ценсуре нашей предстояла честь дозволять журналы не для чтения» (т. XIV наст. изд., стр. 236); Сенковский «затеял журнал, который было вредно читать и <...> назвал его „Библиотекой для чтения»» (т. XIV, стр. 266).
Стр. 100. …высочайшему тестю… — Новороссийский и бессарабский генерал-губернатор гр. А. Г. Строганов приходился свекром великой княгине Марии Николаевне, дочери Николая I и сестре Александра II, бывшей с 1854 г. замужем за Г. А. Строгановым. Формально брак этот не признавался царской фамилией и считался «тайным», хотя о нем знали, как свидетельствует кн. П. В. Долгоруков, в любом уездном городе (П. В. Долгоруков. Петербургские очерки, М., 1934, стр. 119).
ВАСИЛЬЧИКОВА И РЕЙНГАРДТ ДОЕХАЛИ ПИРОГОВА
Печатается по тексту К, л. 98—99 от 15 мая 1861 г., стр. 836, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. В ОК озаглавлено: Васильчикова и Рейнгардт. Автограф неизвестен.
В издании Лемке отнесено к разряду Dubia (Л XI, 99).
Авторство Герцена устанавливается на основании письма к нему С. С. Громеки от 18 апреля 1861 г., где сообщались факты, использованные затем в заметке, и была допущена та же ошибка в отчестве Е. А. Васильчиковой. Громека писал Герцену: «Пирогов уволен по телеграфу вследствие доноса князя Васильчикова киевского в его годовом отчете государю, что Пирогов завел какой-то самосуд между гимназистами и ограничил права директоров в наказании учеников (резолюция государя:
356
ни с чем не сообразно и доказывает всю неосновательность попечителя!). Впрочем, эту резолюцию и текст посылаю в литографированной копии, которые разосланы по высочайшему повелению всем губернаторам в назидание, как следует писать отчеты. Дело в том, что Пирогов, отъявленный демократ, не сошелся с княгинею Катериною Васильевною Васильчиковою, урожденною кн. Щербатовой, которая управляет киевским краем вместо мужа» (ЛН, т. 62, стр. 115). Текст доклада Васильчикова с резолюцией. Александра II был приведен затем в заметке «Киевский университет и Н. И. Пирогов» (см. стр. 104 наст. тома).
Иронически называя киевским военным губернатором не князя И. И. Васильчикова, а его жену, Герцен имел в виду активное вмешательство последней во все дела по управлению Юго¬Западным краем. Об этом см. также в наст. томе — «Киевский университет и Н. И. Пирогов» (стр. 103) и «Как равноапостольная генерал-губернатор княгиня Васильчикова поправляет обстоятельства квартальных» (стр. 260). Отчество Васильчиковой названо в настоящий заметке ошибочно; см. «Поправку», информировавшую читателей «Колокола» о том, что «киевского генерал-губернатора зовут не Екатериной Васильевной, а Екатериной Алексеевной» (стр. 228).
Об отставке Н. И. Пирогова см. наст. том, стр. 348..
ФИНЛЯНДСКАЯ КОНСТИТУЦИЯ
Печатается по тексту К, л. 98—99 от 15 мая 1861 г., стр. 836, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. Автограф неизвестен.
В издании Лемке отнесено к разряду Dubia (Л XI, 99).
Сочувствие национально-демократическому движению в Финляндии, заявленное в заметке, подтверждается и другими высказываниями Герцена по поводу национальной политики русского царизма. Еще в 1854 г. Герцен писал: «Все эти грубые, насильственные соединения ведут не к единству, а увековечивают ненависть. Что Ломбардия и Венгрия — стали австрийскими? Или Финляндия — русской?» («Русскому воинству в Польше» — т. XII наст. изд., стр. 204; ср. также стр. 46 наст. тома). Говоря о проблемах, выдвинутых современной жизнью и требующих своего разрешения, Герцен в статье «Россия и Польша» вскользь касается вопроса (второстепенного сравнительно с главным — решением крестьянского дела) — «отделится ли Финляндия или Грузия от России или нет» (т. XIV, наст. изд., стр. 32). В шестидесятые годы вопрос о самоопределении Финляндии ставится Герценом в его взаимосвязи с развитием революционного движения в России, судьбами польского восстания и активизацией демократических сил внутри самой Финляндии. «И отчего же нам с Польшей, с Украиной, с Финляндией не жить, как вольный с вольными, как равный с равными?» — писал Герцен в 1863 г. («Русские офицеры в рядах инсургентов» — К, л. 161 от 15 апреля 1863 г., т. XVII наст. изд.). Откликаясь на провал кампании верноподданнических адресов Александру II в Финляндии, «приветствуя ее благородное пробуждение и признавая ее полную автономию», Герцен высказывал одновременно горячее пожелание предоставить «колонны „Колокола» для финских вопросов» («Финляндия и адрес» — т. XVII). В ответ на попытки реакционной журналистики разжечь среди части русского общества шовинистические настроения и писать «доносы на Финляндию» Герцен замечал: «Ну, а Финляндия — она вовсе не просит полицейской поддержки, она вообще ничего не просит от Петербурга, кроме того, чтоб он ее оставил в покое…» («„Колокол» и „День». Письмо к г. Касьянову» — К, л. 167 от 10 июля 1863 г., т.
