последнего, «особенным искусством <...> разнообразить свои вопросы и томить по целым часам» (М. Михайлов. Записки 1861 — 1862 гг., П., 1922, стр. 44). О «преображенской славе» см. заметку «Преображенская рота и студенты», стр. 180.
ПО ПОВОДУ ПИСЬМА ИЗ ВОЛЫНИ
Печатается по тексту Л, л. 116 от 15 декабря 1861 г., стр. 965—966, где опубликовано впервые, с подписью: И — р. Автограф неизвестен.
В восьмом номере журнала кн. П. В. Долгорукова «Будущность» от 28 февраля 1861 г. была напечатана статья «Письмо из Юго-Западной Руси» (стр. 51—59). Неизвестный автор очень резко выступал против имевшихся у польских шляхтичей, проживавших в юго-западных губерниях России, тенденций ополячить местное население. «Не так давно, — писал он, — мы слышали здесь довольно странную новость, будто некоторые представители латинской партии в губерниях Киевской, Волынской и Подольской выразили желание о введении у нас польского языка вместо русского в присутственных местах и учебных заведениях. Такое желание в наше время мы признаем анахронизмом». Обращаясь к истории, автор статьи утверждал, что Юго¬Западный край испокон веков входил в состав Руси и население его в своем подавляющем большинстве состояло из православных (4160000 человек), латинский же (католический) элемент равнялся лишь одной одиннадцатой части.
При этом у автора статьи, наряду с внешней защитой национальных интересов украинцев и белорусов, явно высказывается великодержавная точка зрения, заключающаяся в стремлении русифицировать местное население. «Как русский народ, — пишет он, — разделяется на три племени, так и русский язык разделяется на три наречия: великорусское, белорусское и малорусское. В нашем домашнем быту мы можем, пожалуй, говорить на том из этих наречий, которое господствует в известной местности; но как скоро мы выходим из ограниченной сферы домашнего быта, мы уже не можем довольствоваться местным наречием, которое не получило литературного развития <...> Многие из проповедующих нам употребление только малорусского наречия очень хорошо знают, что наше местное наречие не может скоро, да может быть и никогда, выработаться в настоящий образованный язык и что, отстранив нас от единения с общим коренным языком для всей России, им легче было бы навязать нам свой язык польский, свою литературу, а вместе с нею и все остальное. Нет, мы твердо держимся несомненной для нас истины, что благо трех русских племен заключается в теснейшем их единстве, а одним из могущественнейших орудий этого единства есть один общий литературный, образованный язык русский» (стр. 59).
417
В противовес этим русификаторским намерениям безымянный корреспондент «Колокола» горячо ратовал за широкое распространение польского языка в юго-западных губерниях, аргументируя это тем, что «весь образованный класс народа самый значительный, если не по числу, то по богатству, образованию и правам, класс, исключительно пользующийся гражданскими правами и имеющий средства давать своим детям воспитание, говорит по- польски».
Герцен, втянутый, вопреки своему желанию, в эти «политико-лингвистические споры», которые, по его мнению, «имеют в виду не объективную истину, не существенную пользу народа, а разные arrières pensées патриотические, завоевательные, религиозные и проч.», использовал их для того, чтобы, разоблачив ошибочность взглядов спорящих, высказать свои принципиальные суждения по данным вопросам.
Стр. 210. …на язык той преступной женщины, которая одной рукой вооружала гайдамаков… — Герцен имел в виду деятельность Екатерины II и ее политику в 1768—1769 гг., когда правобережная Украина, принадлежавшая в ту пору Польше, стала ареной крестьянского восстания. Приход русских войск способствовал развитию национально-освободительного движения украинского народа. Видимо, это обстоятельство и дало повод Герцену писать о помощи, которую Екатерина II якобы оказывала гайдамакам. В действительности же русские войска подавили восстание. Юридически на украинских землях, входивших в состав Российской империи, крепостное право было оформлено указом Екатерины II от 3 мая 1783 г.
