имеет похожего в предыдущих. Это будут сентябрьские дни — в продолжение годов. Демокрации так, как Иеллахич, с двух концов начали это страшное дело. Старому миру не устоять, демократия с’est l/arméе militante de l’avenir119[119], это — «коррозивное начало», о котором толковал Строгонов. Да зачем она только разлагающая, dissolvant120[120] старого? Вероятно, можно объяснить, но не в том дело — дело в том, что факт таков. Массы точно так, как славяне, не готовы к гармоническому вступлению во владение плодом цивилизации — но не готовы массы, с другой стороны, и терпеть, особенно в Германии, а потому характер взрыва будет страшный. В 93 году террор и все прочее сделано мещанами и парижанами — вообразите, что будет, когда весь пролетариат в Европе станет на ноги. — Здесь образовалось теперь колоссальное общество de la solidarité démo^atique (я посылаю их положения с Селивановым); Боке — там действующее лицо. Могу вас уверить, если Наполеон не свернет шею этой ассоциации, то вы увидите зарево издали. — Вообще прибавлю, что после снятия état de siège опять зашевелилось многое; но тем страшнее, что город мертв. Черт знает что сделалось, парижских улиц узнать нельзя — сумрачная тишина.
Прощайте. Посылаю несколько NN «Прессы» забавы ради; посмотрите, как Е. Жирарден валяет Каваньяка и в ус, и в рыло. Каваньяк — самое гадкое и отвратительное существо, оно вредно Франции даже невольно. Половина либералов (несоциалистов) будут вотировать за Наполеона для того только, чтоб подорвать сильную кандидатуру Каваньяка. Социалисты не хотят вовсе вотировать, красные — за Ледрю-Роллена — он все-таки лучший кандидат.
114
Посылаю портрет Ледрю и еще чьи попадутся: делитесь как знаете.
Отчего Мельгунов не пишет?
Ручку, Марья Федоровна. Ручку! Вы наши отцы-покровители, как не вы напишете, так кто напишет, ведь Евгень-то Федорыч у нас грамотей, да знаете — того, ну да и то есть; Тимофей Миколаевич тоже тугонек на перышко. — Пожалуйста, напишите что-нибудь старому шуту в Париж, я с жадностью гиены читаю все подробности. — В жизни нашей перемены мало — правда, мы переехали возле самой Мадлены (Cité Vindée, Boulevard Madeleine 1er cour, — можете и так адресовать, можете и по-прежнему). Боке едет на всех парусах на галеры или в
119[119] это воинствующая армия будущего (франц.). 120[120] разъедающая (франц.). — Ред.
министры, его выбрали президентом XII электорального округа, знаете — это S. Jacques, S. Marceau — самые что ни есть едакие места. Я его просил на всякий случай заготовить мне свидетельство, что я уже расстрелян. Он меня обнадежил пресурьезно, что будут списки и что он, когда нужно, скажет… премилейший, я на нем изучаю всех этих сильных резателей 93 года. Боке сентиментален и свиреп, он готов расплакаться, как девочка, и холодно наделать зверства. Это французская черта. На днях я чуть с ним не поссорился до драки, уверяя его, что, когда они одолеют, то еще хуже будет и что я тотчас уеду. — Тата ваша всякий день становится милее и милее. Гервег и Боке — ее поклонники. Когда Боке ее носит на руках, я Тате говорю: «Ты помни, что Боке тебя носил — его портрет со временем будут продавать, чтоб стращать детей»… а она кричит: «à bas Cavagnac!»121[121] et «viva Pio Nono!..»122[122] и говорит наречием парижской гризетки.
Саша вырезал вам из сегодняшней «Реформы» сведения о Боке.
Скажите Михаилу Семеновичу, сверх поклона, что драма, которую пишет Тургенев, — просто объяденье.
61. Г. ГЕРВЕГУ
23 (11) ноября 1848 г. Париж.
