«Отечественными записками», прочти мое письмо к Виссариону. — Что вы хотите делайте, ругайтесь или хвалите, я в одном неизменен — это в той добросовестной и светлой гуманности, которая всегда бежит от исключительных (haineux167[167]) теорий и взглядов. Только смеясь или шутя можно думать, что я разделяю мнения Хомякова et Cnie; но я вовсе не шутя говорю и прежде говорил, что я со многими очень сочувствую и сердцем и умом, в очень многих сторонах и во имя этих сторон, а равно и во имя благородства убеждений, я не отворачиваюсь. Так полгода тому назад ты и Белинский смеялись над тем, что я сблизился с Самариным. А который из вас знал его? Самарин юноша высоких дарований и в полном развитии, ему только 25 лет — а вы уж осудили его. Я сначала инстинктом оценил его. Теперь спроси-ка Галахова, как этот человек гигантски подвинулся вперед от всех прежних товарищей, это одна из самых логических натур в Москве, это человек, который далеко выше Хомякова и даже Аксакова. Кто был прав! Далее, отчего Белинского статьи возбуждают досаду и зло и разномыслящих с ним, а мои статьи, как и я сам, принимаются с каким-то теплым, хотя и несогласным чувством.
184
Гуманность — мое знамя. — Теперь я занимаюсь ЫаШгрЫ^орЫе Гегеля, хочу писать в деревне.
Рукой Н. А. Герцен:
Зачем это посетил тебя такой несносный гость — нарыв? Прогони его скорей, мы ждем тебя 8-го мая, без тебя этот день будет как без головы, а потом бог знает, много ли таких дней нам придется провести вместе, и потому надо пользоваться малейшею возможностию. Прошлого года я была больна, а нонче Лиза; она, бедняжка, сидит все в темной комнате, и ей обещают еще долго не видать хорошо, — глупо и
166[166] роскошно и громоподобно (нем.);
глупо многое на свете! К тому сам Грановский нездоров, а она не может ходить за ним, — это мученье. Я, по обыкновению, все хлопочу с нянюшками да мамушками, Николенькина прислуга отличная, а Сашку не с кем пустить гулять, сама я все такая дрянная, — здорова, а сил нет, и всё еще, кажется, уменьшаются. Несмотря на это, была на последней лекции Грановского и видела торжество его, и видела в первый еще раз такой единодушный восторг стольких людей. Жаль, что недоставало многих близких ему. — Приезжай, тебе хорошо будет. Да напиши, приедешь ли, несносно быть в неизвестности. Прощай, жму твою руку, досадно на тебя, что мало пишешь.
Мы хотели сделать для тебя дагерротип, на котором представлены бы были все близкие тебе группой, но всякому что-нибудь да помешало, право, кажется, человек живет более ожиданием.
Рукой Саши Герцена:
Кетчер, не дожидайся лета, а приезжай теперь.
Рукой Н. А. Герцен:
Перевожу:
Кетчер, не дожидайся лета, а приезжай теперь.
Supplément extraordinaire168[1681.
Анекдот: Саша уверял Галахова, что профессор только и есть Грановский. Галахов говорит: «А Кетчер»? Саша, скандализованный, возразил: «Какой же он профессор, Грановский читает, а ему хлопают, а он кланяется». Галахов сказал: «И Кетчер читает» — но Саша торжественно ответил: «Нет, Кетчер бранится, а не читает». Галахов обязуется подтвердить, да кстати пусть он тебе расскажет премилый анекдот о Корше и газетах. — Читал ли ты статью о неграх?
Засим обнимаю тебя. Михаил Семенович хотел принести записочку, да нет его что-то.
Редкин учится по-еврейски и находится в припадке приапизма, сватается направо и налево.
Крюков очень болен и так переменился, что вряд можно ли ждать улучшения. Жаль и бесконечно жаль.
Аксаков тебе кланяется.
