эту бездну старика Тучкова? В России все позволено, зато политическим деятелям не позволено ничего. Правительство до страсти любит замешивать нашего брата в грязные процессы. — Чем больше я об этом думаю, тем больший страх меня охватывает… десять лет ссылки. Оба привлекаются не впервые — это будет ужасно.
Но перейдем к другому. Обстановка здесь по-прежнему благоприятна. Наблюдается огромный прогресс в пользу республиканских идей. Предложение Ларошжаклена было вторым 21 января для легитимизма. Никто так не скомпрометировал дело стыдливых или белых лилий, как этот фальстафированный Дон-Кихот. — Внимательно прочитай последнюю статью Прудона (от 29); он объединился с буржуазией, сейчас он предпринимает попытку потянуть за собой правительство…
Суд над ним состоится 10 апреля. Его осудят, в этом нет сомнения.
Я же 10 апреля ожидаю ответа и предполагаю тотчас же покинуть Францию.
Прощай, саго шю.
На обороте: Егору Васильевичу.
Voilà pour le commencement une chose magnifique. Il y a… «une famille», penses-tu en te rappelant que Hartmann est à Paris; non, il y a un journal que personne ne lit, le Tintamarre, eh bien, voilà pour la semaine sainte quelle prière il adresse à Notre-Dame de Lorette: «O toi, qui as conçu sans pécher — laisse-nous pécher sans concevoir». — Je crois bien que les jésuites tomberont sui cette feuille et l’autodafériront. — Le reste à demain…
1 avril.
Et que reste-t-il? Rien. Temps désolant d’une attente, rien de nouveau ni pour l’humanité, ni pour moi… Mais sérieusement parlant, pourquoi donc tu ne crois pas à notre décision suprême. Tout cela n’est qu’une question de temps et de quel temps — d’une dizaine de jours. Je ne veux pas rester ici — et je ne resterai pas sans quelques circonstances tout à fait imprévues.
Moi, je crois que la chose la plus pratique serait d’attendre à Zurich le dernier mot; Emma pense que cela vaut mieux pour toi d’aller droitement à Nice. Moi je propose de rester pour ne pas plus compliquer les choses.
Je ne veux pas continuer, c’est l’œuvre de la fainéantise, nous en avons tant parlé, écrit — tout est clair. Les deux cas sont prévus.
Billet encaissé — Italie ou Sud de la France, пожалуй — Espagne.
Billet embourbé — Suisse ou Helvétie.
Je me propose d’écrire un petit pendant à mes dialogues dans un tout autre genre, primo le titre sera Prologue. Et ensuite, faisant la paraphrase du texte évangélique: «Elle ne dort pas — elle est morte» et «Laissons aux morts enterrer les morts». — Trêve de désespoir, tout est fini, le temps douloureux est passé, il est mort, le vieux monde, eh bien, nous ne sommes pas des vers d’un cadavre.
Heraus denn, sacré tonnerre.
Est-ce que ça vous plaît?
Je dirai là qu’en 1848 où tout le monde croyait à la vie — on a prêché les approches de la mort.
En 1849, où le monde voyait la maladie d’une manière palpable — on a prêché la mort-même.
Mais en 1850 — un peu en avant — il faut prêcher le lendemain des funérailles, il faut s’occuper de l’héritage et des héritiers.
Hartmann part pour Londres, je lui ai donné une lettre de recommandation à Linton, rédacteur d’un nouveau journal The
325
Leader qu’il m’envoie par sympathie et que je ne lis pas par ignorance. Adieu.
Tourguéneff est fou — aller à présent mourir pour la Garcia dans les mains de Nicolas.
Reichel a été aujourd’hui chez moi pour demander comment il fallait écrire à Bakounine pour savoir au juste s’il est guillotiné ou non — moi, je lui ai donné le conseil d’écrire «guillotine restante» — voilà jusqu’à quelle cruauté va la passion au bavardage.
31 марта.
