отнять у них всякий повод к жалобам. Польское восстание тревожит эти державы, — они должны быть довольны, если оно будет как можно скорее прекращено. Одни военные усилия России оказываются пока недостаточными для этого; акт верховного милосердия не обезоружил мятежников; чтобы можно было хотя отчасти удовлетворить жалобы великих держав, приходится принять меры административного порядка, которые лишили бы революционный польский комитет возможности вооружать новые шайки наместо разбитых, взымать с этой целью налоги, устрашать мирных граждан казнями, или, вернее, тайными убийствами. Административные средства, существующие в Царстве с 1861 года, до сих пор оказывались для этой цели недостаточными; если и по истечении срока амнистии мятеж не прекратится и существующие административные средства не начнут действовать с большим успехом, то, очевидно, необходимо будет установить в Царстве, на время мятежа и войны, русскую военную администрацию, которая, как можно надеяться, скоро покончит с польским восстанием» («Моск. вед.», 20 апр.).

Каков Père Duchesne III отделения!

Не знаем, чему больше дивиться — бездушию мысли, смелости признаться в ней за какую бы цену то ни было или шаловливой иронии второго отрывка, напоминающей иронию поручика Жеребятникова над несчастным арестантом, которого ведут наказывать. «Ну, так ради сиротских слез твоих милую я тебя. — Катай его, жги его, лупи, лупи, обжигай, — еще ему, крепче сироте, — ха, ха…»

Не забудьте, что поручик Жеребятников не проповедовал английского парламентаризма, свободы печати, уважения к личности.

204[65] Адрес Московского университета написан старо-семинарским тяжелым слогом. Замечательно, что все остальные адресы не только лучше написаны, но человечественнее. В них говорят об освобождении крестьян, об амнистии, о преобразованиях. В университетском адресе ничего подобного, раболепие его не смягчено ни одним словом.

205[66] есть ли что-нибудь более завидное? (франц.). — Ред.

206[67] «Теймс» и «Экспресс» говорили о какой-то тайной прокламации с «Evening Star», о первом листе журнала «Свобода», издаваемого «Землей и Волей». Мы только что получили «Свободу» и напечатаем ее в следующем листе.

207[68] Совсем не знаем и просим сообщить. — Ред. <(«Колокола»)>

208[69] В иностранных газетах сказано, что в случае войны начальство над русской армией будет предложено Муравьеву-Карскому, генералу очень способному; в тех же газетах было сказано, что послали за Амурским.

209[70] будьте на высоте ваших убеждений (франц.). — Ред.

210[71] Само собою разумеется, мы готовы напечатать оправдания.

211[72] фойе (англ.). — Ред.

212[73] «Бунты могут быть везде, но бунт еще не революция. Поэтому ее устроить у нас нет никакого средства. Вот поджечь дом, кого-нибудь исподтишка зарезать — это дело осуществимое. За этим иногда не углядишь» («Н<аше> В<ремя>»).

Каково извинение должностного и сильно озабоченного наблюдателя/

213[74] Да ведь как упорно! «Сев. почта», «Journal de St.-Pétersbourg», а потом «Nord» и др., опровергая «Opinion Nationale», говорят, что министерство внутренних дел не рассылало образцовых форм для адресов и возбудительных речей. На это мы отвечаем почтенным редакторам, что у нас цел печатный оригинал циркуляра, полученного нами из Петербурга и перепечатанного в «Колоколе», л. 164. Мы готовы подвергнуть его экспертам для определения шрифта, бумаги и пр… Le jeu est faitl Mr. Le Ministre, угодно-с?

214[75] Во Франции и Австрии когда отбирали оружия, все же их не крали, а выдавали билеты. В числе оружий могут быть охотничьи ружья, старинные, наследственные и пр., большой цены.

215[76] Генрих Абихт действительно год почти работал в нашей типографии.

216[77] Все это отвратительное место скромный наборщик «М. вед» выпустил!

217[78] Это было кровавое выражение протеста! (франц.). — Ред.

218[79] Мы и не знали, что у нас разрешили священников ругать по-офицерски.

219[80] исправительной полиции (франц.). — Ред.

