своих друзей сделать то же.
13
В письме моем довольно ясно объяснены мои мнения о христианской религии; может, токмо пояснить надлежит, что я разумею под
религии, в особенности, слова, до сен-симонистов
относящиеся, и какого успеха Вы ожидаете от людей сего рода? —
14
О какой тайне писал к Вам Огарев, как упоминается в письме Сатина к Огареву, и упрекает, что в тайну Вашу он не удостоился быть
посвященным, и что Вы и Огарев сочли его слишком мелким, чтобы он мог понять возвышенность Вашего
15
Вы сообщили г. Огареву писанную Вами бумагу, заключающую в себе разбор одного автора, которое осуждаете за то, что он не
совещания? —
14
Сатин гораздо менее знаком с Огаревым, нежели я, сверх того, он делал какие-то пустые замечания на Огарева стихи; Огарев писал ко мне письмо стихами и, излагая мечты свои, просил, чтоб я не показывал г. Сатину, ибо он опять будет с холодностью нападать на его мечты. Письмо Огарева было показано мною г. Пассеку (Вадиму), который сказал об этом Сатину, и оскорбленный Сатин писал ко мне об этом из Тамбова в июле 1833 г.; что же до письма его к Огареву, я не помню его и решительно не понимаю слова совещание, которое, вероятно, употребилось невзначай и с сердцов.
15
Это несколько беглых мыслей, явившихся мне при чтении статьи из «Эдинбургского обозрения», переведенную в «Телескоп» года два
одобряет революции и сказал следующее: «Буйные и
непокорные допеты не могут произвести добродетельнейшего общества». Что на сие ответствовать имеете? —
16
Откройте настоящий смысл аллегорического письма
Вашего к Людмиле, от 3 августа 1833 года, где описана Вами гора с растущим на ней северного края деревом; вырвавшийся из недр ее топь, который, как бы насыщая мщение, истреблял все, океан кропи; дерево не существует. Но огонь в горе не тухнет, свирепая река яростно подмывает гору? —
17
В одном письме она желает Вам достижения славной цели своей и благородного стремления: «Ты достигнешь ее, ты один <идешь> к ней верною стезею; с твоим умом, с твоими талантами ты поведешь за собой толпу благородных юношей, чтоб исполнить свое
тому назад. Мысль мною порицается сия на том основании, что г. сочинитель не понял революцию 89 года; это было разрушение прошлого порядка, а он воображал, что цель их была образовать общество, что смысл фразы сей именно тот, доказывают в той же моей статье следующие слова Гизо: «Люди, участвовавшие в революциях, не могут быть в спокойном состоянии правителями» и еще далее: «Люди, правила, идеи,
способы состояния переходного не годятся к состоянию, истекающему из оного».
16
Смысл этой аллегории — самая обыкновенная мысль, что чистота душевная, которую сначала человек ласкает при разгаре страстей, погибает; другого смысла решительно нет; это был опыт подражания Жан-Полю Рихтеру.
17
В одном из предыдущих вопросов было выписано из письма моего к Огареву, что вся цель моего существования есть занятие науками, этой цели я обрек себя; но, сверх того, признаться должен, что мне весьма льстила известность, которую я на сем поприще могу приобрести. Между разными средствами для достижения
предназначение». Дайте на сие объяснение? —
известности я сначала хотел продолжать службу в
Университете и быть
профессором; эта мысль была известна не токмо моим коротким знакомым
426
Долгое время боролся я между верою и неверием, и эта борьба была весьма сильна. Мои сомнения простирались не токмо на частичную недоверчивость, но и на догматы христианской религии; но в этом я совершенно исцелился, и перелом сей был со мною с год или более тому назад;
19
Об каком демоне, беспокоящем Вас, упоминает в письмах к Вам Людмила? —
18
В другом письме в Вам она сказала следующее: «Ты
говоришь мне, чтоб я не разлучала тебя с твоею идеею. Сохрани боже! Я слишком люблю родину, чтоб мне когда- нибудь пришла эта мысль». Изъясните смысл сих слов? —
но многим профессорам и Дмитрию Павловичу
Голохвастову; цель моя была приобрести кафедру общую естественных наук, их-то хотел я слить с нынешнею германскою философиею и . увлечь юношей, — вот смысл слов, упоминаемых в записке.