Вот прекрасная вещь для начала. Существует… — семья думаешь ты, вспоминая, что Гартман в Париже; нет, существует… журнал «Tintamarre», который никто не читает; так вот, на Святой неделе он обратился к Лоретской богоматери с эдакой молитвой: «О ты, зачавшая без греха, позволь нам грешить без зачатия». Уверен, что иезуиты обрушатся на листок и аутодафетируют его. — Об остальном завтра…
1 апреля.
А что же осталось? Ничего. Тоскливое время ожидания, ничего нового ни для человечества, ни для меня. Но, кроме шуток, почему же ты не веришь в наше окончательное решение? Ведь все это лишь вопрос времени, какого-нибудь десятка дней. Я не хочу оставаться здесь, и не останусь, разве только возникнут какие-нибудь совершенно непредвиденные обстоятельства.
Я лично полагаю, что наиболее целесообразно было бы ждать окончательного решения в Цюрихе; Эмма думает, что тебе лучше ехать прямо в Ниццу. Я же советую остаться, чтобы не усложнять еще больше положение. Но не хочу продолжать: это праздное занятие, мы так много об этом писали, говорили, что все ясно. Предусмотрены два случая.
Билет оплачен — Италия или юг Франции, пожалуй — Испания.
Билет увяз — Швейцария, или Гельвеция.
Я собираюсь написать маленькое добавление к моим диалогам, но совсем в другом роде. Во- первых, название будет «Пролог». И затем последуют перефразированные евангельские тексты: «Она не спит, она мертва» и «Оставим мертвым хоронить мертвецов». — Довольно отчаиваться, все кончено, тяжелые времена прошли. Он мертв, этот старый мир, ну, а мы не трупные черви.
326
Heraus denn266[266], чёрт побери!
Нравится ли вам это?
Я напишу там, что в 1848 году, когда все верили в жизнь, иные пророчили приближение смерти.
В 1849 году, когда мир ясно ощутил свою болезнь, пророчили самую смерть.
Но в 1850 году — забежав немного вперед — надо пророчить наступление дня, следующего за похоронами, надо заняться наследством и наследниками.
Гартман едет в Лондон, я дал ему рекомендательное письмо к Линтону, редактору недавно основанной газеты «The Leader», которую он высылает мне из чувства расположения и которую я не читаю по невежеству. Прощай.
Тургенев сошел с ума: ехать сейчас умирать за Гарсиа в лапах Николая!
Сегодня ко мне заходил Рейхель спросить, как написать Бакунину, чтобы узнать наверняка, гильотинирован он или нет. Я ему посоветовал написать: «На гильотину до востребования» — вот до какого бездушия доводит страсть к болтовне.
327
ПРИЛОЖЕНИЯ
ДЕЛОВЫЕ БУМАГИ
1. ВЕРЯЩЕЕ ПИСЬМО Г. И. КЛЮЧАРЕВУ
21 (9) апреля 1849 г. Париж.
Милостивый государь Григорий Иванович!
Действительный статский советник и кавалер Дмитрий Павлович Голохвастов состоит должен из нас Герцену по двум заемным письмам, писанным 1840 года мая 10 дня, по каждому 15 000 сер., а по обоим серебром тридцать тысяч рублей, по коим расчет в процентах учинен по 10 января сего года. Ныне я, Герцен, право получения по тем заемным письмам капитала и с 10 января сего года процентов передал из нас г-же Гаак. Я же, Гаак, желая, чтоб те заемные письма были от г. Голохвастова написаны на мое имя, прошу вас на означенных заемных письмах, которые уже доставлены к вам, сделав надпись, что по оным платеж получен сполна мною, Гаак, и возвратив оные г. Голохвастову с наддранием, взять от него, г. Голохвастова, вновь в ту же сумму тридцать тысяч рублей сер. — три заемных письма по десяти тысяч рублей сер. каждое, сроком на один год с засвидетельствованием у маклера, которые и оставить вам у себя впредь до моего востребования и, в известные вам сроки получая проценты, употреблять по моему назначению. Во всем оном мы вам верим и что вы по сему законно учините, впредь спорить и прекословить не будем. Остаемся с истинным почтением и преданностию, милостивый государь,
вашими покорными слугами Луиза Гаак.
