для чтения», 1865, №№ 5, 6).
Проведение первых земских выборов (в феврале 1865 г.) выдвинуло на первый план вопрос о социальном составе земских учреждений и уничтожении сословного неравенства. К «объединению сословий, уравнению их по возможности в правах» призывал «Современник» (1865, № 5, Современное обозрение, стр. 2). Эту же «идею равноправности всех сословий» поддерживали «Отечественные записки», прокламируя свободу буржуазных отношений (см. «Отечественные записки», 1865, № 3, Политическая хроника, стр. 142 — 155).
«Московские ведомости» увидели в идее земских учреждений нарушение интересов поместного дворянства и выступили на их защиту, пользуясь, по словам «Современника», «всяким удобным случаем для того, чтобы оживлять новыми мотивами свое жалобное причитание крепостному праву» («Современник», 1865, № 6, Современное обозрение, стр. 119). Рассматривая дворянство как «решающую экономическую силу» и «политическую душу народа», «Московские ведомости» выдвинули теорию о «неотъемлемых правах» крупных земельных собственников «на участие в земских собраниях, без всяких выборов» (см. «Московские ведомости», 1865, № 14 от 19 января 1865 г.). Эта концепция была подхвачена «Русским вестником» и своеобразно интерпретировалась «Библиотекой для чтения», призывавшей крестьян («в связи с недостатком их умственного и материального развития») «довериться образованному дворянству», представлявшему в земстве якобы интересы всех сословий.
С этими воззрениями по существу смыкалась программа славянофильской газеты «День». Славянофилы подвергали систематической дискредитации социалистические теории, особенно интенсивно нападая на социалистический идеал Герцена после «Писем к противнику» (см. наст. том). В 1864 — 1865 гг. эту критику социализма публицистами «Дня» поддержали идеологи «почвенничества», объединившиеся вокруг журнала «Эпоха».
Весь этот сложный комплекс общественно-политических и экономических вопросов и характер их решения консервативной и либеральной журналистикой определили проблематику «Писем к путешественнику», полемически заостренных против буржуазно¬помещичьих программ «Русского вестника», «Московских ведомостей», «Библиотеки для чтения», «Дня», «Эпохи» и «Отечественных записок». Самую серьезную опасность для России представляли, по мнению автора «Писем к путешественнику», те буржуазные тенденции, которые отчетливо проявлялись как в характере реформ 1864 — 1865 гг., так и в журнальной полемике, отразившей процесс капитализации русской экономики и общественно¬политического строя.
Необходимость разъяснения позиции «Колокола» диктовалась также внутренними разногласиями Герцена с «молодой эмиграцией» (см. об этом ЛН, т. 41 — 42, стр. 16 — 23) и расхождениями с «Современником» и «Русским словом», которые не разделяли уверенности Герцена в самобытном характере исторического развития России, подчеркивая важность учета европейской общественно-экономической практики в таких ее проявлениях, как, например, фермерство или рабочие ассоциации в Англии и Франции (см. выступления Н. В. Шелгунова, Н. В. Соколова, М. А. Антоновича
626
на страницах «Русского слова», 1865, №№ 2, 5 и «Современника», 1865, № 2 и др.).
Надежды Герцена на осуществление социалистического идеала в ближайшем будущем оживились после завершения гражданской войны и отмены невольничества в Северо¬Американских Соединенных Штатах (см. «Письма к будущему другу» (письмо пятое), «Что же дальше?» в наст. томе). Формулируя «программу будущего», Герцен указывал, что Северо¬Американские Штаты и Россия стоят во главе мирового развития, так как только они располагают предпосылками для коренных преобразований на социалистических началах, но что Россия и Америка пойдут к социализму «противоположными путями», обусловленными спецификой их экономического и нравственного быта.
