отвести по одному алтарю в католических костелах для православных попов, вследствие чего католические священники, по каноническим законам, не могут служить в этих костелах обеден. Велел взыскивать в виде подати за крещения и венчания католиков по католическому обряду от 10 — 25 руб. сер.; крестьяне же, кои крестили бы своих детей или венчались у попов, ничего не платят. Католические костелы (некоторые) в Вильне и в Литве превращаются в православные церкви, например, древний францисканский в Вильне. Францисканы первые проповедовали католическую веру в Литве. Запретил в Вильне на улицах говорить по-польски, невзирая на то, что многие старики вовсе не знают русского языка. Штраф за это, т е. за польский разговор, полагается на первый раз 10 руб. сер. Недавно известный виленский книгопродавец Иосиф Завадский, старик, никогда не говоривший по-русски, за то, что на спрос о какой-то книге отвечал по-польски, был подвержен штрафу 75 руб. сер. Запретил в Литве говорить при встрече: «№еА Ъ^21е роЛша1опу Ск^1ш!»
Издревле крестьяне в Польше и Литве и дворяне, при встрече с собою здоровкаясь, говорили эти слова или по-латыни: «Laudatur Jesus Christus», т. е. «Да славится имя Иисуса Христа!»
329
«Литовский вестник» («Кигуег Wilehski»), издаваемый по-польски, после по-польски и русски, как равно и «Месяцословы», велел издавать по-русски. На нынешний год «Месяцослов» гласит, что великий князь литовский Ольгерд был православный, а также и сын его, король польский Владислав Ягелло, и что он назывался не Владиславом, а Яковом Андреевичем. А мы ведь думали до сих пор, что наш Владислав Ягелло при вступлении на польский престол из язычников был окрещен краковским архиепископом Бодзантою (уж тоже не православным ли?) в Кракове по римско-католическому обряду и наименован Владиславом. Еще годик-два, и мы под отеческим правительством Михаила Николаевича Муравьева усомнимся, пожалуй, сами в том, что мы; поляки и католики. Может быть, нас крестили православные попы, переодетые в католических ксендзов? Да и сам папа Пий IX не православный ли, в самом деле, тайным образом по крайней мере, святой отец?
Письмо из Москвы состоит из подробностей конституционной агитации, к которым прибавлены выписки из «Вести».Подробности не все удобны для печати. Скажем одно: искренно жаль, что первые свободные слова, произнесенные публично, и долею, наверное, людьми, горячо желающими добра, не найдут, по их теэаШапсе’ам, сочувствия; они поднялись, как блуждающие огни из топкого болота, и должны были исчезнуть, как они. Судите сами. Вот что пишет «Весть»в 4 Ы:
Из Москвы. 9 января. Вы уже знаете, что г. Ростовцев (какой?) сделал в дворянском собрании предложение о выражении сочувствия гг. Каткову и Леонтьеву за их полезную деятельность и желания, чтоб они продолжали эту деятельность. Многие находили, что дворянскому собранию не время заниматься этими вопросами. Однако же, по уездным столам стали подписывать письмо на имя К. и Л. Но дальнейшая подпись была остановлена письмом самих гг. К. и Л., которые просили не давать дальнейшего хода этому делу.
9 января г. Безобразов сказал несколько слов о важных заслугах г. Каткова. Он упомянул, что этот человек раздавил змею, которая распространяла яд в нашем молодом поколении, и разбил презренный «Колокол». Другая его заслуга состоит в ратовании за ту мысль, которою мы все преисполнены, — мысль о единстве России.
