любивший обтекать разные страны, был однажды в Вене. — По-видимому, речь идет о посещении Николаем Т Австрии в 1835 г., когда он участвовал в маневрах австрийских войск в Калише и присутствовал на официальных торжествах в Теплице. В предыдущий его приезд (в сентябре 1833 г.) австрийский император Франц Т назначил его шефом своего гусарского полка.

Тогда еще царствовал в Австрии не нынешний государь ~ а глупенький, больной и юродивый предшественник его. — Речь идет о слабоумном австрийском императоре Фердинанде Т, принимавшем лишь номинальное участие в государственных делах. 2 декабря 1848 г. он отрекся от престола в пользу своего племянника Франца-Иосифа. Последний ознаменовал вступление на престол кровавым подавлением венгерской революции 1848 — 1849 гг. при помощи войск русского правительства во главе с генерал-фельдмаршалом кн. И. Ф. Паскевичем. 13 августа 1849 г. девять венгерских генералов были повешены по приказу Франца-Иосифа, четверо — расстреляны (см. об этом также «Объявление о „Полярной звезде». 1855» — т. ХТТ наст. изд., стр. 267).

Стр. 284 …«с видом сумрачным и строгим»… — Герцен иронически перефразирует стих из баллады Пушкина «Жил на свете рыцарь бедный…»:

С виду сумрачный и бледный.

«Bruder ~ treue Schwesterliebe widmet dir mein Herz». — «Брат, верную любовь сестры посвящает тебе мое сердце». Герцен вкладывает в уста Николая I перефразированные строки из баллады Ф. Шиллера «Рыцарь Тогенбург»:

Ritter, treue Schwesterliebe Widmet Euch dies Herz.

486

…о Азаис с твоими «компенсациями»! — Имеется в виду теория компенсаций французского философа-моралиста П. Азаиса, изложенная им в книге «Compensations» (Paris, 1811).

Какие-то адвокаты прокричали «Vive la Pologne!» ~ где также будут кричать: «Vive la Pologne!» — О полонофильской манифестации при посещении Александром II 3 июня 1867 г. здания судебных учреждений (Palais de Justice) см. выше примечание к стр. 269 наст. тома. В парижских газетах (например, «Etendard» от 5 июня, «Liberté» от 6 июня 1867 г.) сообщалось, что выступления в защиту Польши «заставили русского императора сократить свое пребывание в Palais de Justice».

Подобные демонстрации происходили в тот же день также перед музеем Клюни и в Соборе Парижской богоматери, а 4 июня — на бульваре перед театром Grand Opéra во время парадного представления в честь Александра II (см. «Journal de Débats» от 5 июня, «Indépendance belge» от 5, 6, 7 июня).

…от Порт-Сент-Мартен до Оттоманской порты… — Каламбур, основанный на этимологическом родстве названия арки в Париже (буквально: Ворота Сен-Мартен) с идиомом «à la porte!» («вон!») и названием Турецкой империи. Термин «Порта» служил для официального обозначения турецкого правительства и происходил от того же французского «porte» (дверь, врата), что соответствовало турецкому идиому «паша капысы» — канцелярия паши (буквально — дверь паши), но часто относился в неофициальном употреблении и к самой Оттоманской империи.

…этот анекдот его сделает незабвенным в Париже. — Герцен относит к Александру II эпитет, постоянно фигурировавший в официальных документах Александра II в применении к Николаю I.

Стр. 285. …вержболовская таможенная амнистия ~ виза паспорта в Париж. Так ее французы и поняли. — Во время путешествия Александра II во Францию при переезде им 17 мая 1867 г. русской границы в местечке Вержболово было дано «высочайшее повеление» о прекращении незаконченных политических дел, «касающихся польского мятежа», и дозволении возвратиться на родину «уроженцам царства Польского, сосланным в административном порядке, если их поведение одобрено местным начальством» (см. «Голос» от 21 мая 1867 г., № 139). Амнистия была весьма ограниченной и обставлялась такими оговорками, которые сводили ее действие к нулю.

