Штаба и квартирмейстером варшавского гарнизона; вследствие различных подозрений и доноса шпионов 13 августа 1862 г. он был арестован. Следственная комиссия главным образом обвиняла, или, лучше сказать, подозревала его в том, что он был начальником города Варшавы и вместе главным организатором вооруженного восстания в Польше, а также что он с давних пор ревностно трудился в деле освобождения польского и русского народа. Присутствие духа, логическая защита, а частью любовь и дружба прежних товарищей были причиною, что следственная комиссия, не имея никаких доказательств, оправдала его.

Мнение военного суда не понравилось Бергу; он не утвердил его, перечеркнул протокол и велел остановить дело, предоставляя времени разъяснение его. Грязные и темные стены десятого павильона варшавской цитадели были жилищем Домбровского в продолжение 13 месяцев.

Когда восстание стало клониться к упадку, во время одного боя в Литве взят был в плен в ноябре 1863 г. бывший инженерный офицер Миладовский, который под пыткою сознался перед следственною комиссиею, что Домбровский, находясь в Петербурге, был главным агентом Центрального народного комитета и основателем обществ военных с целью приготовления офицеров к народной службе и что в конце 1861 года был призван Комитетом в Польшу для организования вооруженного восстания. Вследствие этого приказания Домбровский выхлопотал будто бы, чтоб его послали в западную армию для состояния по особым поручениям при 2-м корпусе, а потом о назначении

519

квартирмейстером варшавского гарнизона; наконец, он показал, что Домбровский сделан был членом Центрального народного комитета и, пользуясь своим положением, доверием и уважением товарищей и соотечественников, стал в главе глубоко пустившего корни в войсках заговора, который имел целью занять перед восстанием варшавскую цитадель и Модлин, но что это ему не удалось исполнить вследствие неожиданного арестования Арнгольдта, Сливицкого, Каплинского, Ростковского и других офицеров. Муравьев, получив это признание, потребовал у Берга немедленной выдачи ему Домбровского для исполнения над ним смертного приговора. Берг, будучи в дурных отношениях с Муравьевым, отказал ему в этом удовольствии и приказал следственной комиссии вновь пересмотреть дело Домбровского и судить его полевым уголовным судом. Военный суд приговорил его к смертной казни, но приговор был заменен Бергом 15 годами каторжной работы в Сибири, на лишение всех прав состояния, орденов и конфискацию имущества. 18 ноября 1864 года приговор был прочитан Домбровскому, и в обществе с лишком ста человек его отправили в Сибирь. Между тем в виленской цитадели О. А., упавший физически и нравственно от долгого заключенья и инквизиции, подтвердил показание Миладовского. Тотчас же Муравьев выслал курьера в Сибирь за Домбровским и властью, ему данною, приговорил его к смерти. Но все его усилия были напрасны. Домбровский, пользуясь сочувствием сельского населения, на дороге успел достать женскую крестьянскую одежду и, дождавшись удобной минуты, не замеченный ни товарищами, ни стражею, бежал с Каламанного двора, окруженного русскими штыками. Бегство было исполнено за три дня перед банею, которая, по словам русских газет, послужила будто ему к бегству без малейшей помощи посторонних лиц.

Русская молодежь, сочувствовавшая ему, спрятала его у себя и облегчила путешествие по России, которое, в видах общего дела, он исполнил после своего бегства. Напрасно бесился

г. Катков, напрасно шпионы, для увеличения числа которых Муравьев прислал семь своих, искали его; Домбровский был в совершенной безопасности, среди русских молодых людей, которые притихли под натиском реакции, но остались верными своим убеждениям. Приглашенный на годовщину памяти декабристов, Домбровский участвовал в многочисленном собрании русских, праздновавших память своих мучеников. Домбровский посетил впоследствии разные места, стараясь связать работу русской молодежи с нашими усилиями — настолько, насколько могут быть соединены эти две разные армии, действующие каждая согласно своим целям, но имеющие общего врага.