Затем вот отрывок из очень неуклюжей, тяжелой речи графа Орлова-Давыдова. Говоря о финансовом расстройстве
330
России, ораторствующий граф вдруг, ни к селу ни к городу, прибавляет:
Я вижу в настоящее время не одно материальное расстройство; я вижу еще попытки с разных сторон потрясти все нравственные основы и колебать наши верования и все те нравственные понятия, в
которых мы были воспитаны. С какою целию переводят на наш язык и печатают книга вроде Бэкля (!!!), отвергающего всякое участие провидения в человеческих делах? Я спрашиваю, с какою целию распускают между крестьянами дешевые книжки и ими знакомят крестьян с именем Бунзена (!), который первый подал мысль о сочинении новой библии и нового евангелия, приспособленного к настоящим понятиям? Разве нельзя было сослаться, по случаю благотворительных женщин, ни на кого из отцов церкви? А если нужно современное имя, разве нельзя было вспомнить о Гизо в Париже, о Навиле в Женеве, о Чальмерсе в Англии? Как же возможно было в самой Москве не вспомнить об одном еще ясном и еще горящем светиле, о том пастыре, который имеет самые обширные понятия во всех религиозных делах и который привлекает тысячи слушателей в Успенский собор? (громкое одобрение).
Грязно-кровавое пятно, которое на себя взяло московское помещичество непрошенным заявлением своей нежности к палачеству, поддерживаемому муравьевской веревкой и чернилами «Московских ведомостей», оно не смоет. Пятно это, как и следует, пойдет в родовое наследство столбовым олигархам Московской губернии. Без всякого вызова, без всякой нужды, без общественной опасности, в то время когда весь свет с изумлением, с отвращением смотрит на беспримерное в наш век зверство смертных казней, продолжающихся после победы, — люди, домогающиеся свободы и человеческих прав, жмут руку Маратам царизма, куртизанам палачей. Они начинают свой лепет о представительных правах с того, что задобривают похвалами и гостинцами панегиристов Муравьева, и кончают криком папской энциклинквизитики132[132].
Неужели эти господа в самом деле думают, что, поддерживая кровавое гонение целого народа, рабство мысли и науки, они достигнут до монополя свободы, так, как потворствуя всему скверному, что прежде делало правительство, они достигли до монополя рабства?
331
Никогда! 133[133]
Еще слово.Теперь мы вполне верим, что «»Колокол» — сила». Безобразов поставил попрание его в первую заслугу г. Каткова, а спасение единства России во вторую. «Норд» еще прежде, в каком-то опыте надгробной речи г. Каткову, сказал, что Россия до конца дней не должна забывать, что издатель «Московских ведомостей» стер нас с лица земли.
Но мы должны крепко огорчить друзей г. Каткова — vos morts et vos mourants se portent assez bien134[134].
Презираемый Безобразовым, разбитый Колокол звонит, зовет живых как прежде, будет звать, и это еще вопрос, для нас не вовсе ясно решенный, что дольше останется: наш ли звон или нынешнее направление «Москов. ведомостей»?
ЗАПРОСЫ САНОВНИКАМ
В списке лиц, которым воспрещен въезд в Россию, находится принц Наполеон, т. е. ни более и ни менее как император» Наполеон III. Список этот есть в Таурогене, в Вержболове и пр. и пр., он печатный. Против имени принца отмечено: «учтиво отклонить»… Что касается до учтивости, то наш самодержец, пломбы и таможен Войт за себя постоит, а все как-то не по- братски — самому кататься по Франции до самых аннексаций, а Наполеона Войтом учтиво отклонять от самой границы.
Рядом с этим нескромным вопросом навертывается другой. Не скажет ли нам г. Жданов, производивший следствие по-симбирскому пожару, много ли открыто нигилистов, много ли поляков, а главное — не скажет ли чего-нибудь насчет несчастия, постигнувшего канцелярию подполковника. Бендерского, сделавшуюся жертвою хищной стихии, точно так же, как и канцелярия его предшественника, поглощенная той же ненасытной стихией?