18
Смысл сего совершенно тот же, какой в предыдущей выписке; я боялся, чтоб частная, семейная деятельность не отвлекла меня от моих занятий. Она писала выписанные слова, и все это сводится на похвалу мне, почитая, что я могу своими занятиями по ученой части быть полезен родине.
19
20
Огарев в письме своем к Вам от 3 сентября (№ 45), при сем Вам оказываемом, между прочим, говоря о заданных вами ему вопросах, пишет: «О цивилизации войдет (вошел) в предположенную мною статью о перехождении в
двор<янское> сословие, — но думай на воле, мне кажется, что наша цивилизация он обозначен в письме к Огареву о христианстве. Сии-то сомнения названы ею Демоном.
20
Письмо сие писано в 1832 году, и Огарев, 18-летний юноша, мечтатель по нраву, восхитился сочинением Лерминье, и потребность творить, создавать, к которой так сродны юноши, сильно выразилась в словах его, но недостаток основательности,
советов друзей заставляет его жалеть о том, что он
427
не XIX; но XVIII века». — Далее, он, советуя Вам прочесть — «Philosophie du droit»,
соч. Лерминье, пишет
следующее: «Друг, прочти их, непременно прочти. Я
воспламенился от них (innere Fülle <внутренняя полнота>) так и забушевала, хотелось бы что-нибудь творить, и с досадою и с ужасом вижу, что мне 18 лет и что я в деревне. Но вдруг я вспомнил вас, друзья мои, сравнил то, о чем говорит Лерминье, с нами, и что-то
в деревне и что ему еще 18 лет. Вопрос, сколько я помню, заданный мною ему, был о
историческом значении
дворянства в России, а не о перехождении в сие состояние; впрочем, Огаревым не было писано статьи сей. Под цивилизациею он просто
разумеет образование наше, говоря, что образованность в России еще более имеет
основания ХУНТ века, нежели XIX, и сей статьи Огарев мне не читал, и я почти уверен, что и не писал
сладостно заговорило в душе, — будущность,
прекрасная будущность,
сколько надежд и упований, и проч.» — Объясните смысл всего этого письма, и в особенности, какую статью предполагал написать Огарев о перехождении в двор<янское> сословие и что он разумеет под словами «наша цивилизация не XIX, но XVIII века», что значат слова: «Хотелось бы что- нибудь творить, но с досадою и с ужасом вижу, что мне 18 лет и проч.»? —
оную. Вообще, письмо сие писано в таких летах и в таком
расположении, что его объяснить токмо можно минутным
волнением, происшедшим от чтения Лерминье; что касается до его и моего мнения об
Американских штатах, оно отвергнуто и мною и им, что доказать можно направлением
религиозно-философским писем от 1833 года и совершенным материалистическим суждением, здесь изложенным.
К сим ответным пунктам титулярный советник Александр Иванов сын Герцен руку приложил.
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОСНЫЙ ПУНКТ,
ПРЕДЛОЖЕННЫЙ В ПРИСУТСТВИИ
ВЫСОЧАЙШЕ УЧРЕЖДЕННОЙ СЛЕДСТВЕННОЙ КОМИССИИ ТИТУЛЯРНОМУ
СОВЕТНИКУ АЛЕКСАНДРУ ГЕРЦЕНУ
С кем из пребывающих в Одессе имеете знакомство, давно ли и где познакомились? Не имели ли с сим лицом переписки, об чем писали и что писано было к Вам?
Ноября 1 дня 1834 года
В 1831 или 1832 году познакомился я с Моисеем Михайловичем г. Иваненкою, выпущенным из благородного пансиона, который около сего времени уехал в Одессу, где служил при военном
генерал-губернаторе графе
Воронцове; переписки я с ним не имел, но несколько раз писал к нему, не помню вообще о чем; но последние два письма состояли в просьбе к нему прислать статью в предполагаемый мною Альманах на 1835 год; он обещал прислать и о сем писал, кажется, два раза.
Прочих писем не припомню.
К сему ответному пункту титулярный советник Александр Иванов сын Герцен руку приложил.
