от 6 декабря 1851 г. — ЛН, т. 61, стр. 313.

136. М. К. РЕЙХЕЛЬ

Печатается по копии (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 61, стр. 310. В копии название месяца в дате — ноябрь — вписано карандашом (видимо, рукой Н. А. Герцен- дочери) вместо ошибочно прочтенного копиистом — декабрь, оставшегося, однако, ею не зачеркнутым.

Дата письма определяется содержащимся в нем первым упоминанием Герцена о дошедших в Ниццу вестях о перевороте 2 декабря 1851 г.: в следующем письме от 8 декабря он говорит о том же событии подробнее.

В тетради с копиями писем Н. А. Герцен тому же адресату имеется следующее ее письмо с датой 5 декабря, которое, видимо, было послано вместе с письмом Герцена и позволяет, таким образом, уточнить его дату (впервые опубликовано: ЛН, т. 61, стр. 310—312):

«1851 <5?> декабря/23 ноября.

И у тебя именинник, — милая крошка! Ну пусть ему весело поживется, пока от нас зависит — ни одной минуты в их жизни не надо ни терять, ни огорчать по-пустому. А впереди я уже и не задумываю ничего, одно только — хотелось бы, чтобы около них был бы кто-нибудь, кто бы любил их; на всякий случай, неравно умрешь, хоть я и не собираюсь и делаю все, чтобы дольше прожить, но знаем мы, как полезны наши заботы. Спроси поосторожнее Т<атьяну> А<лексеевну> как будешь к ней писать, не желает ли она приехать повидаться, сама я боюсь об этом писать.

Я рада, что могу наконец плакать и говорить, т. е. писать, сердце начало смягчаться, а то эта ужасная борьба ожиданья и страха …мне становилось иногда так дико быть и все происходившее около так же непонятным, нелепым, как то, что совершилось. Шпильман, Шпильман! Какая великая смерть, она отрадна, грустная, горькая отрада, но отрада, она возвышает это несчастье тем, что она протест против слепой, глупой, возмутительной случайности, она произвольная — подавляет ее, торжествует над ней и это отрадно.

Он все у меня в глазах с Колей на руках и все как будто усиливается помочь ему… а может быть он скитается где-нибудь безумный, — говорили, что замертво вынули одного немца и что он, придя в себя, имел вид сумасшедшего, говорил, что потерял всех своих и скрылся бог весть куда, не приняв ни денег, ни другой помощи!..

471

О если бы отыскать его!

Попробуй сделать копию с того дагерротипа, который у тебя, и если выйдет похож, пришли нам. Шпильманов сак тоже вытащили из моря, и в нем дагерротип Коли, с которым он не расставался, письмо из Авиньона к нам, которое он опоздал послать на почту, с рисунком Коли, который изображает Ариосто Орландо, с надписью „An Mama!» <„Маме!">. Другое письмо, которое ты верно знаешь, писанное к маменьке в Париже и которое есть тоже одно из великих доказательств его благородной, преданной натуры.

Кроме Ал<ександра> и детей, одно присутствие Луизы мне сносно, ее я заставляю рассказывать и пересказывать все тысячу раз с начала до конца. Говорят, с каким волненьем, нетерпеньем ехали все, бедная, бедная маменька! Бесконечно жаль ее, походили бы за нею, похолили бы, сделали бы все, что в силах, в этом есть какое-то утешенье, а так в испуге вообразить ее, бедную, не могу.

Да и правда ждали-то их, как прежде, в пятницу, все глаза просмотрели, ждали на пароходе, в бюро сказали, что будет, потом в дилижансе в субботу, весь день пробегали из дому с горы к воротам, чтобы закричать и остановить дилижанс; Саша так и стоял на карауле весь день; ну, в воскресенье уж, думали, наверное — нарезали (и все второпях, чтобы врасплох не застали) розанов, убрали ими все комнаты и все комнаты приготовили так, чтобы, как взойдешь, как будто век жил в ней, а Тата все любимые свои игрушки отобрала и все переставляла их с такою любовью …„Пароход, — закричал Франсуа с невыразимым торжеством, — и уж невдалеке…» Ал<ександр> побежал в Ниццу, Саша несколько минут после пустился стрелкой так, что я со страхом смотрела, и мы с Татой принялись зажигать огоньки… вот и готово все давно, и ждем, и ждем, и ждем… ох, Маша! Маша! Друг — да неужели это все правда!..

И дождалась я только пару перчаток, которые он, засыпая, снял и положил Луизе в карман… поделюсь с тобой, пришлю одну… прощай!»

…после удара частного, удар общий ~ пора паруса подобрать, усталь страшная. — Имеется в виду государственный переворот во Франции, совершенный в ночь на 2 декабря 1851 г. Луи Бонапартом. О тяжелых чувствах, владевших им в декабре 1851 г. и навеянных полученными одна за другой вестями о гибели близких и о разгроме республиканских сил во Франции, Герцен говорит в «Былом и думах» (X, 283). Оценку переворота 2 декабря 1851 г. и рассказ о событиях, имевших место в связи с ним в Ницце, см. в «Письмах из Франции и Италии» (V, 210—217) и «Былом и думах» (X, 213—220).

«Погоди немного, отдохнешь и ты». — Из стихотворения Лермонтова «Из Гёте» («Горные вершины…»).

