такой коренной, как Михаил Николаевич, не заслуживая этого, — право, пренеприятная вещь.
И ЭТО СЛАВА?
Какое страшное ремесло война, и в особенности война умиротворения! Берем, без комментарий, несколько слов и образов из рассказа штабс-капитана Озерского о взятии ксендза Мацкевича («Сев. пч.», дек. 15).
«…Я получил приказание через час выступить… возвратившись накануне вечером из экспедиции, я сильно пригорюнился, нисколько не подозревая впереди ожидавшего меня счастия».
Посмотрим это счастие. Отряд солдат и их начальник искали по следам укрывавшегося Мацкевича, долго плутали они по гористым местам, наконец «гренадер Никонов остановился и протянул палец… Гляжу, ничего не вижу, но пол-оборота направо, шагах в пяти от нас, под зеленым навесом запорошенной снегом ели, лежало что-то серое. В один миг исполинский скачок — и я очутился верхом на каком-то человеке… колени в грудь, руками за шею… «Ваше благородие, держите за револьвер, он под вами», — кричали подбегавшие солдаты, и вслед за тем кто вцепился из них за волоса, кто за ноги. растянули лежащую бороду и наконец обезоружили».
Это был сам ксендз Мацкевич, и этот-то случай назван «счастием, ожидавшим» штабс- капитана Озерского.
495
Какой-то друг г. Каткова, фон Роткирх, служит помощником директора канцелярии по делам военного положения, т.е., так или иначе назови, по полиции. Фон Роткирха хотели убить, и друг его г. Катков сам признается, что «Польский подземный жонд, как видно, не ошибается в выборе жертв для своих наемных убийц. На этот раз он выбрал человека, который принадлежит к числу лучших и честнейших русских деятелей в Варшаве. Дела в Варшаве давно пошли бы иначе, если бы законная администрация в Царстве Польском (намек на дурной состав администрации при вел. князе) вся состояла из таких людей, как г. фон Роткирх с его добросовестностию и патриотизмом. Мы имеем достаточные основания сказать это о г. фон Роткирхе, и говорим с полным убеждением. Мы утешаем себя тем, что раны, полученные им,
не будут иметь серьезных последствий для его здоровья и что вскоре он снова вступит в свою должность в Варшаве, откуда заговорщикам так хотелось выпроводить его. Застращать таких людей, как г. фон Роткирх, тайным убийцам не удастся; людей известного закала подобные покушения возбуждают лишь к большей энергии и решимости. Подобные покушения не переведут честных деятелей у нас, а, напротив, усилят и размножат их. Своими угрозами и нападениями убийцы только явственнее отличат тех, кто им истинно опасен в числе агентов законной власти… Мы послали телеграмму в Варшаву и с нетерпением ждем известий о состоянии здоровья г. фон Роткирха»206[206].
В этом лепете дружбы при вести о несчастии, постигшем сотоварища, в этих повторениях о закале и размножении «честных деятелей» виден как будто страх со стороны издателя «Московских ведомостей»; но ведь г. Катков в богом хранимой Москве, а не в Польше, и к тому же «польский жонд не ошибается в выборе жертв», и если перенесет (чего боже сохрани) свою деятельность в Россию, то неужели выберет г. Каткова? Еще три месяца благочинной редакции его сгубят этого господина без всяких хирургических средств.
496
¿ Просим дать нам ключ перевести на русский язык или вообще на язык здравого смысла следующую фразу «Сев. пчелы».
Начальниками уездов, по представлениям ближайших военных властей, будут назначены люди деятельные, способные, понимающие, что при настоящих обстоятельствах действия вроде цирлих- манирлих вредны для края во всех отношениях!
«Le Temps» 8 февр. напечатал письмо г. Сенкевича к русскому послу в Париже. Он извещает его, что русское правительство приговорило к 20-летней каторжной работе Михальчевского из Галиции, которого по ошибке приняли за Сенкевича. Какие милые ошибки и любезные рассеянности!
ХОЗЯИН НЕ ПОЗВОЛЯЛ!
