добавлял; что не мешает взять свои меры против какой- нибудь скандальной попытки. Последнее мне показалось вероятнее, чем угроза убить из-за угла: при мне были примеры подобной расправы между французами. Чтобы кончить разом эти полицейские забавы, я написал шуточное письмо к Бруннову. Смех был не со стороны моих противников. Это письмо, как прежде мое письмо к франкфуртскому сенату, было перепечатано в десяти журналах. Ему придали такую важность, что Шедо-Ферроти взошел в роль Бруннова и печатно отвечал мне. Его ответ позволили продавать в России» (см. т. XIX наст. изд.).
«Шуваловскую родомонтаду» с угрозами убийства и свое письмо по этому поводу к русскому послу в Лондоне Герцен решил предать широкой огласке: он оповестил об этом друзей и знакомых, разослал текст письма (см. письмо к Тургеневу от 12 октября и к Рейхель от 3 ноября 1861 г.) и предпринял ряд шагов к опубликованию в прессе сообщений об этом деле. «Я настаиваю на деле о намерениях русской полиции, чтобы их разоблачить, — объяснял Герцен К.-Э. Хоецкому в письме от 15 октября. — Вы ведь читаете по-русски — вследствие чего я посылаю Вам „Колокол», в котором я поместил письмо Бруннову <...> Письмо к Бруннову может иметь у Вас успех. Знаете ли Вы г. Сигиз<мунда> Иордана? Я и ему сообщаю эту новость. Если он опубликует несколько пунктов — тем лучше» (сб. «Звенья», т. II, 1933, стр. 373, перевод с французского). 18 октября Герцен обращался к тому же адресату: «Посылаю Вам письмо мое к Бруннову, переведенное на французский язык, и письмо в „Opinion» и даже маленькое письмо в „Nord». Заметьте сантиментальную сторону конца письма Бруннова: я говорю о материнских заботах посольства» <...> Если что-либо будет напечатано — перешлите мне» (там же, стр. 374).

Письмо Герцена «Бруты и Кассии III отделения» вызвало множество толков в иностранной прессе. Выдержки из письма или отклики на него были помещены в парижской газете «L’Opinion Nationale», брюссельском «Le Nord» (об этих публикациях см. также открытые письма Герцена редактору «L’Opinion Nationale» — стр. 167 и 171, редактору «Le Nord» — стр. 170 — и в комментариях к ним), в газете «Echo de Bruxelles» от 22 октября (об этом см. ЛН, т. 63, стр. 305), в итальянской «Perseveranza» от 21 октября (ср. ЛН, т. 63, стр. 799) и других изданиях. Об отклике, напечатанном 26 октября в газете «The Morning Post» Герцен сообщал Тургеневу в письме от 28 октября 1861 г.: «Журналы здесь, особенно „Morning Post» (в субботу, 26 окт., советую в «Галиньяни» («The Galignani’s Messenger»> проч<есть>), презабавно трунят над гомисидством русского правительства, а они еще и еще…» (см. также обзор Л. Р. Ланского «Газетные и журнальные вырезки в архиве Герцена» — ЛН, т. 63, стр. 819—820).

См. далее статью «По делу Брутов и Кассиев III отделения» (стр. 181) и комментарий к ней.

Стр. 154. …что я за Прозерпина с бородой, и что Шувалов за Плутон с аксельбантом? — Шутливая ссылка на греческий миф о похищении Персефоны (у римлян Прозерпина), юной дочери богини плодородия Деметры, властителем царства теней умерших Аидом (у римлян Плутон).

Стр. 155. …Борджии, чтобы резать из-за угла! — Представители семейства Александра Борджиа, снискавшие известность своим вероломством, широко практиковали убийство своих врагов из-за угла.

…они иногда участвовали в ускорении путей природы ^ но это делалось между женой и мужем, сыном и отцом. — Намек на убийство Петра III, совершенное в 1762 г. по указанию его жены, Екатерины II, и на убийство императора Павла в 1801 г. с ведома его сына Александра I.