Пришлите ~ брошюру Мишле ~ там, кажется, его ответ мне. — Очерк Мишле «La Pologne et la Russie. Légende de Kosciusko», о котором см. письмо 127, вышел в это время в Париже отдельным изданием. Еще ранее, осенью 1851 г., Мишле писал Герцену о намерении издать свои легенды «отдельной книгой» и доставить ее Герцену. В этом издании «Польши и России» Мишле выразил согласие с многими критическими замечаниями Герцена, высказанными им в брошюре «Русский народ и социализм», и исключил несправедливо резкие суждения о России и русской литературе (см. VII, 439).

На письмо Герценов М. К. Рейхель отвечала, видимо, письмом от 7 декабря 1851 г. — ЛН, т. 61, стр. 314.

472

137. M. К. РЕЙХЕЛЬ

Печатается по копии (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 61, стр. 312—313.

В тетради с копиями писем Н. А. Герцен тому же адресату имеется следующее ее письмо под той же датой, которое, видимо, было послано вместе с письмом Герцена (впервые опубликовано: ЛН, т. 61, стр. 314):

«Ницца, 8 декабря 1851.

Кажется, во всех адских мученьях забыто одно — это ожиданье в неизвестности, а оно стоит, если еще не лучше, всякого другого. Уж мы надумались и о Париже, и о тебе; теперь надо почаще сообщаться, не знаем, что ждет нас завтра. Родители Луизы крепко упрашивают ее воротиться к ним, к празднику, она уж было и решилась, да теперь, кажется, опасно путешествовать, а я и рада тому — мне жаль ее отпустить: она как будто остаточек.

Я натягиваю, натягиваю все силы, чтобы запречься опять в жизнь… нет, не тянет. Сижу и шью Тате куклу — вот все, что могу, или в карты с детьми, и то все время или дура или фафашка. Сегодня в первый раз утишились мои головные боли, так Ал<ександр> провалялся, Оленька захворала, да что ж, уж ничего… На нынче прощай. Письмо принесли поздно. Скоро буду опять писать. Обнимаю тебя.

Тата очень меня упрекала, что я не исполнила ее порученья, не написала тебе и поздравленья с именинами Саши. Мой Саша тоже очень им интересуется, и особенно ему

все хочется подарить ему что-нибудь, да не знает что; он получил часы 23 ноября в воспоминанье… Сквозь всей их детской беспечностиххх1х[шш] нет-нет да и пройдет темное облако, вздохнут, посмотрят на меня да и притихнут. Тата заставила меня раз улыбнуться своим участьем: „Что? Все голова болит, мама?» — „Все болит» — „Это от горя» — и покачала головкой… Так спокойной ночи!»

…целая страна идет ко дну… — Имеется в виду государственный переворот во Франции 2 декабря 1851 г. (см. комментарий к письму 136).

…в евангелии пророчится конец мира? ~ разобьют об камень… — Псалом 136 Давида, в котором проклинается «дочь Вавилона», кончается строками: «Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!» Пророчества конца мира содержатся в евангелии от Матвея (гл. 24), от Марка (гл. 13) и от Луки (гл. 19).

…Дмитрий Иванович Пименов… — О хохотуне Пименове Герцен рассказал в «Былом и думах» (см. VIII, 99—101).

…Егор Иванович. — Видимо, Герцен имел в виду свойственный его сводному брату наивно-обывательский взгляд на жизнь (обзор писем Е. И. Герцена см. в ЛН, т. 63, стр. 416—429).

Помните ли мой эпилог 49 году? Что же я скажу ~ Какое проклятье… — Глава из книги Герцена «С того берега» — «Эпилог 1849» — начинается словами: «Проклятие тебе, год крови и безумия, год торжествующей пошлости, зверства, тупоумья. — Проклятье тебе!» (VI, 107—114).

Получил ваше письмо… — Герцен имеет в виду письмо М. К. Рейхель от 6 декабря 1851 г., в котором она сообщает об окончательной победе реакции во Франции: «В Париже дрались — сегодня, кажется, все кончено, солдаты сделали свое дело, да здравствует порядок <...> Не знаю, можно ли будет здесь оставаться, у Р<ейхеля> такая репутация, что того и гляди под ключ или вон…» (ЛН, т. 61, стр. 313).

…исполняя письмо ~ вручить вам 10 000 фр. — Перечень сумм, выданных Герценом по завещанию его матери см. в Приложениях.

473

138. М. К. РЕЙХЕЛЬ

Печатается по копии (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 61, стр. 314.

В тетради с копиями писем Н. А. Герцен тому же адресату имеется следующее ее письмо под той же датой, которое, видимо, было послано вместе с письмом Герцена (впервые опубликовано: ЛН, т. 61, стр. 315— 316):

Представь себе, что твое письмо от 4-го мы получили только вчера, с ним вместе и от 10¬го. Боже, боже, какое время! Сюда кое-как доходят подробности того, что делается у вас… Общее несчастье вызвало нас из нашего собственного несчастия, в котором мы было совсем цепенели… Как тяжело существовать, переживши столько, все переживши — без страха и надежды в будущее; без желанья его — что за жизнь! За себя давно уж рассчитался с миром и с благодарностью, всякий раз, как мне приходилось вспоминать о себе, хорошо мне становилось от сознанья, что жилось столько, сколько только может жить смертный, и от этого же сознанья отдавался так вполне другим и сам жил уж их жизнью; кажется, ни один нерв в детях не двигался, не жил помимо меня, вне меня — и, разумеется, при всех усильях обуздать себя, ограничиться настоящим — уносился в будущее и жил больше им, потому, между прочим, что оно нераздельно с общим будущим. А теперь что?.. Одна из пышных, живых ветвей нашей жизни отломилась так неожиданно, так нелепо…

И дерево умирает, если не засмолят