333
ЛИБЕРАЛЬНИЧАНЬЕ «МОСКОВСКИХ ВЕДОМОСТЕЙ»
Оттирая всеми средствами русского крестьянина отдел самоуправления, даже в той скудной мере, в которой уступает ему правительство, орган неокрепостников и истребления Польши вдруг поместил в 37 Ыо. следующую либеральную фразу:
Из помещенных ниже, в нашей «Последней почте», сообщений «Северной почты» о составе уездных собраний Самарской губернии видно, что большинство в этих собраниях состоит из крестьян. Собрание, состоящее наполовину из людей неполноправных и неграмотных, не может быть местом для серьезных обсуждений и вообще есть дело крайне неудобное. Когда крестьянскому большинству в уездных собраниях Самарской губернии вверены такие дела, как раскладка земских повинностей, как народное просвещение, продовольствие, призрение, здравие, и когда все уездное хозяйство поставлено в зависимость от их приговоров, то не оказывается ли самою настоятельною необходимостью возвысить юридическое положение этих людей? Не заключается ли серьезная опасность в том, что эти люди, которых приговорам подчинены все жители уезда, в свою очередь трепещут каждого станового пристава или исправника, имеющего право подвергать их, или по крайней мере их отцов и сыновей, телесному наказанию?
Засим разглагольствование о сближении сословий:
Чтобы действительное сближение было возможно, необходимо, чтобы гражданские права крестьян были хоть сколько-нибудь возвышены, чтобы закон трактовал их как взрослых людей, а не как детей, на которых нужна розга.
Договорившись до уничтожения розог, Катков испугался и, чтобы успокоить умы, прибавил:
Мы не говорим о совершенной отмене исправительного телесного наказания, но при оказавшейся необходимости озаботиться сближением сословий не следует ли признать, что исправительное телесное наказание должно бы потерять характер сословного признака и распространяться лишь на порочных, беспорядочных и грубых людей, с которыми, как с штрафными солдатами, без телесного наказания нет возможности совладать?
334
В том же N «Москов. ведом.» чрезвычайные путевые происшествия каких-то почтенных помещиков, ездивших на земские выборы в Бузулук. Помещики эти, без предварительных собраний, без объяснения с избирателями, приехали (как, вероятно, и все другие) за несколько часов до выборов в снегом хранимый город Бузулук. Вот картина избирательного собрания:
В трех низеньких, наполненных табачным дымом комнатах, из которых одна была немного побольше, толпилась 73 человека избирателей из дворян, купцов, духовенства и крестьян. С первого взгляда было заметно в этом собрании резкое разделение сословий. Крестьяне вместе с купцами держались особняком в той комнате, которая была побольше; большинство из них сидело чинно на поставленных среди комнаты лавках, поглаживая бороды, с любопытством и как бы с недоумением оглядываясь кругом и изредка перешептываясь друг с другом. Первые две комнаты занимало дворянство; здесь было несравненно оживленнее, все ходили взад и вперед, раздавался говор неумолкаемый, но трудно было разобрать, что именно говорилось, так как говорили почти все в одно время. Духовенство держалось между третьего и второю комнатами, видимо желая, но как будто не решаясь перейти к дворянству.
Крестьяне вообще представлены оторопелыми, непонимающими, не то «что дворянство, искусившееся в выборных делах». И, вероятно, в доказательство их тупоумия приводится следующее замечание, когда стали второпях баллотировать. 36 гласных из людей никому неизвестных:
От крестьян было сделано два-три замечания, некоторые из них говорили нам: «Жаль, что дело так повели, приходится нам класть шары, а из ваших молодцов мы почти что никого не знаем; говорил нам кое про кого производитель, да все-таки не знаем, и вы наших тоже не знаете. Нужно было бы прежде сойтись да потолковать, друг бы дружку немного узнали, и справки бы навести можно было.
Интересно знать, что же умнее было сказано в первых двух комнатах, в которых было оживленнее?
<Л. САМАРИН в Н. БЕКЕНЕВ>
Двое молодых людей, Л. Самарин, вольный слушатель Петербургского университета (22 лет), Н. Бекенев, гимназист (19 лет), были подвергнуты Государственным советом чрезвычайно опасному милосердию государя и вышли из него рядовыми солдатами.