…он засадил в Париже в тюрьму некоего Зальцмана, обвиняемого в покушении на свою жизнь, сделанном князем Кочубеем… — В К, л. 7 от 1 января 1858 г. была напечатана статья Герцена «Что значит суд без

390

гласности» (см. т. XIII наст. изд.), в которой приводилось сообщение о том, как князь Л. В. Кочубей стрелял в управляющего его имениями Зальцмана, а затем, желая уклониться от судебной ответственности, пытался доказать, что Зальцман сам покушался на свою жизнь. Об этом деле упоминалось и в нескольких других заметках в последущих листах (см. «Дело Кочубея и Зальцмана», «Еще о стрелке Кочубее» — т. XIV наст. изд.).

ГРАФ МУРАВЬЕВ-АМУРСКИЙ И ЕГО ПОКЛОННИКИ

Печатается по тексту К, л. 109 от 15 октября 1861 г., стр. 910—912, где опубликовано впервые, с подписью: И — р. Автограф неизвестен.

Сведения и документы о деятельности генерал-губернатора Восточной Сибири гр. Н. Н. Муравьева-Амурского Герцен получил, видимо, от Н. А. Белоголового, который посетил Герцена в Париже летом 1861 г. и, по его словам, «…передал кой-какие документы по сибирскому управлению для напечатания в „Колоколе»» (Н. А. Белоголовый. Воспоминания и др. статьи, СПб., 1901, стр. 538). Целью приезда Белоголового было убедить Герцена в неправоте защитников Муравьева-Амурского и представить правдивую информацию по делу о дуэли Неклюдова с Беклемишевым, получившему широкое освещение на страницах «Колокола» (см. в т. XIV наст. изд. заметку «Дуэль Неклюдова с Беклемишевым» и комментарий к ней). Тогда же Герцен получил материалы от петрашевца Ф. Н. Львова, проживавшего в Иркутске, дискредитировавшие Муравьева-Амурского как администратора. Полностью выявлена была в письмах Львова и неприглядная роль Муравьева в деле о дуэли (сводку материалов об этой дуэли см. в ЛН, т. 60, кн. 2, стр. 74 и т. 63, стр. 228—238).

Н. А. Белоголовый сумел доказать, что правда не на стороне Муравьева, но Герцен вместе с тем уклонился от напечатания новых материалов, обличающих Муравьева, так как не желал выступать против М. А. Бакунина, который тогда всячески защищал Муравьева, просил не нападать на него, но сам лишен был возможности открыто выступать в печати. «Правда мне мать, но и Бакунин мне — Бакунин», — сказал Герцен, мотивируя в беседе с Белоголовым свою позицию (Н. А. Белоголовый. Воспоминания…, стр. 537).

Стр. 157. Не мы ли назвали его в статье «Америка и Сибирь» историческим деятелем… — «Имя Муравьева <...> внесено в историю…» — писал Герцен в этой статье, напечатанной в К, л. 29 от

Не мы ли отдали ему полнейшую справедливость в его борьбе с cabinet privé его величества? — В К, л. 87—88 от 15 декабря 1860 г. была помещена обширная статья, включавшая документальные материалы, — «Императорский кабинет и Муравьев-Амурский». В редакционном предисловии давалась краткая оценка этой «поэмы о борьбе Муравьева-Амурского с кабинетом его величества — борьбе здравого смысла с недобросовестностью и тупоумием». Далее говорилось, что «Муравьев-Амурский, положим, и не лишен своих погрешностей, например, поползновения на деспотическое преобразование Сибири à la Pierre Grand, не щадя людской жизни», но что «все же он, Муравьев-Амурский, без всякого сравнения умнее, образованнее и честнее всего кабинета совокупно…» (стр. 721).