220[81] окружном суде (англ.). — Ред.

221[82] Вероятно, по сравнению с академическим сенатом Московского университета.

222[83] О вторичном приезде ученого корреспондента III отделения собственной е. в. канцелярии мы уведомили в свое время поляков и русских друзей наших английскими журналами.

223[84] Мы взяли имена пострадавших из русских газет. По иностранным прибавляют еще несколько убитых виленским злодеем — в том числе графа Платера и помещика Лешкович.

224[85] То есть самым неосновательным образом расстреливать , как два года тому назад расстреляли несчастного еврея в Одессе.

225[86] попутно (франц.). — Ред.

226[87] Это было сказано в статье на кончину К. С. Аксакова. «Колокол», 1861.

227[88] ничегонеделание (итал.). — Ред.

228[89] Аристократизма, пресыщенности (нем.). — Ред.

229[90] от противного (итал.). — Ред.

230[91] черта (лат.). — Ред.

231[92] Не будите спящего кота (франц.). — Ред.

232[93] Какие же это особенные тяги несут у нас издатели? Что они — пошли на войну или пожертвовали полсостоянья? Не разорился ли уж издатель «Моск. ведом.»? Не проиграл ли Павлов на бивуаках «Наше время»? В Англии мы платим и income-tax (подоходный налог) и другие поборы, здесь других тяг не требуют. Конечно, мы в Европе гости, но во Франции меня трактовали совершенно за своего, и высылали, и осматривали бумаги, и не пускали десять лет.

233[94] уходить и приходить (франц.). — Ред.

234[95] Основное звено (франц.). — Ред.

235[96] «Колокол», 15 февраля 1862.

236[97] На этой лодке были большей частию молодые люди, большая часть французов и итальянцев; когда не было больше никакого спасения, они громко прокричали на общем им языке: «Vivat Polonia!» <«Да здравствует Польша!»> и погибли.

237[98] Есть что-то бесконечно возмутительное в постоянном противупоставлении русского дворянства польской шляхте, точно оно в самом деле было демократичнее ее. Не тем ли, что соединяло в себе все хлопское перед Царем со всем шляхетным относительно хлопа? Да и давно ли же отняли из бесчеловечных рук помещиков-секарей русских крестьян? Ложь и постоянная ложь! Мало что нам выдумали целую хлестаковскую историю петровского периода, нам выдумывают настоящее и наговорят до того, что кто-нибудь и поверит.

238[99] Воображение привыкло у нас до того ко всем ужасам, что страшные образы пыток и истязаний являются первыми в голову. Один мирный фельетонист, который пишет вовсе не о Муравьеве и не о Польше, а о прогулке в Кронштадте, вот как выражается о непогоде, застигнувшей его: «Это была не та буря, про которую Пушкин говорит:

То, как зверь, она завоет,

То заплачет, как дитя.

Нет! А это был такой раздирающий душу и нервы рев, как если бы положить рядом батальон солдат и нещадно начать пороть его батожьем; тогда бы, мне кажется, это было несколько похоже»! Возьмите все литературы, от Саади и Гафиса до Диккенса и Гюго, и вы но найдете подобного сравнения.

239[100] употреблять и злоупотреблять (франц.).

240[101] «Кёльнская газета», напр., рассказывает о конфискации именья, принадлежавшего фамилии Комар, за то, что из их фамилии какой-то молодой человек 16 лет был взят в числе повстанцев.

241[102] правдами и неправдами (лат.).

242[103] Мы взяли этот образчик как один из самых характеристичных, хотя и сознаемся, что муравьевские приказы, предложения, распоряжения по этой части следовало бы перепечатать под заглавием «Энхиридион Сполиации» — это образцовый кодекс отобрания собственности у целого сословия по мелочи. Если будущий Пугачев предпочтет такие воровские и нечистые средства откровенному объяснению, то ему стоит только муравьевские распоряжения перевести на свой язык, и ни один русский помещик не ускользнет, и ни один больше рубашки да разве трубки с собой не унесет.

243[104] 179 стр. «С того берега».

244[105] обеспечена (франц.).

245[106] Вёдрин тряхнул стариной и после двадцатилетнего молчания хватил и свой адрес — я, дескать, тоже Валуев!