<ПРОШЕНИЕ>
КН. С. М. ГОЛИЦЫНУ Москва. 6 января 1835 г.
Ваше сиятельство!
Милостивейший государь!
Продолжительное заключение, чистота моей совести и разлука с родителем и благодетелем моим в его преклонных летах, в его болезненном состоянии дают мне смелость прибегнуть к благорасположению вашего сиятельства ко всем страждущим.
Окончив дозволенный мне от начальства курс в Университете, я продолжал мое служение в Московской дворцовой конторе, продолжая заниматься науками и посвящая дни своей тихой, домашней жизни. В июле месяце прошлого года был я взят из родительского дома и посажен под арест, который доселе продолжается. Смело смотрю я на всю прошедшую жизнь и не нахожу ничего порочного или преступного в ней. Тщетно ждал я скорого освобождения, шесть месяцев миновало для меня в заключении.
Ваше сиятельство были столь милостивы ко мне во время допросов, что я дерзаю прибегнуть с просьбою быть моим представителем и покровителем, ежели обнаружилась пред вашим сиятельством невинность моя, или даровать мне средства доказать оную, доселе не имея понятия о деле, за которое я содержусь, не имел я и возможности оправдаться.
Возлагая надежду мою на ваше сиятельство, предавая себя в милостивое покровительство и ходатайство, я останусь спокоен и буду с нетерпением ожидать минуты, когда я могу доказать перед Вашим сиятельством и впоследствии перед родителем моим чистоту моей совести и неприкосновенность к чему-либо порочному.
Исполненный сею надеждою, честь имею быть с глубочайшим почтением и истинною преданностию
Вашего сиятельства покорнейший слуга
Александр Герцен.
1835 года. Янв<аря> 6.
Крутицкие казармы.
<ПОДПИСКА ОБ ОЗНАКОМЛЕНИИ С ПРИГОВОРОМ>
1835 года марта 31 дня мы, нижеподписавшиеся в присутствии его сиятельства г-на действительного тайного советника и кавалера князя Сергия Михайловича Голицына и прочих гг. членов высочайше учрежденной следственной комиссии, дали сию подписку в том:
1- е. Во исполнение высочайшего повеления, сообщенного его сиятельству г. генерал- адъютантом графом Бенкендорфом от 23 марта за № 1156, изложенные в оном статьи уголовных российских постановлений о преступлениях государственных по 1-му пункту и об определяемой ими казни за поношение государя императора и членов императорского дома злыми и вредительными словами нам прочитаны.
2- е. Высочайшая воля, в отношении к нам изображенная в следующих словах: «Как ни велико их преступление, в дерзких отзывах противу его императорского величества и правительства заключающееся, за которое по точным словам узаконений следовало бы предать их суду и подвергнуть строжайшему наказанию; но государь император, соизмеряя справедливое взыскание с свойственным его величеству милосердием, освобождает их на сей еще раз от суда и ограничивает наказание виновных одними исправительными мерами», — нам объявлена; а с тем вместе сделано строгое внушение, дабы мы на будущее время удалялись от подобных случаев.
<Подписи:>
14 класса Алексей Васильев Уткин руку приложил.
Титулярный советник Владимир Игнатьев Соколовский руку приложил.
Отставной поручик Лев Константинов сын И б а е в руку приложил.
14 класса Михаил Сорокин руку приложил.
Действительный студент Николай Михайлов сын Киндяков руку приложил.
Кандидат Иван Афанасьев сын Оболенский руку приложил.
Действительный студент Егор Петров сын Машковцов руку приложил.
Служащий в Архиве Министерства иностранных дел студент Николай Платонов Огарев руку приложил.
Студент университета Николай Михайлов Сатин руку приложил.
Титулярный советник Александр Иванов Герцен руку приложил.
430
Губернский секретарь Алексей Козьмин Л ахт и н руку приложил.
Студент Егор Егоров Мин руку приложил.
Студент Николай Алексеев Иванов руку приложил.
Уволенный из вятского мещанства Иван Михайлов сын Маслеников руку приложил. Свободный художник Петр Петров Готье руку приложил.
Губернский регистратор Николай Петров сын