В одном из рассказов Даля немец-учитель сочинил для своего питомца русскую басню следующего содержания:
Маленький собак с большой злость Гриз кость,
Большой собак подходиль
Зачем маленькой собак с большой злость Гриз кость?
Маленькой собак отвечаль:
«Мне хозяин даваль».
Ничего нельзя брать без позволения.
Люди, привыкнувшие смеяться над всем священным и назидательным, обрадовались оригинальному слогу немецкого педагога, чтоб похохотать и над моралью. А мораль шла себе да шла и бросала «без злость свой маленькой нравственный кость» и через два поколения принесла плоды.
В том листе «Современной летописи», в котором сосланы на заточение Земские положения, один путешествующий наблюдатель нравов, описывая свое пребывание в Седльцах, рассказывает, как он пришел «в книжную лавку Г. (следуют приметы, чтоб ошибиться было невозможно) и спрашивает исторических книг. Г. намекает на Лелевеля. Г-н Виноградов (путешественник) отвечает — «Слуга покорный, я запрещенного не могу читать».
497
«Хозяин не позволял!»
Одно непонятно — отчего г. Виноградов боится темноты? Может, болезнь. Вот он что говорит: «Резкий ветер рвется в щели окон. Ночь. Люди спят. Темнота страшная. Однако тут опасно. Нужна смелость, чтоб здесь жить. Сейчас гимназия и три глухие улицы. Да у подъезда на высоком столбе, как с похмелья, покачивается смрадный, чуть-чуть светящийся огонек, одиноко догорающий. А кругом такая темнота». (19 декабря.)
РОЖНОВСКИЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ
Во «Всеобщем дневнике» читаем следующее:
В ответ на баснословные слухи, распущенные польскою агитационною прессою и подхваченные некоторыми немецкими газетами, считаем нужным сообщить нашим читателям, что вступление вновь назначенного варшавского гражданского губернатора, генерала Рожнова, в должность происходило 3¬го февраля в здании здешнего губернского правления в присутствии членов и всех чиновников правления. При этом генерал рожнов, обращаясь к присутствующим, сказал следующую речь: «Начиная новый род службы, в которой я должен руководить вашими занятиями, господа, я считаю моею обязанностию познакомить вас с моими политическими понятиями. А потому предупреждаю вас, что все те, которые с полною верою в отношении к престолу и монарху и со всевозможною
точностию будут исполнять свои служебные обязанности, найдут во мне всегда доброго и ценящего заслуги начальника. Те же, кои, не помня святость верноподданнической присяги, захотят поступать противным путем, не останутся моими сотрудниками». Речь эта, качнется, не требует никаких комментарий.
Красноречив генерал Рожнов! И какие оригинальные политические понятия у генерал Рожнова!
К маленьким гадостям неприятельского правительства в Польше принадлежат вуали, которыми оно прикрывает свои дрянные поступки. Оно учредило, например, грабеж под названием штрафов за политические преступления. «Сев. пч.» в 38 № так повествует о своих подвигах:
В последнее время варшавские начальства ввели в употребление чувствительные денежные штрафы со всех лиц, у которых открыты вещи, заставляющие предполагать, что они находятся в связи с народовою организациею. Так, с одной домовладелицы, у которой найдены были различные враждебные правительству документы и стихотворения, предполагалось взыскать 2000 рублей. Граф Берг нашел впоследствии возможным уменьшить этот штраф вполовину.
В имении г-жи В. Скаржинской, в Пултувском уезде, был учрежден лазарет, в котором равно подавалась помощь раненым русским и полякам. Это не понравилось. Послали сделать обыск, нашли в доме г-жи Скаржинской какую-то запрещенную газету и велели заграбить у нее в пользу казны 2000 рублей. У нее денег не было, тогда учтивый кавалер Берг пошел на сделку, предложил несчастной женщине позор своего бала. Почему же в «Сев. пч.»не сказана причина уменьшения штрафа?