В противовес русским апологетам капиталистической цивилизации, Герцен вновь подчеркивал, что Европа исчерпала «до дна» все возможности дальнейшего прогрессивного буржуазного развития, подвергал резкой критике государственные и экономические формы Англии и Франции, превозносившиеся на страницах либеральной журналистики. Пытаясь предотвратить «буржуазную оспу», которая «теперь начереду в России»,. Герцен вновь разъяснял теорию русского «общинного социализма», указывая, что элементы его должны лечь в основу законодательства. «Соглашение прав личной независимости с сохранением общественного устройства» было, по мнению Герцена, центральной задачей реформирования русской общественно-экономической системы. В связи с этим Герцен выдвигал на первый план «идею бессословности», теоретически обосновывая требование созыва «Земского бессословного собора» (см. «Нашим читателям»).
Полемизируя с консервативной публицистикой, Герцен обнажал политико-экономическую и нравственную несостоятельность дворянства как сословия, претендующего на командующую роль в гражданской и экономической жизни России.
Реакционному дворянству Герцен противопоставил новую революционную силу в лице передовой разночинческой интеллигенции, подытоживая многочисленные теоретические выступления «Колокола» 1864 — 1865 гг. по этому вопросу (см. «VII лет», «Новая фаза в русской литературе» и др. статьи наст. тома, а также Н. Огарев. К одному из многих — К, 1864, лл. 189, 190; 1865, л. 196).
Высмеивая узко-сословные требования московского дворянства (см. также «Прививку конституционной оспы»), Герцен смыкался с публицистами «Современника», которые систематически разоблачали реакционные теории «Московских ведомостей» и т. п., проповедовавших «уничтожение сословной исключительности посредством усиления землевладельческого элемента» (см. «Современник», 1865, № 3, Внутреннее обозрение, стр. 141 — 160; № 5, Современное обозрение, стр. 2 — 8; № 6, стр. 119 — 140). Солидаризуясь с «Современником» в вопросе о движущих силах , освободительного движения, издатели «Колокола», в отличие от первого, и в 1865 г. продолжали надеяться на возможность коренных преобразований мирными средствами, не отрицая исторической правомерности революции, но рассматривая ее как крайнее средство (см. Н. Огарев. Революция и реорганизация — К, 1864, л. 176). В этом отношении позиции Герцена и Огарева во многом разделялись в 1864 — 1865 гг. Писаревым, пропагандировавшим на страницах «Русского слова» неизбежно «эволюционный», «химический» путь общественного переустройства.
«Письма к путешественнику» были не только программным выступлением Герцена по ряду практических вопросов русской освободительной борьбы, но и теоретическим осмыслением важнейших проблем социалистического движения вообще. Анализируя природу западных социальных учений с точки зрения «приложения» их к «бытовой практике» России.
627
Герцен в 3-м письме указал на ограниченность утопического социализма и впервые четко сформулировал мысль о необходимости органического слияния социализма с политической борьбой: «политика и социализм, — утверждал Герцен, — две разных станции одной и той же дороги», ведущей к улучшению «народного благосостояния». Критикуя западный социалистический идеал за абстрактность и отрешенность от жизни, Герцен требовал «соглашения» его с «практическими» потребностями, возражая против казарменного быта фаланстера, разрушения семьи, отрицания собственности и других атрибутов «героической интродукции» утопического социализма. Это были поиски, которые вели Герцена в сторону научного социализма.
Передовая общественность, которой были адресованы «Письма», встретила их одобрением и сочувствием. Осуждая либеральные тенденции «Письма к императору Александру II», Н. Я. Николадзе противопоставил последнему «Письма к путешественнику». «Пожмите от меня руку г. Герцену за его статью „Письма к путешественнику», — писал он Огареву 12 июня 1865 г. — Дайте нам таких статей, Александр Иванович, да почаще!» 22 июля в письме к Огареву Николадзе отмечал, характеризуя значение первых трех писем, что «хотя они не могут стать на одну доску с „Письмами из Франции и Италии», но они все-таки помогут разъяснению вопроса для русской публики. Я думаю, — указывал Николадзе, — что это главней всего» (ЛН, т. 62, стр. 409, 412).