246[107]Да, сэр (англ.).

247[108] лакеем (англ.).

248[109] курительную комнату (англ.). — Ред.

249[110] пожалуйста (англ.). — Ред.

250[111] главной горничной (англ.). — Ред.

251[112] В 1847 я еще успел видеть два-три превосходные создания Фредерика Леметра, и его я охотно поставил бы в стороне от больше или меньше талантливого гаерства парижских театров; но по мере старости и потери настоящих сил Фредерик Леметр заменял их преувеличением и впадал в такое неделикатное ставление точек на i, что я на него смотрел, как на развалину, ярко раскрашенную пестрыми красками, в том роде, как наше художественное правительство, бывало, белит и размазывай памятники. В исторических воспроизведениях и в необыкновенной спетости игры Théâtre Français сделал много; великих артистов он не развил, но развил необыкновенно умных артистов и превосходную труппу, играющую прескверные пьесы. Мы преимущественно говорим о мужчинах: женщинами европейская сцена богаче. Несмотря на все немецкие воз гласы русских ценовщиков, Рашель была великая художница, а Франция реставрации, Франция Беранже, последняя веселая Франция, имела своим живым, веселым, гениальным представителем — Дежазе.

252[113] Анекдот этот, тогда же переданный нам из очень прямого источника, мы не печатали по понятной причине.

253[114] дорога Терезии… дорогой Виктора-Эммануила (итал.). — Ред.

254[115] революция свершилась (франц.). — Ред.

255[116] выкидыше (франц.). — Ред.

256[117] объединение (итал.). — Ред.

257[118] См. «Былое и думы».

258[119] Сон в руку. Умберто приехал в Неаполь пять дней после нашего отъезда.

259[120] Король-вор и король-честный человек — одно и то же. Вы понимаете, ни тот ни другой мне ничего не платят (итал.). — Ред.

260[121] «Говорят, что Франциск II вор. Очень хорошо, я вор по ремеслу — иду восстановлять на престол другого вора». M. Monnier, Brigantaggio nolle provincie napoletane 1863. Сочувствие это обоюдно. Когда Фердинанд I плелся с австрийским обозом, чтоб после Мюрата занять трон своих праотцев, австрийский генерал — рассказывал мне известный Пене — при переходе через неаполитанскую границу доложил королю, что ему следует лично принять начальство и въехать в Неаполь без иностранного войска, которое будет его охранять па благородной дистанции; Фердинанд не хотел ни под каким видом «подвергать себя такой опасности». «Да чего в. в. боится, — сказал, наконец, выведенный из терпения генерал, — разве вы не знаете, что неаполитанцы — страшные трусы?» — «Знаю — отвечал король, —Anch’io sono napolitano, ho paura!» <«Я тоже неаполитанец — и трушу»>.

261[122] Естественного отбора (франц.). — Ред.

262[123] помни о смерти (лат.). — Ред.

263[124] «Привет барышу!» (лат.). — Ред.

264[125] «Берегись собаки» (лат.). — Ред.

265[126] «Берегись горы» (лат.). — Ред.

266[127] Вопрос чести (франц.). — Ред.

267[128] Почетное удовлетворение (франц.). — Ред.

268[129] Какой-то г. Питкевич напечатал sub auspieiis <с благословения> Шедо-Ферроти (Скедо-Ферроти по «Моск. ведом.») письмо к польскому правительству. Не имея перед глазами самой брошюры, выписываем из «Моск. ведом.» место, относящееся до нас. «Г- н Герцен и К0 (кого он считает в этой компании, мы не знаем, издатели „Колокола” не составляют целую компанию с г. Герценом, их только двое — Герцен и Огарев) уверяли, что находятся во главе обширного заговора, обнимающего целую Россию, и простирали свое фанфаронство до того, что предлагали Польше содействие какого-то русского революционного комитета». Г-н Питкевич рассказывает, что польские патриоты требовали у этих господ доказательств их влияния. Но, продолжает он, «вместо всяких доказательств редакторы „Колокола» могли представить только хвастливые уверения в своем революционном могуществе; а потому, без всяких церемоний и не щадя