Писарской рукой и с подписью консула:
Что сие верящее письмо собственноручно подписали г-жа Луиза Гаак и надворный советник Александр Иванов сын Герцен, в том свидетельствует Российско-императорское генеральное консульство.
Шпис.
№ 4877
Приложена печать: Российско-императорское генеральное консульство во Франции
Сие верящее письмо принадлежит надворному советнику и кавалеру Григорию Ивановичу Ключареву.
330
2. ВЕРЯЩЕЕ ПИСЬМО Г. И. КЛЮЧАРЕВУ
21 (9) апреля 1849 г. Париж.
Милостивый государь Григорий Иванович,
Состоит за мною недвижимое имение, находящееся Костромской губернии, Чухломского уезда, в деревне Лепехиной с деревнями, в них дворовых людей и крестьян по нынешней 8 ревизии числится 229 душ мужского пола, доставшееся мне по купчей крепости от г. гвардии капитана и кавалера Ивана Алексеевича Яковлева, писанной и совершенной Московской палаты гражданского суда во 2 департаменте 1841 году. Ныне желаю я под залог оного имения получить из Московского опекунского совета следующее по правилам оного число денег. Почему, не имея возможности, до нахождению моему в чужих краях, сам лично действовать в сем деле, покорнейше прошу вас испросить в Костромской гражданской палате о благонадежности того имения и залогу подлежащее свидетельство, которое получив под вашу или поверенного вашего расписку, представить в Московский опекунский совет и просить о выдаче под залог оного имения взаем мне сколько по правилам, для сего установленным, причитаться будет денег. Когда же таковые назначатся, получить их под вашу расписку и употребить по моему назначению. Всякие по сему делу прошения, объявления, обязательства, расписки, подписки и другого рода бумаги, какие понадобятся вам, вместо меня подписывать и куда следовать будет подавать; в чем во всем я вам или кому вы от себя доверите, верю и что вы и поверенный ваш законно учините, спорить и прекословить не буду, оставаясь всегда с истинным почтением и преданностию, милостивый государь, вашим покорным слугою
Что сие верящее письмо собственноручно подписал надворный советник Александр Иванов сын Герцен, в том свидетельствует Российско-императорское генеральное консульство в Париже апреля 9/21 дня 1849 года. Генеральный консул Шпис. № 4875.
Сие верящее письмо принадлежит г. надворному советнику и кавалеру Григорию Ивановичу Ключареву.
Московской палаты гражданского суда в 1 Департаменте учинена сия надпись в том, что гербовая пошлина за лист 2 р. серебром, на котором должна быть писана сия доверенность, с надворного советника и кавалера Григорья Ивановича Ключарева взыскана, которые и имеют быть отосланы в Московское уездное казначейство. Маия 4 дня 1849 года. Подписали: заседатель В. Евреинов, секретарь Соколов, столоначальник Владиславлев. № 6227.
331
ДАРСТВЕННЫЕ И ДРУГИЕ НАДПИСИ, ПОМЕТЫ
1. Т. А. АСТРАКОВОЙ
1847 г. ? Париж.
Надпись на бандероли:
Татьяне Алексеевне Астраковой. Rue Plustchicha267[267]. В бюро построения дороги на луну.
На оттиске I—III «Писем из «Avenue Marigny» («Современник», 1847, № 10).
Alla Madamigella Maria Ern dal mutissimo autore.
Roma, 30 Gennaio 1848.
Девице Марии Эрн от наинемейшего автора.
Рим, 30 января 1848.
3. Е. Б. ГРАНОВСКОЙ
6 августа (25 июля) 1848 г. Париж.
На обороте картины неизвестного художника, изображающей римский Капитолий.
Елизавете Богдановне
от старика Герцена
4. М. Ф. КОРШ
6 октября (25 сентября) 1848 г. Париж.
На портрете А. И. Герцена, литографированном Ноэлем (1847, Париж).
Марии Федоровне Корш от Герцена.
Париж 6 ОКТЯ6РЯ