520

Домбровский, будучи еще в варшавской цитадели, женился на девице Пелагии Пиотровской. Молодая чета недолго жила вместе. Берг и Трепов для того именно дали дозволение повенчаться в крепости, чтобы потом принужденною разлукою нанести более сильный удар. Через две недели г-жу Домбровскую сослали в Ардатов, дрянный городишка Нижегородской губернии, а его отправили в Сибирь. Домбровский не оставить Россию без жены. Едва возвратившись из путешествия по России в Петербург, он собрал все нужные сведения, касающиеся Ардатова и его окрестностей, отправился в этот город и, встретившись с женою»на прогулке, взял ее с собою в Петербург; оттуда поехал в Финляндию и благодаря ее сочувствию финляндцев счастливо пробрался в Штокгольм».

521

КОММЕНТАРИИ

522

ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ

В разделе «Комментарии» приняты следующие условные сокращения:

1. Архивохранилища

ЛБ — Отдел рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина. Москва.

ПБ — Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова- Щедрина. Ленинград.

ЦГАЛИ — Центральный Государственный архив литературы и искусства СССР. Москва. ЦГИАМ — Центральный Государственный исторический архив. Москва.

2. Печатные источники

К — «Колокол».

Л — (в сопровождении римской цифры, обозначающей номер тома) — А. И. Герцен. Полное собрание сочинений и писем под редакцией М. К. Лемке. П., 1919 — 1925, тт. I — XXII.

ЛН — сборники «Литературное наследство».

ОК — оглавление «Колокола».

ПЗ — альманах «Полярная звезда».

Письма КТГ — «Письма К. Дм. Кавелина и Ив. С. Тургенева к Ал. Ив. Герцену», Женева, 1892.

523

Восемнадцатый том Собрания сочинений А. И. Герцена включает статьи и заметки 1864 — 1865 гг., в большей части своей впервые опубликованные на страницах «Колокола».

1865 год — историческая дата в издании «Колокола». В мае этого года Вольная русская типография была переведена из Лондона в Женеву, которая являлась в эту пору центром русской революционной эмиграции. План переезда в Женеву возник еще в 1863 г.; в 1865 г. Герцену стала ясна неотложная необходимость переезда. 19 марта 1865 г. он писал Огареву из Парижа: «Всякий раз, когда я бываю на континенте, я больше я больше убеждаюсь в необходимости (для дела) переезда и во вреде, что он не был сделан три года тому назад. Я в Париже и Женеве узнаю в три дня больше новостей из России, чем все мы в месяц узнаем их в Лондоне».

При поддержке оседавшей в Женеве «молодой эмиграции» Герцен надеялся расширить связи с Россией, необходимые для более быстрого получения всякого рода информации с мест и улучшения условий распространения «Колокола». Он рассчитывал на активное участие эмигрантов в изданиях Вольной русской типографии. Однако серьезные разногласия по ряду политических и тактических вопросов между редакцией «Колокола» и «молодой эмиграцией» привели, в частности, к тому, что Герцен и Огарев остались основными авторами статей и заметок, помещаемых в газете. Из представителей «молодой эмиграции» в это время активно сотрудничал в «Колоколе» лишь Н. Я. Николадзе (Рио Нели), более или менее случайными являлись статьи Н. И. Утина, Л. И. Мечникова, М. К. Элпидина.

В последние месяцы лондонского периода «Колокол» выходил один раз в месяц (лл. 192 — 196). В Женеве было налажено ежемесячное издание двух номеров.

Отличительной чертой «Колокола» в 1864 — 1865 гг. было усиленное внимание его редакторов к большим теоретическим статьям. В этом отношении Герцен шел навстречу желаниям деятелей революционной «молодой эмиграции», ждавшей от «Колокола» уяснения важных вопросов теории и практики общественного движения. 30 марта 1865 г. Герцен писал Огареву: «Всё требуют они общих статей, — статей, так сказать, теоретико-практических, 1еаШ^’ов, и я думаю, они правы». Ответственные программные статьи писал для «Колокола» в этот период и сам Герцен («1864», «Письма к будущему другу», «Письма к противнику», «VII лет»,

524

«1865», «Письма к путешественнику», «К концу года») и Огарев («К одному из многих», «Русские реформы»).

