и я в том числе, всё это по случаю свадьбы великой княжны. Он скоро поедет в Москву, и тогда я ему передам ваш привет и он его примет со слезою. — Но обижайтесь нескромностью, как вы пишете, его выражений, он был так увлечен рассказом о вашем великом создании, так увлечен рассказом жизни, которая почти с первой юности посвятилась во славу и прославление бога и перешла все земное от кабинета артиста, через кабинет императора, до кабинета, засыпанного
снегом, в Вятке, и что попоЪБ1ап117[17] всего этого, творение росло, идея выражалась яснее, идеал не померкнул. (Он говорит, что надобно его воздвигнуть в Англии, там не пожалеют денег). Вот отчего с таким восторгом писал он к вам, и да будет
32
и это доказательством, что есть люди, вполне понявшие величие вашего идеала и у которых ни годы, ни расстояния не охладят любви к художнику, творцу идеала.
Ежели придет моя индульгенция, то и уеду на август и сентябрь в отпуск, потом возвращусь сюда прослужить до ноября, в ноябре пойдет обо мне представление и чин асессора, и тогда я тотчас перееду в Москву. Батюшка купил для нас новый дом рядом с своим (принадлежавший генералу Тучкову); намерен потом в виде прогулки съездить в Петербург. Только не на службу… о нет, пока довольно! — Мне кажется, если б и ваши желания входило возвращение в Москву, то это не совсем трудное дело теперь. — Но что вам Москва, с своею дороговизной.
А propos письмо ваше пришло ко мне в довольно неудобное время относительно Прасковьи Петровны. У меня всего-на-все денег рублей 400, Курута, Мг и Mme, в Петербурге, и занять не у кого. Впрочем, до отсылки письма попрошу у сестры Юлии Федоровны Куруты и, ежели получу, вложу прямо сюда и завтра отправлю.
Вчера уехал Эрн в Тамбов, свидетельствует вам свое почтение, Прасковья Андреевна была так добра, что приехала к нам погостить на время Наташиной болезни. Александр Лаврентьевич, пришлите же большой проект в византийском стиле.
Наташа — одна из самых фанатических поклонниц ваших — жмет вам руку дружески, крепко. Любите нас, любите и не забывайте.
А. Герцен.
8 июня.
Уложите поскорей Прасковью Петровну, ее Куруты ждут не дождутся. — Браво, к 1-му июлю надо быть здесь.
Был ли у вас Голубев с письмом от меня? Моя поэма «Вильям Пен» идет очень успешно. Сообщите, пожалуйста, Скворцову приятную весть об Огареве. — Всем вашим дружеский привет.
25. А. Л. ВИТБЕРГУ
14 — 15 июня 1839 г. Владимир.
14 июня 1839. Владимир.
Вчера в 12 утра явился на свет Александр Герцен II. — Всё до сих пор чрезвычайно легко и благополучно.
Вы знаете очень хорошо чувства, которые волнуют душу отца при рождении особенно первенца. — Я плакал, я стоял
33
на коленях перед распятием, я дрожал от страха, и этот страх происходил не от одного вида ее страданий, а от огромности дела отцовского. Мой сын относится ко мне так, как новое поколение к старому, moi je donnerai la première impulsion18[18] его верованиям, его убеждениям, я устремлю его к тому или другому, и, следственно, часть судьбы его зависит от меня. Какая ответственность, но у него есть еще мать с душою ангела, ей предстоит религиозно-эстетическая часть. — Господи, помоги нам исполнить великое дело воспитания, помоги поставить его на путь правдивый (хотя бы с этим и были сопряжены тяжкие несчастия земной жизни)! Молю тебя!
Сообщите эту радостную весть для нас Авдотье Викторовне, Прасковье Петровне, буде ее письмо мое застанет (вероятно, она получила посланные 500 руб.), Вере Александровне.
Даже попрошу вас я и о большем: пошлите от меня сказать об этом Николаю Мартыновичу, к которому я все собираюсь писать особую грамоту.