…давнуть Петрашевского за оппозицию? — М. В. Петрашевский, выступивший в деле о «беклемишевской дуэли» в защиту убитого Неклюдова с разоблачением сторонников Н. Н. Муравьева и их злоупотреблений,

391

был выслан 27 февраля 1860 г. из Иркутска в Минусинский край. Сообщая об этом в заметке «Тиранство сибирского Муравьева», напечатанной в К, л. 82 от 1 октября 1860 г., Герцен писал: «Неужели у графа Амурского столько ненависти? Неужели прогрессивный генерал-губернатор не понимает, что вообще теснить сосланных гнусно, но теснить политических сосланных времен Николая, т. е. невинных, преступно?» (т. XIV наст. изд., стр. 316). См. также в наст. томе редакционное примечание Герцена к публикации прошения Петрашевского о возвращении его в Иркутск (стр. 225).

…его благородным поведением с декабристами… — Муравьев-Амурский оказывал поддержку многим из декабристов, проживавшим в Иркутске и его окрестностях — С. Г. Волконскому,

А. В. Поджио, В. Ф. Раевскому и др.

Стр. 158. …такого несчастия, как был Петр I для России. — Характеризуя в статье «Россия и Польша» эпоху Петра I, Герцен в 1860 г. писал: «Огромные средства бюрократического и военного устройства, взятые из Германии, соединенные с восточным отрицанием всех прав человеческой личности, дали в руки правительству чудовищную, неслыханную силу на создание и разрушение. Петр I — самый полный тип эпохи, им призванной к жизни, гений- палач, для которого государство было все, а человек ничего; он начал нашу каторжную работу истории, продолжающуюся полтора века и достигнувшую колоссальных результатов» (т. XIV наст. изд., стр. 46). Оценку Петра I и его реформ см. также в работе Герцена «О развитии революционных идей в России», ГЛ. III — т. VII наст. изд., стр. 170—175.

…речи Муравьева ~ в петровском роде, т. е. где слово граничит с зуботычиной… — Вернувшись из поездки в Японию и Китай, Муравьев назначил обычный прием должностных лиц и представителей общественности. Его резкая речь произвела на большинство подавляющее впечатление. Особенное негодование Муравьев выразил при упоминании о событиях, связанных с дуэлью и погребением Неклюдова. Намекая на роль М. В. Петрашевского и Ф. Н.

Львова в обличении убийц, он укорял общество в том, что его «могли смутить двое мерзавцев, которым из милости он позволил жить в Иркутске» (Б. Г. Кубалов. А. И. Герцен и общественность Сибири, Иркутск, 1958, стр. 139—140).

…мнения советника Ольдекопа ~ решение сената, отдающее Ольдекопа и всех членов окружного суда под суд… — Губернский Иркутский суд в сентябре 1859 г. отменил решение окружного суда, приговорившего Беклемишева и других участников дуэли к 20 годам каторжных работ, и значительно снизил наказание. Советник губернского суда Ольдекоп, найдя мотивировку губернского суда неправильной, остался при особом мнении (копия «мнения» Ольдекопа и решение губернского суда хранятся в ЦГИАМ). Сенат пересмотрел дело и назначил Беклемишеву низшую меру наказания, дав указание «подвергнуть рассмотрению в Совете главного управления Восточной Сибири» действия Ольдекопа и членов окружного суда. В связи с этим Н. Н. Муравьев писал 7 августа 1860 г. М. С. Корсакову: «Теперь здесь

рассматривается по сенатскому указу дело Ольдекопа и окружных судей. Некоторые члены Совета главного управления трусят, но справедливость, конечно, возьмет верх над страхом — все они будут преданы суду». В другом письме он сообщает о начале дела: «…возможно, что Петрашевский будет в числе виновных и, вероятно, Львов, ибо они играли немалую роль в пристрастных приговорах окружного суда и Ольдекопа» (Б. Г. Кубалов. А. И. Герцен и общественность Сибири…, стр. 143). В защиту Ольдекопа и судей выступил петрашевец Ф. Н. Львов, пославший в «Колокол» письмо, напечатанное под заголовком «Опять об иркутской дуэли» в К, л. 101 от 15 июня 1861 г. Под давлением общественного мнения правительство

392

освободило судей, а Ольдекоп был назначен прокурором Казанского губернского суда (об Ольдекопе и его дальнейшей судьбе см. ЛН, т. 60,