Однако, как и прежде, Герцен продолжал считать важной задачей «Колокола» быстрые отклики на злободневные политические, общественные и литературные события. В тех листах «Колокола» за 1864 — 1865 гг., которые готовил Герцен, отделу «Смесь» всегда принадлежит значительное место. Находясь часто в разъездах, Герцен был лишен возможности систематически прочитывать русские газеты, но всегда просил Огарева откладывать их для него, не пропуская «ни одного номера» и отмечая все представляющее интерес. Огарев в своих письмах постоянно сетовал по поводу того, что ему иногда приходится подбирать материал для «Смеси», считая это занятие «не своего ума делом». Следует заметить, что в технической подготовке материалов для «Колокола» (вырезки и выписки из газет) принимала участие Н. А. Герцен. 8 августа 1865 г. Герцен писал С. Тхоржевскому: «Если б Тата быстро делала кроки, было бы что поработать».

Как и в предшествующих томах, при установлении принадлежности Герцену тех или иных анонимных заметок 1864 — 1865 гг. принимались. во внимание указания М. К. Лемке на различные материалы документального характера, бывшие в его распоряжении (записки, пометы, письма Огарева, членов семьи Герцена, работников Вольной русской типографии — С. Тхоржевского и Л. Чернецкого). Нынешнее местонахождение всех этих материалов остается неизвестным, однако в тех случаях, когда авторство Герцена подтверждается и другими данными (идейно-тематического и стилистического порядка), указанные мотивировки М. К. Лемке становятся вескими аргументами в пользу атрибуции.

В основном разделе восемнадцатого тома печатаются следующие статьи и заметки, не включавшиеся до сих пор в Собрания сочинений Герцена: «Черкасский-министр развивается», «Liberty in Russia», «Редактору „Le Temps»», «Либеральничанье «Московских ведомостей»», «Предложение H. M. Смирнова и пр.», «Кончина кн. Е. Оболенского и Бобрищева-Пушкина», «Народная летопись», «Дерущийся по дорогам губернатор и нежный муж», «Chamber of horrors». В этом же разделе печати ряд статей и заметок, отнесенных в издании под редакцией М. К. Лемке к разряду Dubia: «Нашим библиографам, библиофилам, любителям сборников и исторических документов и пр.», «Перечень доносов», «Фурии», «Кончина А. Н. Муравьева», «Государь в немилости, первое avertissment Милютину (статскому)», «Пруссия, Руссия — ist mir alles gleich, и палки, палки…», «Убийство сумасшедшего», «Августовские адресы», «Нововведение в журналистике», «Издатели „Колокола» покорнейше просят.», «Русский инвалид», «Логика падения», «Брань на смерть идущим», «Кощунство «Московских ведомостей» и их такт», «Здоровы ли „Московские ведомости»?», «Ро^е1шиЬ>, «Балабин и норма», «Второй Муравьев и Александр Второй», «Клеветники», «Русские деньги, польские деньги», «Н. Серно-Соловьевич, П. Ветошников, Н. Владимиров», «Что город, то норов».

525

«О «Народной летописи» (Поправка)», «Государственная тайна», «Все еще горит Россия»,«Староверы и евреи», «Офицер Бейдеман», «из Сибири и Казани», «Из Петербурга», «Эс-букет Кауфмановского цицеронства», «Режим Кауфмана», «Катков заводит кулачные бои», «Купец Сомов и пр.».

Статья «Русский прогресс», разделенная в издании под редакцией M. К. Лемке на три заметки («Русский прогресс», «Курляндское дворянство», «Курение на улицах»), печатается, в соответствии с ее публикацией в «Колоколе», как единое произведение. Заметка «Письмо из Москвы», помещенная М. К. Лемке в основном тексте, печатается нами, как не имеющая явных признаков авторства Герцена, в разделе Dubia (см. комментарий к ней).

В разделе Dubia впервые помещено 8 заметок.

В разделе «Редакционные заметки, примечания, объявления» впервые перепечатываются заметки и примечания к 11 публикациям из «Колокола». В издании М. К. Лемке