498
НАШИ ПАТРИЦИИ
«Куда ты лезешь, — говорит лакей в обтерханной шинели крестьянину, — ведь мужик сиволапый, как есть, а туда же лезешь в переднюю». «Армяков сюда не пускают, — кричит будочник, поднимая грязный кулак, — тут ходят одни городные». А благородные вот что говорят: «Платонов (повествует «Le Nord»), царскосельский дворянский предводитель, предложил в члены агрономического общества крестьянина, известного своими знаниями по части сельского хозяйства. Общество пришло в негодование от такой дерзости, оно оскорбилось мыслью, что мужик осмелится сесть за один стол с ними, да еще, пожалуй, будет играть, как они, в лото!»
АВСТРИЯ НА КОЛЕНЯХ
В Галиции объявлено осадное положение, меньше от Австрии нельзя было ожидать; лучше поздно удивлять благодарностью, чем рано дивить (по словам Шварценберга) неблагодарностью.
«День» еще недавно напомнил нам в некрологе Гильфердинга следующую трогательную сцену из исторического романа. «Гильфердинг в качестве управляющего дипломатической канцелярией наместника Царства Польского в Варшаве сопровождал Паскевича в венгерской кампании 1849 года и, между прочим, был личным (если не единственным) свиделем знаменитой сцены, когда посланный от австрийского императора граф Кабога стал пред нашим фельдмаршалом на колени и сказал: „Mon souverain me charge d’implorer à genoux votre secours» (Мой государь поручил мне на коленях молить вас о помощи, т. е. о том, чтобы Паскевич скорее двинул войска в Венгрию)»…
ПИСЬМО ИЗ МОСКВЫ
Наконец-то пришла весть из Москвы, хорошего ничего нет, но спасибо, что не совсем забыли. В письме описывают безгласно оставшуюся дуэль Леонтьева с гласным и усердные подвиги Всеволода Костомарова. Его стараниями был взят купец Басов за то, что у него нашли лондонские издания, и посажен в Петропавловскую крепость.
Партии польских арестантов, проходящих через Москву очень многочисленны. Их содержат отвратительно. Им отведены летние помещения военного госпиталя и развалившаяся
499
фабрика у Калужских ворот (некогда принадлежавшая Титову), холодная и угарная. Чему дивиться, что «Теймс» говорит что из партии поляков в 160 человек пришло в Пермь 40!
Далее мы из письма узнали имя одного почтенного иеромонаха православной церкви. Читатели наши, вероятно, помнят, что в 27 л. «Общего веча» мы перепечатали из «Моск. вед.» от 18 января отвратительный случай, бывший в духовном училище, в каком именно, разумеется, скрыто. Негодяй смотритель страшным образом истязал ученика за то, что он не записал его белья, отданного прачке. Мальчик 13 лет, изуродованный наказанием, впал в помешательство. Мы имеем возможность теперь прибавить имена главного актера и его укрывателей. Вот что нам пишут: «Этот случай был в Москве, в училище при московском Донском монастыре, имя смотрителя, Савва, он иеромонах, был уже за подобный поступок под следствием, но оправдан. Теперь по просьбе отца изуродованного мальчика, поданной митрополиту (отец сельский священник московск. епархии), производится следствие архимандритом Иаковом, и теперь он, вероятно, будет опять оправдан. Он не только что не удален от должности смотрителя, но надеется даже оправдаться и получить награду. Все будет покрыто митрополитовой мантией. Избитый ученик в московской городской больнице, медики говорят, что в рассудок он не придет и что жизнь его продолжится не менее года; раны до сих пор заживить не могут. Училище это находится в самом жалком виде, и только крайность сельского духовенства заставляет помещать туда своих детей. Митрополит очень недоволен, что и эту заметку поместили в „Моск. вед.», и, говорят, писал об этом Головнину».
<НОВОЕ СРЕДСТВО УМИРОТВОРЕНИЯ>
«Кёльнская газета» говорит, что в Вильно запрещено купцам с покупателями говорить по- польски, хотя бы они и не умели иначе. Новое средство умиротворения!
ПРАВОСЛАВИЕ НА РЕЛЬСАХ
«День», с яростью ополчившийся в последнее время на папеж, латынство, иезуитство, напрасно портит свою кровь. Православие не только не в