Citoyen, voulez-vous aujourd’hui à 8 heures voir une réunion électorale à la Salle de la Fraternité? Sasonoff (Ivan Ivrinoff aliorum) le propose. Nous vous attendons jusqu’à 7 heures et 3/4.
Nous pourrons après voter des remerciements au département de Bourgogne en criant:
115
Vive la Montagne de Chambertin!
Vive la Romanée Sociale!
Vive le Glos démocratique de Vougeot!
121[121] «долой Каваньяка!» (франц.).
On attend une réponse catégorique.
Le 23 novembre.
Гражданин, не хотите ли сегодня в 8 часов посетить выборное собрание в Зале братства? Сие предлагает Сазонов (Иван Пьянчугин аliorum123[123]). Ждем вас до 73/4.
А затем мы сможем проголосовать за вынесение благодарности бургундскому департаменту, прокричав:
Да здравствует гора Шамбертен!
Да здравствует социальная Романея!
Да здравствует демократическое Кло де Вужо!
Ждем решительного ответа.
23 ноября.
62. Г. И. КЛЮЧАРЕВУ
24 (12) ноября 1848 г. Париж.
Париж. Ноября 24. 1848.
Ожидая от вас, почтеннейший Григорий Иванович, ответа на мое последнее письмо насчет ссуды Николаю Платоновичу (о которой он писал опять ко мне из Саранска), я вздумал — вот уж наверное не догадаетесь — сам вступить в небольшое торговое дело. Выгоды, приобретаемые теперь здесь на наличные деньги, превосходят вероятие. Я отдал, чрез
посредство дома Ротшильда и с его гарантией в отношении к фонду, 10 т. билетом Сохранной казны — риск невелик, все, что я могу потерять, — это рублей 700 невыгодного промена, да рублей 100 за перевод. — Я тороплюсь потому уведомить вас об этом, чтоб вы не удивились, когда билет представится, и не считали бы, что я издержал эти деньги или взял их на расход. Мне очень хочется быть под вашим контролем — и, след., давать вам отчет во всех финансовых делах.
Если Егор Иванович отдал за меня Николаю Платоновичу своих 20 т., я тотчас ему пришлю доверенность на билеты, находящиеся у вас. Жду только вашего сообщения.
Вероятно, костромские крестьяне и нынешний год пришлют так же исправно оброк, как всегда, — деньги на прожиток становятся
116
нам нужны, жду присылки от вас, чем больше, тем лучше, потому что менее хлопот, а расход от этого не увеличивается. Наша жизнь идет теперь так правильно в отношении к расходам, что все вертится около одних и тех же цифр. Мы издерживаем от 2300 фр. до 2500 в месяц, редко переходит фр. 100 эту сумму. Маменьке я остаюсь должен 14 000 франк. и выплачиваю по 1500 фр. в месяц (она из этих денег посылает иногда своим родным в Штутгарт), стало быть, очень легко нас и усчитать и определить, на сколько станет денег, к здешнему Новому году останется у вас обоих около 3000 фр., а поэтому я попрошу, если вы не посылали еще денег, послать их. Данные же Ротшильду совсем не надобно вводить в счет, они через год снова воротятся в Московскую сохранную казну — которая представляет теперь единственный верный банк в Европе.
Из Петербурга мне пишут, что Петруша что-то хил и очень нуждается; если вы сочтете нужным, то я попрошу вас послать ему рублей 30 сер. к Новому году без всяких отношений к получаемым им деньгам. Ну, что Егор Иванович с моим домом, он обещает давненько писать, но ничего не пишет.
Прощайте, почтеннейший Григорий Иванович. Душевно желаю, чтобы письмо застало вас в добром здоровье.
Маменька, жена моя и дети усердно кланяются.
От Эрна, вероятно, не добиться ответа, он имеет свои причины преходить молчанием дело рейхелевских денег. Если мое подозрение справедливо, то это свидетельствует о глубочайшем разврате — я не знаю, чему тут больше дивиться — гнусной неблагодарности или краже. Но до окончательного осуждения надобно знать, так ли. Хотя уж и то худо, что можно подозревать.