Обнимаю ваших малюток. Да будет над ними благословение неба. — Проект-то пришлите, сделайте одолжение, и довольно.
Прошу приложенную записочку доставить Скворцову.
Добрая Прасковья Андреевна Эрн, сделавшая нам истинную услугу деятельной помощью, особенно важной по нашей неопытности, еще здесь, она вам всем кланяется и особенно Вере Александровне.
15 июня, одиннадцатый час.
Все пока, благодарение богу, хорошо. Помолитесь же о малютке и о матери.
24. Н. И. и Т. А. АСТРАКОВЫМ
Июня 17. 1839. Владимир.
Ну, поздравьте нас, любезные друзья: 13-го числа явился Александр Герцен II, доселе все благополучно. — Рассказать вам, как было, что я перечувствовал, передумал — не берусь. Минута торжественная, великая, сколько мучений и радости, страданий и восторгов слиты тут вместе, молитва, слеза, улыбка, первое благословение, мысль ответственности… ну, сообразите все это сами.
34
Я писал к Огареву, в Вятку и к вам и пишу почти все одно и то же, да и как иначе быть: я под влиянием тех же чувств. Я лгал бы, ежели б писал другое…
Ответственность велика — но велико и желание, и любовь, и упование на бога. Я должен занять место провидения до его совершеннолетия, раскрыть его душу всему изящному, святому, должен с первого шага в мир привить ему чувство пренебрежения к земному счастью, к земной гордости, для того чтоб устремить на службу человечеству вопреки неудачам и видимым бедствиям (ибо истинное бедствие только нечистая совесть).
Ну и прощайте. Хотелось бы дать знать Кетчеру, но не знаю, как в нынешнем веке адресуют ему, где он — у Левашовых или инде!
Говорят, что будто сказывают о слухе скорого возвращения в Москву. Ежели правда, то, должно быть, недолго жить во Владимире (иначе, живши здесь, не воротишься в Москву). Еще раз адье-с. — Наташа кланяется.
А. Г е р ц е н .
Доставь, пожалуйста, записочку Наташиному брату.
25. Ю. Ф. КУРУТА
19-го июня 1839. Владимир.
Милостивая государыня Юлия Федоровна!
Наконец, 13-го июня родился у нас сын, — сын и ваш, и по понятиям нашей религии духовные родители еще важнее и выше. И не счастлив ли этот малютка, имея вас восприемницей? Вами сойдет на него первое благословение бога.
Описывать вам то множество чувств, наполнявших мою душу в минуту рождения, я не могу. Это была целая поэма, но поэма не в словах; скорее музыка могла бы уловить что-нибудь и из страха, и из восторга, из слез радости и из слез сострадания. Жизнь моя получила еще цель — дитя это, спящее у груди Наташи, я должен вывести в мир, первое направление ума и сердца будет зависеть от меня и от Наташи. Великое дело, — вы сами матерь малютки, вам все это знакомо, и вы задумывались перед колыбелью. Но у меня надежда большая на Наташу; ее чистая душа вам известна, из нее он будет питаться еще другим молоком, религиозное и эстетическое воспитание принадлежит ей.
Но я боюсь дать волю своему языку; вы изволите знать несчастную слабость нашу (мою и Анны Богдановны), т. е. говорить длиннее и скучнее, нежели говорил лорд Брум в парламенте,
35
и потому остановлюсь для того, чтобы дать место другому чувству, настоятельно требующему высказаться.
А это чувство есть благодарность. Каждое письмо ваше и Софии Федоровны больше и больше доказывает нам, как вы умеете прекрасною душой вашей помнить людей, имеющих одно право на вашу память беспредельною и искреннею любовью. Передайте тоже почтеннейшему Ивану Емануйловичу нашу благодарность за старания об улучшении нашего настоящего положения; если необходимость заставит меня служить, то молю бога об одном — чтобы служить у такого начальника, как Иван Емануйлович.
Наташа — пятая дочь ваша — именно с чувствами дочерней любви благодарит вас за все теплое внимание и свидетельствует свое почтение Ивану Емануйловичу.