185
189. Т. А. АСТРАКОВОЙ
Татьяна Алексеевна, сделайте одолжение, приезжайте сейчас, сию минуту, сию секунду к нам. Мы будем дозавтракивать Кетчеров отъезд.
Да и Сергей Иванович непременно. Если же есть очень важные причины для вас (т. е. болезнь), для Сергея Ивановича никакого пардона. Неминуемо, неоткладно.
А. Г е р ц е н .
29 мая.
190. К X. КЕТЧЕРУ
6 июня 1844 г. Москва.
Г-н Кетчер, по отпуске вас в Северную Пальмиру, все обстоит благополучно, дождь льется как из ведра, Константин Сергеевич не теряется и говорит, что это приятная и мягкая сырость, облегчающая жары (N5. Дня три термометр ниже 9°). В деревню еще ехать невозможно, дай бог убраться ко 20. Вот тебе и лето! Грановский собирается к 15; пишу же я к тебе по просьбе Астракова и истинно прошу заняться этим и мне написать ответ.
1- е. Сергей Иванович слышал, что Краевский через фон дер Пален очень близкий человек у Муравьевых, и именно у того, который начальник межевой части, — а потому он просит через него похлопотать о двух делах.
а) Его брат, землемер, представил проект таблиц для вычисления площадей многоугольников — проект здесь одобрен и послан в Петербург — в межевой департамент, утверждение проекта для него весьма важно. — (3) Сам Сергей Иванович желал бы вступить учителем высшей математики в Константиновский институт и, если б был уверен в поддержке там, то подал бы просьбу. — Я говорил ему, что на Краевского я не надеюсь, и вообще, кажется, мудрено таким образом обработать все это — но он просит твоего содействия и ответа. Признаюсь, я не уверен и в твоей аккуратности — однако ответа жду.
Прощай. Писать уж поздно. Самарина диссер. защита была хороша, но скучна.
А. Г е р ц е н .
Июня 6. 1844.
Рукой Н. А. Герцен:
Так неожиданно представился случай писать, что я не могу ничего собрать в своей голове. Видел ли ты нас у заставы? Были тут оба Грановские, Марья Федоровна, и Софья Карловна Корш, и сам Корш, я и Сашка. Мы не знали, что почтовые кареты не останавливаются у
заставы, но ежели ты видел нас, так мы утешены. — Воспа шла и проходит превосходно. Жаль было отпускать тебя, да делать нечего! — Вчера мы были все вместе и, как разумеется, вспоминали о тебе. Ну, прощай!
На обороте: Его высокоблагородию Николаю Христофоровичу Кетчеру.
В С.-Петербурге. Близь Владимирской, в доме Фридрихса.
191. Н. Х. КЕТЧЕРУ
19-20 июня 1844 г. Москва.
19 июня 1844. Москва.
Здравствуйте, достопочтеннейший. Письмо ваше имел честь получить и почти с ним вместе грамоту из Берлина — на которую уже отвечал. Главная новость, которую я тебе имею сообщить (только до поры не говори многим), — это то, что Грановский подал просьбу о издании нового журнала. Граф, Дмитрий Львович и я — заставили отказаться от покупки дрянного журнала и предпринять что-нибудь новое. «Ежемесячное обозрение», преимущественно историческое и критическое направление. — Итак, передай Панаеву, что повесть нужна будет, как только выйдет позволение, да и сам ты приготовь перевод какой- нибудь. Не желает ли Белинский что-нибудь прислать? — Гонорар, по общему соглашению, тотчас вышлется, пусть этим замечанием не обижаются, безденежно работать — аристократия, особенно когда их немного.
Все едут. Грановский завтра, Редкин сегодня, я — в субботу. Елизавета Богдановна с нами. Доселе не было ни одного летнего дня с твоего отъезда, да и при тебе не было. Однако смерть хочется в деревню. Штиль кругом, и воздух, и лес. Только недостает воды и горы, а то Эльдорадо да и только.