И в Финляндии скверно. — Только в 1863 г. финский язык был введен в официальное делопроизводство, для чего устанавливался двадцатилетний срок. О политике царского правительства, направленной на подавление национально-демократического движения в Финляндии, см. в заметках «Граф Берг» (К, л. 76 от 15 июля 1860, стр. 638), «Берг, магистры и телеграф» (т. XIV наст. изд.), «Финляндская конституция» (стр. 100 наст. тома и комментарий к ней).
ШУВАЛОВЦЫ В КРОНШТАДТЕ
Печатается по тексту К, л. 116 от 15 декабря 1861 г., стр. 971, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. Автограф неизвестен.
В издании Лемке отнесено к разряду Dubia (Л XI, 336).
Авторство Герцена определяется редакционным характером заметки, близостью ее тематики обычным интересам Герцена (деятельность III отделения, попытки правительства пресечь распространение «Колокола»). В статье «Оклеветанный граф», напечатанной в том же листе «Колокола», Герцен писал о «расширении голубого круга действий III отделения», о «подслушивающих и доносящих» «миньонах III отделения» и агентах Шувалова: «…он нашу скромную типографию окружил своими сотрудниками и велел им не спускать нас с уха» (стр. 207—208). О деятельности «шуваловцев» Герцен упоминал также в заметке «Последние известия» (стр. 200). О характерном для Герцена обращении к вел. кн. Константину Николаевичу как «главе прогресса в петербургском правительстве» см. в комментарии к статье «Собственное сознание о взрыве „Пластуна»», стр. 297.
NOTRE PREMIER PREMIER И ПУТИ РАЗОБЩЕНИЯ
В издании Лемке отнесено к разряду Dubia (Л XI, 366).
Печатается по тексту К, л. 116 от 15 декабря 1861 г., стр. 971, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. В ОК озаглавлено: Notre premier premier. Автограф неизвестен.
Авторство Герцена определяется тесной идейно-тематической связью заметки с его же замечаниями в других статьях по поводу рассказанного в заметке факта, а также некоторыми характерными для Герцена стилистическими признаками. В заметке «Ернический тон русских газет» Герцен писал: «А мы еще недавно дивились, что какой-нибудь Чевкин не пускает в казенный сад купцов! Натура-то чиновничья, шляхетская, — нет-нет, да, как старый сифилис, и высыпет» (т. XVI наст. изд., стр. 35). Вскоре после этого в «Объяснении» Герцен снова вспоминал об оскорбительных фактах пренебрежительного отношения к «женщинам купеческого сословия в стране, в которой дворянская спесь на немецкий манер доходит до того, что дам недворянского звания обижают в собраньях и гимназиях, не пускают в сады, открытые для шляхты…» (т. XVI наст. изд., стр. 97). Речевой строй заметки с ироническим подтекстом, игрой каламбурами, переосмыслением привычной фразеологии, неожиданными сближениями и противопоставлениями, сравнением сановников с животным царством — типичен для стиля Герцена («пути разобщения», «верноподданная спина государственных верблюдов», «Что за избыток сил, мышц, копыт…», «пути самого беспутного государства в мире» и т. д.)
Стр. 212. Notre premier premier… — Герцен иронически называет главноуправляющего путями сообщения генерал-адъютанта К. В. Чевкина «нашим первым премьером» (каковым он никогда не был) в связи с повелением Александра II от 12 ноября 1861 г. об образовании Совета министров. Краткую сатирическую характеристику Чевкина как «государственного верблюда» см. также в дневнике В. Ф. Одоевского от 11 ноября 1864 г.: «Лев сделал верблюда министром, а верблюд лег поперек дороги». — ЛН, т. 22—24, стр. 96.
КОНЧИНА ДОБРОЛЮБОВА
Печатается по тексту К, л. 116 от 15 декабря 1861 г., стр. 972, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи.. Автограф неизвестен.
В издании Лемке отнесено к разряду Dubia (Л XI, 336).
Авторство Герцена устанавливается ответственным характером заметки, явно вышедшей из редакции «Колокола», а не присланной со стороны и не похожей в то же время на публикации Н. П. Огарева. В пользу авторства Герцена свидетельствует и такая образная деталь в определении публицистического стиля Н. А. Добролюбова, как «неумолимый диалект» (ср. эти строки с сентенцией о Прудоне — «великий диалект социализма» — в заметке «Revue Прудона», т. XIV наст. изд., стр. 377).