На «Письма к путешественнику» откликнулись и представители польской революционной эмиграции: «Наши, как и ваши, десять заповедей, наш гражданский катехизис — в социализме, — писал Герцену О. Токаржевич 4 июля 1865 г. от имени группы польской молодежи Но мы его начал будем искать не на Западе, не во Франции, а в Польше, на Руси; для нас он не незрелый плод тридцатых годов, а живой организм сельских общин XIII и XIV столетий, прибитый неславянскими основаниями <...> христианством и западной цивилизацией» (там же, стр. 576, см. также письма Токаржевича от 9 и 26 июля 1865 г. — стр. 578, 579).
Разъясняя ошибочность этих узко-националистических воззрений, Герцен подчеркнул в четвертом письме, что «общественная задача западной цивилизации в России состояла в объяснении социальных начал русского быта и в усвоении социальных идей Запада». Разъяснения в «Письмах к путешественнику» и дальнейшая пропаганда «Колокола» убедили Токаржевича и .других польских революционеров в необходимости пересмотра своих представлений о природе социализма: «преобразование общественного порядка» в Польше, — говорилось в программном выступлении польской революционной эмиграции (1866), — должно осуществляться «на основании древнего общинного устройства, применяя в нему все, к чему идут современные стремления» (см. т. XIX наст. изд.).
Стр. 343. Вы меня забросали вопросами ~ кстати, я очень рад, что вы полюбили. Соединенные Штаты… — Непосредственный адресат «Писем к путешественнику» точно не установлен. Можно предполагать, что им явился Василий Константинович Бодиско (1826 — 1873), двоюродный брат Т. Н. Грановского, участник его «московского кружка», знакомый Герцена, Огарева, М. А. Бакунина, Е. Ф. Корша, К. Д. Кавелина, М. Е. Салтыкова-Щедрина (см. о нем «Т. Н. Грановский и его переписка», т. II, М., 1897). В 1854 — 1855 гг. В. К. Бодиско ездил в Америку, где его дядя, А. А. Бодиско, до 1854 г. занимал пост русского посланника в Вашингтоне. Очерки его путешествия по Америке были напечатаны в журнале «Современник», 1856, №№ 3 — 6. 5 февраля 1854 г. Герцен писал М. К. Рейхель о В. К. Бодиско: «От Бод<иско> из Вашингтона получил письмо; ему очень нравится Америка, зовет туда, — но мы еще погодим. Дела все интереснее становятся и ехать теперь — похоже на бегство».
Когда в конце 1855 г. В. К. Бодиско возвращался в Россию, Герцен передал с ним письмо к московским друзьям. Примечательно, что в нем (см. письмо к Е. Ф. Коршу от 27 декабря 1855 г.) Герцен называет Бодиско «путешественником»: «О детях скажет путешественник».
В. К. Бодиско вероятно, адресована неоконченная статья Герцена «Première lettre», написанная в середине 50-х годов и опубликованная впервые в ЛН, т. 61, стр. 95 — 107; ср. т. XII наст. изд., стр. 463 — 471 и 577 — 578.
В 60-е годы В. К. Бодиско служил в Иркутске чиновником особых поручений при военном губернаторе Приморской области Восточной Сибири, поддерживая отношения со ссыльным Бакуниным. Уезжая в конце 1860 г. за границу, он взял с собой для передачи Герцену письмо Бакунина. 8 декабря 1860 г. Бакунин писал Герцену: «Это мое третье письмо к тебе; первое, по крайней мере в 20 листов, до тебя не дошло, второе листов в 12 взял с собой твой знакомый Бодиско тому назад три недели» («Письма М. А. Бакунина к Герцену и Огареву», Женева, 1896, стр. 63. В этой публикации фамилия Бодиско, имеющаяся в автографе, заменена звездочками — см. ЛН, т. 62, стр. 775). В архиве III отделения, по утверждению М. К. Лемке, имеются материалы, указывающие на содействие Бодиско побегу Бакунина (см. Л XI, стр. 279).
Вероятна поездка Бодиско вСАСШи в 60-е годы, когда его двоюродный брат В. А. Бодиско, сын бывшего посла, служил старшим секретарем русского посольства в Вашингтоне.
Предположение М. К. Лемке, что адресатом «Писем к путешественнику» является Н. В. Ханыков, не находит подтверждений. Ханыков когда не был в Северо-Американских Соединенных Штатах. С 1860 г. он
