Панину, родилась у меня дочь. И мисс, и миледи здоровы. Прошу взять этот пример в руководство себе, и Антонине Федоровне передать мой усердный поклон. —
Мы так давно не виделись, что, я думаю, мы не узнаем друг друга, если встретимся.
Прощайте.
31 декабря 1845.
На обороте: Его высокоблагородию Константину Дмитриевичу Кавелину.
На Большой Никитской, в доме Азанкевича, во флигеле.
251
1846
251. А. А. КРАЕВСКОМУ
19—21 января 1846 г. Москва.
19 января 1846. Москва.
Вторая часть повести готова и переписывается. К 1 февраля она будет у вас. Можете, след., напечатать ее в мартовской книжке. — Но вот условие, на которое я тем более обращаю ваше внимание, что исполнение его я считаю необходимым: если что-нибудь важное, например, происхождение или жизнь до замужества Софи (вы увидите это лицо) не пропустят, ни под каким видом не печатайте, а пришлите мне переправить, ибо весь будущий смысл повести исказится от этого. Впрочем, вы при чтении увидите, что это одна предусмотрительность и что все возможно — особенно при настойчивости с вашей стороны. — Я теперь только и думаю о повестях.
Далее вот гомеопатическая просьба. Прикажите мне отпечатать 50 заглавных листков для «Писем об изучении природы» и 50 для повести. Так делают здесь москвитяне, посылая статьи.
Кавелин статью о «Сборнике» написал превосходную; она отправится вместе с повестью. Подобного славяне не испытывали — зло, основательно, бойко, ну просто объедение. Я бы советовал вам поместить ее в отделе критики.
Вы уже отдали 250 р. Горбунову, но попрошу вас еще 200 вручить ему; это будет, значит, 450 до расчета.
Кавелину деньги пришлите по отпечатании.
21-е.
Сейчас отправил к Базунову повесть и статью. — Неужели у вас никто не поучит дурака Булгарина, что такое «плоскость эклиптики», о которой он написал против Сенковского, — такой случай жаль пропустить.
Повторяю мою усердную просьбу никак не печатать с искажениями, а мне возвратить для переработывания. Повесть
252
эта, несмотря на то, что она будет состоять из отдельных глав или эпизодов, имеет такую целость, что вырванный лист испортит всё. Кстати, есть места смешные, за которые тоже попрошу вас постоять, например, посещение комиссаром квартеры на Гороховой.
Засим остаюсь ваш покорный богомолец
А. Герцен.
Экземпляры, особо отпечатанные, как всегда, и «писем» и повести.
И еще просьба: прикажите купить книгу, которой здесь нет, в английской книжной лавке: Hazlitt, «Lectures on the literature of the Elisabethean age», — цена 90 к. серебром — и пришлите, хоть с «Отечественными записками».
На обороте: Его высокоблагородию Андрею Александровичу Краевскому от Герцена.
252. А. А. КРАЕВСКОМУ
Февраля 25. Москва. 1846.
Письмо ваше, почтеннейший Андрей Александрович, получил. Поправки в повести незначительны, что не мешает им быть очень глупыми. Полагаюсь на то, что вы потрудитесь кое-что объяснить; только одного не забудьте: вымарайте лучше всю фразу, нежели печатать «несчастная страдалица» — тут можно поставить точки, в письмах это в моде. —
Последняя часть пишется, полагаю, к майской или июньской книжке будет готова; она развивается недурно. Ее жизненный вопрос — брак.
Что у вас в Питере за чудеса творятся? Министерский кризис в «Отечественных записках»! Белинский пишет, что он устал, что он чувствует себя не в силах работать срочно и что оставляет «Отечественные записки» — решительно. Это сконфузило здесь всех любителей «Отечественных записок» и поклонников Белинского. — Пусть бы он ехал на лето в Москву, в Крым, а потом бы опять. Потеря такого сотрудника равняется Ватерлоо, после которого Наполеон все Наполеон — да без армии. Критика «Отечественных записок» составляла их соль, резкий характер ее действовал сильно на читателей; она-то и постраждет, ибо 1тДа1:ошт ресиБ241[241] Белинского — все-таки ресиБ. Наконец я одного не понимаю: если у вас нет с ним другого разрыва, то кто же мешает ему не постоянно участвовать? Впрочем, что я пустился в семейные дела «Отечественных
253
записок», право я имею на это одно — тем, что мне искренно хотелось бы, чтоб «Отечественные записки» продолжались по-прежнему. А ведь без Белинского охладеют многие вкладчики. — Или труды их раздробятся.