Я пропустил два урока за хлопотами и не столько от недосуга, но от того, что я не мог ни мыслей привести в порядок, ни памяти. Я боялся, что, говоря о Цезаре, буду говорить о Сашке и перемешаю Каролину Карловну с Агриппиной.
Позвольте мне, наконец, освободить ваше внимание от моего письма, но позвольте это на том условии, что вы не имеете ни малейшего сомнения в тех чувствах искреннего уважения и преданности, с которыми честь имею пребыть, милостивая государыня, вашего превосходительства покорнейшим слугой.
А. Герцен.
Прасковья Андреевна Эрн, которой одолжения нам не имеют ни меры, ни веса, просит приобщить и ее почтение.
20. Н. X. КЕТЧЕРУ
27—30 июня 1839 г. Владимир.
Александр Герцен Николаю Кетчеру, Baro ab Upsala19[19].
здравия желает.
а) Чаадаеву скажи, чтоб он благомилостиво взглянул в «Свод», там он увидит, что дело могло и должно было перенестись в ту губернию, где большая часть. Это же сделано по сенатскому указу. Ergo мысль его подать просьбу в Сенат гораздо вернее напечатанной в историческом 15 № «Телескопе». Во Владимирской губернии ничего не производится, кроме собрания справок. Он думает, что дворянская опека хочет продолжить владение именьем — kann möglich sein, habe nichts dagegen!20[20] — (3 извещенье!).
36
ß) Ты, верно, слышал, что 13 у меня родился сын. При свиданье я тебе сообщу план воспитанья, etc. etc.
у) О, дружба, кто тебя не знает,
Не знает тот и тщетных просьб.
Николай Упсальский, исполни хоть раз so ein bischen21[21], попробуй, самому слюбится, ну для шутки, а именно:
Rp. Уложи Витберговой работы портрет 3ß
adde22[22]
писанную книгу мою 3vj
«Лициния» 3ij
Перемешать с ароматическими травами «сено» propr. sic dictum23[23].
Dms.
Для втирания в мозговую плеву.
Pro D-ro A. Herzen Louis-Philippe Docteur en médecine24[24].
20[20] возможно, ничего не имею против (нем.). — Ред.
21[21] такую малость (нем.);
22[22] прибавь (лат.);
23[23] попросту (лат.);
Представь себе, что хочу поправить «Лициния» и продолжить — и не могу, потому что M¬me Ogareff, точно черниговская дворянская опека, перенесла все дело о «Лицинии» в упсальское (trans-basmano) владение.
О портрете же просит Наташа.
А propos. Нельзя ли наградить «Revu^M^, «Jahrbücher’ами», а Феника даром не надобно. У меня твой Раумер. — Что прочел, посылаю.
100 литераторов.
Портрет Сенковского мне служит подтверждением, что все гнусные души имеют представителя в лице человека. Да что это за дрянь «Лейзевиц» Кукольника, а Сенковский пишет: «Надобно понимать сердцем, всем сердцем».
Наши журналы очень дурны, кроме «Отечественных записок». Что же вы плошаете в Москве?
Отошли же по рецепту все к Егору Ивановичу, да сделай же одолженье. Rogo, peto, ich bitte, je vous en prie25[25].
Сегодня я, кроме глупостей, ничего не в состоянии писать.
А. Г е р ц е н .
Июня 27.
37
30 июня.
Сделай же одолженье, прямо с доставившим сие (это Senkowskii) Ларивоном пришли Егору Ивановичу «Лициния» etc., запечатав «гербом печати».
Мой сын плачет тебе.
На обороте: Его еминенцу Николаю Христофоровичу Кетчеру. С присовокуплением того и сего, завернутого в бумагу.
27. И. И. и Т. А. АСТРАКОВЫМ
25 июля 1839 г. Владимир.
25 июля. Вторник.
Отчего мы друг к другу давно не писали? Отчего… да мало ли отчего, я это ясно вам расскажу; во-вторых, что у меня все время душа была и взволнована и не на месте. Да, тут я