Скажи Белинскому, и да разразится он гневом ярым, в «Москвитянине» будет несколько строк моих о Грановском. — Да, кстати, скажи ему, зачем он в «Отечественных записках», как только дело дойдет до национальных бредней, поминает о лаптях и о сермяге. Неужели он не знает, что ни то, ни другое не носится par gout169[169] или par esprit de parti170[170], а из бедности, так, как sabots171[171] и блуза. А потому, я думаю, не вовсе прилично аристократически хвастать сапогами и смеяться над людьми, носящими лапти. Qu’en dites Vous, mon voisin?172[172] Гуманность, гуманность — великое дело!
Боткина брат, Николай, приехал в Москву — я, впрочем, еще не видал его.
169[169] из удовольствия (франц.);
170[170] из корпоративного духа (франц.);
171 [171] деревянные башмаки (франц.);
Крюкову лучше. А бедный Егор Иванович плох, у него оказывается рак, Варвинский передаст его Альфонскому при отъезде.
Засим прощайте.
Николай Платонович что-то пишет о Шекспире, но я не мог сыскать приписку о ливрезонах etc.
Рукой Н. А. Герцен:
Убираемся, собираемся, через два дня в Покровское (не сердись, в кой-то веки захотелось покапризничать!). Ты знаешь ли, все заморские друзья хотят приехать к моим именинам, неужели тебя будет недоставать?.. Если что можно сделать деньгами — займи на мой счет, на днях мы пронюхали, что будем довольно богаты и Покровское чуть-чуть ли не наше, так я заплачу тогда. — Дети здоровы. — Что Петруша? Напиши мне об нем, я думала, что Александр отдал мое письмо к нему тебе, а он и не думал. — Прощай!
Н. Г е р ц е н .
Грановского проводили сейчас. — Поехал он в тарантасе Огарева.
192. Т. Н. ГРАНОВСКОМУ
27 июня 1844 г. Покровское.
Мы приехали сюда по дождю и слякоти, погода скверная, а нам хорошо — право, хорошо. Я ужасно люблю деревню. Тихо, кругом даль, дом соседки моей в Москве не стоит скучно перед носом — широко дышать и глядеть. Лизавета Богдановна здорова и всякий день бьет посуду, жаль, что она не предупредила в этой привычке. Саша вечно на дворе и с мальчиками. Все мы здоровы. Наташа жмет тебе руку. — Собираюсь работать для журнала. Пока еще только читаю. Прощай. Дай бог, чтоб это письмо тебя застало здоровым, caro и очень caro Гранка.
193. Т. Н. ГРАНОВСКОМУ
6 июля 1844 г. Покровское.
6 июля. С. Покровское.
Ну, fra Timotheo173[173], — лето, да это просто черт знает что такое, холод такой, что ни на что не похоже. Мы все и Михаил Семенович дрожим и мерзнем, а дождь-то, а дождь-то…
Дело о журнале пошло, Голохвастов дал течение быстрое и изящное. Корш пишет, что рад за тебя, что не требуют доказательств
188
в знаниях и способностях твоих, а то — знаешь —старуха надвое сказала. Погодин предлагает Коршу издавать «Москвитянина» и 5000 емолюментов, буде 1200 подписчиков будет, а он, Погодин, все же редактором.
В последней книжке Лихонин обругал меня à propos des bottes174[174] глупо, грубо и плоско. Я очень рад, что Иван Васильевич не так строг ко мне, как Лихонин. В самом деле, меня очень обрадовал отзыв Киреевского, о котором ты пишешь.
Я читаю и пишу; одно письмо, составляющее целую статью, готово, может, и выйдет что- нибудь путное.
Прощай. Приезжай скорее. Что Редкин? Видишь его, что ли? Кланяйся.
Михаил Семенович протестует и говорит, что он не озяб, потому что от природы положен на вату. —
194. Н. X. КЕТЧЕРУ
6 июля 1844 г. Покровское.
Рукой Н. А. Герцен:
1844 г. июля 6-е, 10 часов утра, село Покровское, в большой, середней зале, на большом круглом столе самовар,