Le seul dieu qui reste — c’est la fatalité. Je suis d’avis qu’il faut le combattre — et je vous propose, cher Herwegh, un moyen.
Depuis quelque temps la fatalité m’empêche de vous voir; hier, par exemple, j’étais tout prêt pour aller vous voir et au lieu de cela je suis allé entendre un discours de Miroslawsky… Pour déjouer cet enchantement, je vous engage fortement de venir aujourd’hui avec madame Herwegh dîner avec nous (mais à 6 heures, pas plus tard, après 5 et 1/2 m-me Ogareff a une telle soif de manger, qu’elle commence à prendre du porter)…
117
NB. Lord Sasonoff, tué hier dans une rencontre fratricide par Delescluze, nous racontera les particularités de sa mort.
Ce 30 novembre.
На обороте: Monsieur
Monsieur Herwegh. De la part d’A. Herzen.
Единственный бог, который остается, — это рок. Я того мнения, что с ним надо бороться, и предлагаю вам, дорогой Гервег, для этого средство.
С некоторого времени рок мешает мне видеться с вами; вчера, например, я совсем было собрался пойти повидать вас, а вместо этого пошел слушать речь Мерославского… Чтобы разрушить это наваждение, я настоятельно приглашаю вас прийти сегодня с г-жой Гервег с нами пообедать (но только в 6 часов, не позднее, с 54С г-жа Огарева так жаждет приняться за еду, что начинает пять портер)…
ЫВ. Лорд Сазонов, сраженный вчера в братоубийственной схватке с Делеклюзом, расскажет нам подробности своей кончины.
На обороте: Господину Гервегу. От А. Герцена.
64. Т. А. АСТРАКОВОЙ
4 декабря (22 ноября) 1848 г. Париж.
Рукой Н. А. Герцен:
4-е декабря.
Вероятно, уж ты получила тетрадь, посланную с Селивановым, — поэтому я напишу тебе, моя Таня, только несколько строк. Три дня тому назад я получила твою записочку в письме Марьи Федоровны, жаль мне тебя, хорошая ты вещь, а жизнь нехорошо обращается с тобою. Да не пиши мне иероглифически, а просто прямо, в чем дело. — Я сейчас окончила письмо к Марье Федоровне и ты от нее можешь узнать все подробности, повторять, друг, некогда. Тата была очень больна, теперь выздоравливает, нужны беспрерывные попечения. Жму крепко твою руку. Пиши. Пришли написанное прежде письмо, непременно. Тучковы пишут, что они очень полюбили тебя и Сергея Ивановича, которому также рукожатье.
Татьяне Алексеевне —
при сильно дружеском пожатии руки, несмотря на то, что необходимо не писать, а посылать на почту, все-таки почту вас моим поклоном.
118
65. Г. И. КЛЮЧАРЕВУ
Почтеннейший Григорий Иванович, пишу к вам небольшое письмо, главная цель его — просьба принять на себя труд вручить Марии Федоровне Корш 200 руб. серебр. из моих денег; если же вы их все отправили ко мне, то ссудите меня до получения от Дмитрия Павловича . — Но это еще не всё, я попрошу вас заставить ее взять эти деньги, если она будет отказываться. Я знаю, что они в крайности, — я знаю, как я был обязан ей, и это какая-то ложная гордость.
Последнее время я провел очень тревожно. У Наташи (маленькой) было воспаление в мозгу, ноябрь месяц странным образом несчастен для меня. Помните, в 46 году, именно в день моих именин занемогла Лиза; в 45 в тот же день сделался у Саши коклюш, в 47 — моя жена была в горячке (в Риме). Нынче этот случай. Кажется, можно достоверно сказать, что опасность прошла, но лихорадка продолжается. Все это вместе, разумеется, расстроило опять здоровье Наташи. Я вас попрошу при свиданье прочесть письмо