Статью Кавелина напечатайте когда угодно; но ему очень нужны деньги, а потому пришлите, хоть на мое имя, записку на получение им 250 руб. до расчету (я уверен, что около двух печатных листов будет).
Кстати, к деньгам, как вы думаете: не следует ли мне за повесть получить плату поболее той, которую за ученые статьи? Ученые могут остаться по 150, а повесть может подняться до 200, и все при том же условии 50 особых экземпляров (что, впрочем, ничего не стоит). Впрочем, вы знаете, что берут другие: Некрасов, Панаев. — Повести пишутся как-то туже и ценятся по количеству читателей. —
Английскую книжку получил — и весьма благодарен.
Когда вы приедете сюда, не забудьте привезти с собою диссертацию Соловьева — она делается чрезвычайной редкостью.
Засим, желая как можно скорее услышать о вторичном вступлении Роберта Пиля в критическое министерство «Отечественных записок», остаюсь душевно преданный
А. Герцен.
А что, как энциклопедисты и Юм?
253. Н. А. МЕЛЬГУНОВУ
Конец февраля 1846 г. Москва.
Благодарю вас за предложение, но пользоваться им, кажется, не придется, я послал часть статей по почте. Разве письмо. — А другие статьи ближе конца первой недели не поспеют.
Речь Погодина превосходна, местами есть старинная риторика, но все искупается благородным направлением и точками.
На обороте: Николаю Александровичу Мельгунову.
254. Н. М. ЩЕПКИНУ
10 — 12 марта 1846 г. Москва.
Я хочу завтра или послезавтра отсылать Белинскому статьи. А потому о журнале Михаила Семеновича.
1- е. Желает ли Михаил Семенович, чтоб напечатать его фамилью или только первую
букву.
254
2- е. Само собою разумеется, что статья эта очень хороша — надобно местами сделать легкие поправки в слоге, это вздор.
3- е. Необходимо одно дополнение, хоть одну страничку о впечатлении первого представления, что давали и пр.
Напишите, пожалуйста, мне обо всем этом, я вам буду по гр оп благодарен.
Сверх того, надобно предоставить Белинскому право выбросить кой-какие подробности.
Да только я на это даю сроку три дня — не более. —
255. А. А. КРАЕВСКОМУ
10 апреля 1846 г. Москва.
10 апреля 1846.
Слышал я, что вы были очень больны и оттого не приехали сюда; но так как вы выздоровели, то остается к соболезнованию прошедшему прибавить: gaudeo е! gratulor242[242]. —
Я чуть не умер со смеху от разбора Галичева словаря — кто этот почтенный критик? Это до того смешно, что мочи нет. Но должен сказать правду, что удивился анекдоту о Вёдрине и о славянофиле — кто их писал, не знаю, но это за предел всякой деликатности.
Не Кавелина ли статья застряла?
Если вы мне не посылали деньги, то я бы попросил вас отдать Горбунову 175 руб. ассигнациями, но если уж послали, то я сам отошлю.
Статьи моей о реализме, т. е. восьмое ««письмо», в особых оттисках я не получил, а 2-ю часть повести — получил. А потому пишу по горячим следам: прикажите их выслать Базунову, а если не напечатаны — отпечатать243[243].
Засим остаюсь преданный вам
А. Герцен.
256. Н. А. МЕЛЬГУНОВУ (отрывок из письма)
Первая половина апреля 1846 г. Москва.
Я должен заявить громкий протест с своей стороны против дрянной выходки о Погодине и пр. Черт знает, кто это писал; все это и глупо, и скверно.
