532).

…но какая-то горькая мысль заставила меня бросить игрушку… — См. комментарий к письму 50. Т. П. Пассек писала по этому поводу в своих воспоминаниях: «Саше было около двенадцати лет, когда он случайно узнал и понял об отношениях своих родителей, что прежде туманно мелькало в разговоре нянек и прислуги, не останавливая его внимания <...> Грустно рассказывал мне Саша о своем открытии и возмущался тем, что он и мать его стоят в ложном общественном положении. „Ну если так, — говорил он со слезами на глазах, — значит, я не завишу ни от отца, ни от общества, — значит, я свободен»» (Пассек, I, стр. 156. Ср. VIII, 32 — 35).

Сазонов, ты знаешь ее, ты был у меня в Крутицах 1835 апреля, 9. — О посещении Сазоновым Герцена в Крутицких казармах и его отзыв о Н. А. Захарьиной см. в письме 113.

…прошу его отослать в Пензу. — В Пензе находился в то время Огарев.

Ответ Н. И. Сазонова и Н. Х. Кетчера от 11 октября 1836 г. — ЛН, т. 62, стр. 530 — 532.

Печатается по автографу (ЛБ). Впервые опубликовано: РМ, 1894, № 1, стр. 86 — 89 (ошибочно присоединено к письму от 21 — 23 сентября 1836 г.). На автографе помета Герцена: «93». Конец письма, от слов: «Еще раз о Мед<ведевой>…» — на отдельном листе, без абзаца; возможно, что ему предшествовал несохранившийся текст. Автограф поврежден, некоторые слова восстанавливаются по смыслу.

Ответ на письма Н. А. Захарьиной от 23 — 29 августа, 31 августа —7 сентября и 19 сентября 1836 г. (Изд. Павл., стр. 124 — 128, 130 — 135, 142). Отрывки из первых двух писем неточно цитируются в «Былом и думах») (VIII, 345 и 353).

…есть надежды, и надежды большие? — В начале августа 1836 г. отец, Герцена обратился с письмом к шефу жандармов А. X. Бенкендорфу, в котором писал (от третьего лица): «Г-н Яковлев, находясь в преклонных летах и в болезненном состоянии, имел при себе единственным утешением означенного Герцена, а разлучением с ним уже третий год погружен в глубочайшую горесть, и желая при конце своей жизни еще увидеть и благословить воспитанника своего, осмеливается просить монаршего милосердия о дозволении воспитаннику его Герцену возвратиться на службу и в родительский дом в Москву» (Л I, 332). Прошение И. А. Яковлева, как и другие аналогичные его обращения в III отделение не произвели никакого действия; оно даже осталось без ответа.

О портрете буду хлопотать… — Отклик на следующие строки Натальи Александровны: «С первою же оказией напишу, чтоб маменька старалась как-нибудь уговорить папеньку подарить мне твой портрет, тот, который у меня был. А о своем я много хлопотала, бывши в Москве, но или ожидание самого тебя, или что другое не заставило обратить внимание на это никого. Ты сам об этом старайся, я тут не могу ничего. Но той портрет не так похож, мое воображение наполняло недостатки; мне казалось иногда, что на этом полотне горят твои дивные, огненные глаза, Казалось, с них льется на меня струя любви, что твои уста не безответны; но Александр, если ты можешь, пришли мне твой портрет через папеньку; теперь у меня каждую ночь горит лампада: если сердитые люди не дадут мне насмотреться на тебя днем, ночь, целая ночь моя!» (Изд. Павл., стр. 130). На письме Н. А. Захарьиной от 31 августа 1836 г. Герцен Сделал помету: «Портрет отправил 7 октября» (ЛБ).

Ты рада, что я более сижу дома. — В том же письме Наталья Александровна писала: «Ты хочешь обратиться к уединению. О мой милый Отшельник! Оставь эти пустые гостиные, что в них? В них только много сора и пыли, а в уединенной жизни удивительная полнота, с тобою нее Витберг. Будь с ним более, занимайся, пиши Наташе, и год промчится, — и ты прилетишь ко мне!» (там же, стр. 131 — 132).

Водо тебе в женихи… — 28 августа Наталья Александровна сообщала Герцену: «Папенька, поздравляя меня с именинами, между прочим пишет, что занимается избранием мне жениха и уже одного имеет в виду. Е<гор> И<ванович> говорит, что это должен быть Водо. Ты не беспокойся об этом и не думай, я сама не боюсь ничего. Княгиня, кажется, довольна этим и

тревожится, и боится. Если не ошибается Саша, то, кажется, к<нягиня> несколько догадывается о тебе» (там же, стр. 127).

Преуморительная записка в папенькином письме… — К несохранившемуся письму И. А. Яковлева была приложена следующая записка Н. А. Захарьиной от 19 сентября 1836 г.: «Любезнейший Александр Иванович! Никогда не сомневалась я в вашей дружбе, но присланные вами книги и память о моих именинах были новым доказательством оной и принесли мне новое величайшее удовольствие. Все лето я провела приятно.

494

Теперь мы собираемся в Москву. Дай бог, чтоб и вы возвратились скорее туда, где ждут вас с нетерпением родные, друзья и всею душой любящая сестра. Наташа» (там же, стр. 142).

27 сентября Наталья Александровна писала по поводу этой записки Герцену: «Я думаю, ты получил через папеньку записку мою. Он сам велел мне написать. Как это неприятно обманывать и притворяться, хотя необходимость, но я краснела, писавши ее, унизилась в собственных глазах, и мне так казалось трудно и мудрено написать тебе, как будто в первый раз. Может, и тебе оно неприятно…» (там же, стр. 145).