Передовое общественное мнение Европы встретило вержболовскую амнистию иронически. Об этом газета «Голос» 10/22 июня (№ 158) писала: «…одна из повстанческих газет <...> сказала, что этим актом „царь хотел дать себе паспорт безопасности для путешествия по Европе»» (см. передовую статью).

Журналы от 12-го рассказывают, что по дороге из Версаля опять кричали ~ «Да здравствует Польша!» — Александр II и Наполеон III посетили Версаль 9 июня 1867 г. В корреспонденции, помещенной в газете «Indépendance belge» от 12 июня, № 163, сообщалось о полонофильских манифестациях во время этой поездки.

1857-1867

Печатается по тексту К, л. 244—245 от 1 июля 1867 г., стр. 1991, где опубликовано впервые, с подписями: «А. Герцен, Н. Огарев» перед постскриптумом (после постскриптума стоит подпись: «Изд.»). Этой статьей открывается лист «Колокола»; статья набрана более крупным шрифтом, чем все остальные. В OK озаглавлено: «Первое десятилетие». Автограф неизвестен.

Принадлежность Герцену данной статьи доказывается ее ответственным редакционным характером, а также тем, что именно Герцену принадлежала

487

ее основная мысль о приостановке «Колокола» (см. ниже реальный комментарий). Кроме того, статья в значительной мере текстуально совпадает со статьей Герцена о французском издании «Колокола», напечатанной в русском прибавлении к французскому «Колоколу» с подписью: «И—р» (см. т. XX наст. изд.). В статье «1857—1867» сказано: «Теперь мы хотим перевести дух, отереть пот, собрать свежие силы и для этого приостановиться на полгода <...> Мы хотим еще раз спокойно, без развлечений срочной работой, вглядеться в то, что делается дома». Ср. в статье Герцена о выходе «Колокола» на французском языке: «Приостанавливаясь на нашем десятилетии — мы хотели не только перевести дух, но еще раз „спокойно, без развлечений вглядеться в то, что делается дома»».

В статье «1857—1867» говорится, что «русское развитие пробирается тайком через забор, пока сторожа не смотрят или спят…», что «Все остальное грязь и пыль на дороге, бревна и камни под колесами»; в статье о французском «Колоколе» Герцен также подчеркивает, что социальное развитие в России «идет проселками и буераками», идет, «несмотря на все помехи и ошибки»; в этой же статье, говоря о кровавой грязи как символе правительственной реакции,

Герцен замечает: «и там, где можно сухо пройти, а у нас везде грязь по колена и болота по пояс».

Включено в сборник Тихомирова (Т, 694—695) и в издание М. К. Лемке (Л ХТХ, 378—380).

В настоящем издании в текст внесено следующее исправление:

Стр. 287, строка 5: сеятели, «заутра» вышедшие на работу вместо: сеятели «заутра», вышедшие на работу (на основе аналогии с употреблением образа «ранних сеятелей» в статье «Из письма к М. Бакунину», стр. 288—289 наст. тома).

Мысль о приостановке «Колокола» впервые появляется в письмах Герцена в начале мая 1867 г. (см. письма к Н. А. Огаревой от 6 и 9 мая и к сыну Александру от 11 мая 1867 г.). Однако и ранее, в отличие от Огарева, более оптимистически оценивавшего перспективы издания (см. его письма к Герцену в ЛН, т. 39—40), Герцен постоянно трезво учитывал при планировании очередных листов уменьшение числа читателей и нехватку материала и поэтому неохотно соглашался на выпуск двойных листов или двух листов в месяц (см. письма к Огареву от 7, 8 и 11 января, 22 февраля, 29 марта 1867 г.).