Добролюбов умер 17 (29) ноября 1861 г. Через два месяца после некролога Добролюбова в «Колоколе» было опубликовано (без подписи автора) стихотворение М. И. Михайлова «Памяти Добролюбова» (К, л. 119—120 от 15 января 1862 г., стр. 997).
ЛЕКАРЬ ОЗЕРСКИЙ И ЕГО СООБЩНИКИ
Печатается по тексту К, л. 116 от 15 декабря 1861 г., стр. 972, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издания Тихомирова (Т, 306—307) и Лемке (Л XI, 368).
Авторство Герцена определяется редакционным характером статьи («мы обращаем внимание наших читателей» и пр.), ответственными полититическими
419
обобщениями, характерными для Герцена своей широтой и заостренностью («наше правительство инстинктивно сознает свою круговую поруку с каждым подлым преступлением и прикрывает своей багряницей каждое злодейство»), наконец, близостью негодующих строк о Гутцейте, Панине, Сечинском, Марии Бредау многочисленным упоминаниям этих же лиц в других статьях Герцена начиная с 1858 г. (см. тт. XIII и XIV наст. изд.).
Авторство Герцена подтверждается также отдельными стилистическими признаками, например сатирический параллелизм конструкций: «почтенный доктор медицины» —
«почтенный доктор полиции», намек на высокий рост Панина — предмет постоянных насмешек в статьях Герцена и т. п. О принадлежности статьи Герцену свидетельствует и повествование от лица авторского «я»: «…я знаю одно, что ни наша статья, ни это замечание не помешают…» и пр. (ср. в наст. томе статьи Герцена «Исправительные письма!», «Прусский консул Бергер…», «Духовные и светские доносы…», «Храбрый Дренякин» и комментарии к ним).
Стр. 213. …рассказу ^ помещенному в прошлом «Колоколе»… — Имеется в виду
корреспонденция «Ненаказанный убийца штаб-доктор Озерский», напечатанная в К, л. 115 от 8 декабря 1861 г., стр. 963—964.
…когда мы или кто б то ни было говорит ^ Гутцеит изнасильничал ребенка и весь уезд это знает… — См. комментарий к стр. 57.
…Сечинскии до смерти замучил несчастную жертву Марии Бредау… — См. комментарий к стр. 32.
«КВАРТЕТ» КРЫЛОВА
Печатается по тексту К, л. 116 от 15 декабря 1861 г., стр. 972, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. Автограф неизвестен.
В издании Лемке отнесено к разряду Dubia (Л XI, 372).
Авторство Герцена определяется редакционным характером заметки, ее идейно¬тематической и стилистической близостью другим высказываниям Герцена о тех же объектах — о «прямолинейном Панине» (для Герцена характерны постоянные насмешки над его ростом — см. стр. 305), о главноуправляющем путями сообщения «криволинейном Чевкине» (о нем см. выше заметку «Notre premier premier и пути разобщения»), Муравьеве
Вешателе, о морском министре Краббе, которого «никто не знает» (ср. сходный иронический отзыв о нем в заметке Герцена «Crab and Lobster» — т. XIV наст. изд., стр. 315). Обзор сообщений иностранной прессы («Le Nord», «The Times») обыкновенно делался в «Колоколе» самим Герценом.
НАБРОСКИ, НЕОКОНЧЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ <ДРУЗЬЯ И ТОВАРИЩИ!..>
Печатается по тексту чернового автографа (ЦГАЛИ); первоначальные варианты см. на стр. 280—281. В конце текста речи, перед тостами, в рукописи следует ремарка (неразборчиво): Надобно ура. На отдельной странице сохранился оставшийся не зачеркнутым вариант окончания речи, подготовленной для публикации, с подписью: И — р (см. стр. 282). Впервые опубликовано в ЛН, т. 63, стр. 66—68.
28 марта 1861 г. Герцен сообщал И. С. Тургеневу программу «праздника освобождения»