Итак, Саша и Костя — мои агенты… — 4 сентября Наталья Александровна писала Герцену: «…только не надобно, чтоб знали о переписке. Это от всех тайна. А ты знаешь, что мне ужасно строго было запрещено к тебе писать<...> Разве я могла послушаться княгини? Она увидит сама, что требовала невозможного. Только тогда надо будет стараться спасти от вечных преследований Сашу и Костю. Они в нашем заговоре, и отсюда все письма к тебе идут через их руки, также и твои ко мне» (там же, стр. 133 — 134).

Emilie не верит вполне моей любви ~ я люблю сильные души. — Отклик на слова Натальи Александровны в письме от 26 августа: «Твоей любви, кажется, не верит никто, кроме меня и Саши Боборыкиной; Эмилию убила измена, а другие… Кто ж может вполне постигнуть тебя, кто может обнять твою необъятную душу?» (там же, стр. 126).

…ты поправила мою ошибку и отстранила Мар<ью> Ст<епановну> от нас… — 1 сентября Наталья Александровна писала Герцену в связи с его намереньем привлечь на свою сторону М. С. Макагаину: «На что же, мой ангел, тут вмешивать ее? Неужели, кроме этого ржавого, негодного железа, бог не пошлет нам орудие? Когда можно избегнуть, не должно унижаться. У нее же, кажется, единственное твердое чувство — ненависть к тебе, как к злоумышленнику (на ней основан патриотизм ее весь), и я почти уверена, что оно перевесит жадность и корыстолюбие<...> Ты подумай сам и увидишь, что Марья Степановна — недостойное орудие. И зачем подарками, деньгами покупать счастье? Чистотою, святостью души, любовью купим его, ангел мой» (там же, стр. 131).

…как она читала записку за французские стихи… — Наталья Александровна сообщала Герцену

28 августа: «Писать всего я не могу, потому что знаю, что письма мои иногда читаются, и пишу мелко для того, что не всякий разберет, а ты, я уверена, сумеешь прочесть, как бы ни было написано. Да, вот как это спасло меня. Раз я писала к тебе, и М<арья> С<тепановна> вошла неожиданно в комнату. Что делать? Письма не дать ей я не могла. Она в очках смотрела его и поверила, что это французские стихи» (там же, стр. 127).

Ты доселе восхищаешься «Легендой»… — «Я часто перечитываю «Легенду», — писала Наталья Александровна 28 августа. — Никакая повесть, никакой роман, ничто меня не может занять так, как Феодора» (там же, стр. 128).

…с новой повестью… — «Елена»; см. письмо 75 и комментарий к нему.

…я, кажется, тебе писал, что я его уронил в щель на станции в Нижегородской губернии… — Это письмо Герцена неизвестно.

…ты права, что смерти бояться нечего… — 26 августа Наталья Александровна писала Герцену: «Что бы могло сделать меня несчастною? Смерть твоя? — нет, потому что я не переживу тебя. Итак, что же может убить меня при жизни твоей? Если ты перестанешь любить меня, — может, это убьет меня, я тогда умру, но несчастной не назовусь» (Изд. Павл., стр. 125).

Ответ Н. А. Захарьиной от 10 октября 1836 г. — Изд. Павл., стр. 151 — 154.

495

78. Н. А. ЗАХАРЬИНОЙ

Печатается по автографу (ЛБ). Впервые опубликовано (с купюрами): РМ 1894, № 4, стр. 165 — 169. Полностью: Изд. Павл., стр. 148 — 150. На автографе пометы Герцена: «96» и Н. А. Захарьиной: «Пятница, 23 октября». Приписки от 11 и 12 — 14 октября находятся на двух отдельных листах.

Ответ на письма Н. А. Захарьиной от 7 — 12 и 14 — 19 сентября 1836 г. Изд. Павл., стр. 135 — 137 и 139 — 141).

…у тебя (ежели отдадут) будет мой портрет… — См. воспроизведение этого второго портрета Герцена работы Витберга в наст, томе (фронтиспис). В т. I наст. изд. (стр. 272) портрет воспроизводился по несовершенной копии (о подлиннике, обнаруженном в 1945 г. в фондах Музея изобразительных искусств, см. ЛН, т. 63, стр.649 — 654).

…возьми слог твоих писем, образ мыслей… — Герцен писал впоследствии в «Былом и думах»: «Разница между слогом писем Natalie и моим очень невелика, особенно в начале переписки; потом он уравнивается и впоследствии делается сходен. В моих письмах рядом с истинным чувством — ломаные выражения, изысканные, эффектные слова, явное влияние школы Гюго и новых французских романистов. Ничего подобного в ее письмах, — язык ее прост, поэтичен, истинен, на нем заметно одно влияние — влияние евангелия. Тогда я все еще старался писать свысока и писал дурно, потому что это не был мой язык. Жизнь в непрактических сферах и излишнее чтение долго не позволяют юноше естественно и просто говорить и писать; умственное совершеннолетие начинается для человека только тогда, когда его слог установливается и принимает свой последний склад» (VIII, 345 — 346).

Скажи твоей Саше, чтоб она и не думала умирать. — 12 сентября Наталья Александровна сообщала Герцену о своей подруге — крепостной Горничной Саше Вырлиной: «…Саша в восторге, что ты вспомнил ее <в Письме от 25 — 26 августа> считает себя счастливою и выше существ обыкновенных, будучи упомянута в нашей переписке и получив от тебя благоволение. Она в самом