Нарушение русских связей в результате временного разгрома революционных организаций в России и торжества реакции, все углубляющиеся расхождения с женевской «молодой эмиграцией» поставили перед Герценом вплотную вопрос о степени заинтересованности передовой русской общественности в «Колоколе», — вопрос, который мог решиться наиболее определенно лишь в период его приостановки.

Решение приостановить издание «Колокола» на полгода было принято Герценом и Огаревым 12 мая 1867 г., о чем первый из них сообщал в тот же день Н. А. Огаревой, а затем в письме от 14 — 15 мая — М. Мейзенбуг. В письме к Н. А. Огаревой от 29 мая 1867 г. Герцен так формулировал мотивы и цели своего решения: «Время это очень важное для меня и Огарева <...> Остановка „Колокола» будет запросом на То Ье ог поТ То Ье <быть или не быть>. Она меня может задержать до 1 июля — надобно узнать первый отзыв. Уже теперь много поднялось голосов за нас». В частности, против прекращения «Колокола» высказался М. А. Бакунин в письмах к Герцену от 7 мая и 23 июня 1867 г. (см. Письма Б, стр. 205, 209).

Западная и русская реакционная пресса пыталась использовать известие о приостановке «Колокола» как свидетельство идейного поражения, отступления Герцена. Однако, подчеркивая в настоящей статье неколебимость теоретических и тактических основ своей пропаганды, Герцен начисто отметал подобные инсинуации. А вслед за этим он выступает

488

в печати с опровержением слухов о полном прекращении «Колокола» (см. «В 75 листе „Москвы» напечатано…», «Редактору газеты „Figaro»» — стр. 300, 312 наст. тома и комментарий к ним).

Однако ни отклик Бакунина, ни измышления реакционных газет не могли сыграть определяющую роль в решении вопроса о необходимости продолжить издание. «Вглядываясь в то, что делается дома», Герцен во второй половине 1867 г. приходит к неутешительным выводам о перспективах русской «заграничной прессы». «У нас нет с Россией связи», — пишет он Огареву 30 июля 1867 г. и добавляет в связи с этим: «Русский „Колокол” мне всего противнее». Мысль о продолжении «Колокола» на французском языке, еще ранее занимавшая Герцена (см. письма к М. Мейзенбуг от 13 и 19 июня, к Н. А. Огаревой от 14 и 21 июня), теперь получает все более четкое обоснование. 31 августа 1867 г. он пишет Огареву: «Дела в России идут утомительно вяло. Те же доносы в „Моск. вед.”, то же крепостничество в „Вести”. Право, следует печатать по-франц<узски>. Русской публики для нас нет». (Ср. также в письме от 14 ноября 1867 г.: «Нас в России не читают и не хотят, вообще в заграничную прессу не верят. Школы внутри России задавлены надзором и попами <...> Мне теперь хочется только ругаться с Западом»). Подводя итог изданию «Колокола», Герцен писал: «Мы сказали почти все, что имели сказать, и слова наши не прошли бесплодно <...> Одна из наших великих наград состоит именно в том, что мы меньше нужны» (см. «О выходе „Колокола” на французском языке» — т. XX наст. изд.).

С 1 января по 1 декабря 1868 г. «Колокол» выходил на французском языке, с русскими прибавлениями. О задачах этого издания см. в объявлении «Ье Ко^^Ь — т. XX наст. изд.

Стр. 287. …мы намерены ~ издать ~ «Сборник Колокола». — О своем плане издания сборника статей редакторов «Колокола» во второй половине 1867 г. Герцен писал Огаревой еще 12 мая 1867 г., одновременно с сообщением о решении приостановить «Колокол». В том же листе «Колокола», что и настоящая статья, было помещено редакционное объявление о предстоящем выпуске «L’Almanach du „Kolokol»» (см. «A paraître en russe…» — стр. 331 наст. тома). В июле—августе 1867 г. Герцен занимается подбором материала для французского сборника (см. его письма к Огареву от 30 июля и к С. Тхоржевскому от 3 августа). 6 августа он