255
257. А. А. КРАЕВСКОМУ
Мая 20-го 1846. Москва.
Важные семейные дела меня отвлекли от литературных дел, почтеннейший Андрей Александрович: отец мой скончался, сначала его болезнь, потом устройство дел, совершенный переворот в жизни, юридические хлопоты — все это может взойти литературным материалом со временем, но теперь не давало ни времени, ни покоя.
Между тем, я через неделю еду на дачу и там примусь за повесть; начало 2-й части привело в восхищение Белинского. На днях к вам явится Горбунов или Захарьин с запиской, отдайте им все, что мне следовало получить с вас за последние статьи (считая по 200 с листа за повесть), а мне потрудитесь написать расчет.
Вероятно, вы слышали о réception monstre244[244], которое здесь было сделано Белинскому: огромный обед у Шевалье и дюжина обедов дружеских, потом проводы за 18 верст. Вам должно быть весьма приятно это признание «Отечественных записок» в главном деятеле их.
243[243] Пожалуйста, не забудьте.
Вышел «Московский сборник» — прескучный и препустой. Засим повергаю себя в пучину вашего благорасположения.
А. Герцен.
258. Н. Х. КЕТЧЕРУ
Весна 1845 г. — весна 1846 г. Москва.
Не желаешь ли отправиться во 2-м часу к Коршу, оттуда просто-напросто обедать к красноречивому профессору Грановскому. — Сирфамну велела Наталья Александровна препроводить к ней обедать.
Но отчего? Quo ut?
Quam ob rem?
Я сегодня получил письмецо превеселое и по греховной плотскости должен непременно сообщить. — Я заеду, пожалуй. — Будь готов в V второго.
На обороте: Н. X. Кетчеру.
259. А. А. КРАЕВСКОМУ
17 июля 1846 г. Москва.
Хотя я уверен, что вы сами, почтеннейший Андрей Александрович, поспешите исправить до невероятности грубую ошибку,
256
вкравшуюся в статью Кавелина, а именно что чрезвычайно умный и острый эпиграф его статьи сделан эпиграфом разбираемой книги, — тем не менее позвольте мне и ему прибегнуть к покорнейшей просьбе напечатать не на последней странице следующего №, а в «Смеси» сознание вашего корректора в неотличном пониманье своего дела. Предоставляя вам de jure вымыть его голову, остаюсь преданным слугою
А. Герцен.
17 июля. 1840.
260. Н. А. НЕКРАСОВУ (отрывок из письма)
Мое имя, если хотите, можете напечатать. Но другие желают знать: 1-е) согласится ли Белинский принять участие в этом журнале и заведовать духом и направлением журнала? И будет ли журнал верен своему направлению?
261. Н. А. ГЕРЦЕН
3 октября 1846 г. Торжок — Новгород.
Торжок. 10 часов утра.
Здравствуйте, Madame Herzen! — вот я и далеко, и некого побранить, зачем рано вставать, и дети не кричат… и очень хочется писать к тебе, но уже нет тех громковещательных фраз, которых было много в том письме (1837). — Еду я первый раз с комфортом, т. е. с кожаным мешком, который мне мешает сидеть, и с томиком Вольтера, который мне мешает спать. Сосед мой — русский купец, вольноотпущенный крестьянин Ольги Александровны Жеребцовой, он от нее без ума, что меня заставляет ее еще более уважать. У него фляжка с вином, т. е. с водкой, и он угощает меня верст через пять, спрашивая: «Не прикажете ли практического?» Советую передать это Огареву. — Я очень доволен сим спутником и так очаровал его, во-первых, остротами, а во-вторых, тем, что я практическое уважаю, — что он за мной ухаживает, бережет мои вещи, уговорил надеть его шапку и пр… Письмо это допишу в Новегороде. Теперь отправляюсь обедать у Пожарской. Мой сосед и от теоретического не прочь, т. е. от редерера. Целую вас всех, особенно Сашу, потому… продолжаю в дилижансе… потому что мне его было что-то очень жаль в конторе… Однако писать невозможно. Лаврентий страдает и кланяется тебе.
До Новагорода.
257
Новгород.
