возрождение старого мира лишь через новую расу, я всегда ставил рядом другой элемент, — элемент вулканический. Но это тоже новая раса, — раса, которая не получила от нынешней цивилизации ничего, кроме горя. — Да, разумеется, мы поставлены в исключительное, аристократическое положение, но что делать? Молчать? Но иногда так неудержимо хочется хотя бы сказать им прямо в лицо, что мы понимаем, как обстоит дело. Обрати внимание на то, что происходит во Франции, это уже безумие агонии, это ziellose Unruhe, das Umsichgreifen des Sterbenden107[107]. Обрати также внимание, сколько глупости, тупости даже у Эмиля Жирардена. Вся печать (существующая печать) может быть упразднена без особого ущерба. — А события в Шлезвиге! То, что назревает, то, что волнует душу народа, еще не укладывается в слова, даже в виде мифа. Ну, как не занять выжидательной позиции, как не отмежеваться?
Я закончил труд Фальмерайера, там есть вещи «stupendisch»108[108] относительно господства славянского элемента в современной Греции. Вот театр, на котором разыграется славянская трагедия, подлинная арена действий всегда находится близ Средиземного моря.
Прощай. Завтра или послезавтра мы переезжаем.
Rue Anglaise, дом Сю.
A rivederci109[109].
66. Г. ГЕРВЕГУ
3 августа (22 июля) 1850 г. Ницца.
Clôture de la correspondance.
3 août.
Avec la correspondance il faut en finir avec les explications, mésentendus et les entendus, caro mio. Oui, nous nous sommes conduits quelquefois en enfants, d’autres fois en vieillards, toujours sous l’impression de quelque irritation nerveuse. C’est vraiment pitoyable, et pourtant il fallait passer par là, il fallait connaître où les angles saillants ne correspondent plus aux angles rentrants de l’autre. Ce n’est pas comme expérience, comme critique
133
107[107] бесцельное метание, хватательные движения умирающего (нем.)<. - Ред.> 108[108] изумительные (нем.)<. - Ред.>
ou observation préméditée que je l’entends. La vie elle-même pousse de petits cailloux sous les pieds, en heurtant on s’aperçoit, etc., etc.. — Tu aimes tant soit peu dans ces cas de fermer les yeux, moi non — voilà toute la différence. Das ewige Räsonieren est insupportable, mais je déteste das ewige Schonen; votre philosophie pratique (caro mio, ne t’en fâche pas) de la vie avec Emma ne vaut pas le diable; la main sur le cœur, je ne vous accuse pas, ni l’un, ni l’autre — mais je trouve qu’on pourrait acquérir plus de poésie mâle à la place de la poésie de jeunes filles, je trouve que vous êtes grandis par le temps, et les manches deviennent courtes, et les couleurs sont un peu trop enfantines. Si tu veux me comprendre tu me comprendras; je ne veux pas dire par cela que notre jeunesse est passée, je ne veux pas t’entraîner dans la prose d’une existence d’indifférence et de bonne santé — mais je crois que votre existence pourrait être plus facile, plus musculeuse, et j’ai parlé tant, à tort et à travers, parce que nommément à présent, vous avez besoin de quelque courage, vos circonstances étant changées.
J’ai disputé, j’ai parlé avec Emma plus ce que nous avons écrit, elle voit avec la plus parfaite clarté que j’ai raison — mais cela n’a pas la moindre influence sur elle; elle aime encore l’excentricité, l’agitation — elle reste une femme Schillerienne avec le développement Gœthique; par malheur, au lieu de richesse cela fait un tohu-bohu. — Mais je n’en parlerai plus, ni par écrit ni en paroles. Tout ce que j’avais à dire sous ce rapport, je l’ai dit, — repetitio est mater — de l’ennui.
Et pour te prouver que moi, comme feu l’archevêque Robespierre après la fête de Dieu — je suis toujours prêt à combattre pour la justice, même lorsqu’un homme est en voyage, je te dirai que précisément tu n’as pas compris ni la disposi
Demande à Fazy, si je mets une assez grande somme d’argent dans la banque de Genève — pourra-t-il me faire alors citoyen? — Adieu.
Je ne suis pas, comme tu vois, le Robespierre.
Garde les cigares.
Завершение переписки.
3 августа.
Вместе с перепиской надо покончить и со всеми объяснениями, расхождениями и соглашениями, caro mio. Да, мы иногда вели себя как дети, иной раз как старцы, и всегда — под впечатлениемкакого-нибудь нервического раздражения. Жаль, конечно,
и все же через это надо было пройти, надо было узнать, где выступающие углы одного не соответствуют вогнутым углам другого. Но я не рассматриваю это ни как опыт, ни как критику, ни как заранее задуманное наблюдение. Жизнь сама бросает под ноги камешки; споткнувшись о них, замечаешь, и т. д., и т. д. — Ты любишь в таких случаях чуть-чуть прикрыть глаза, а я нет — вот и вся разница. Das ewige Räsonieren111[111] невыносимо, а я ненавижу das ewige Schonen112[112]; практическая философия (не сердись, саго mir) вашей с Эммой совместной жизни ни черта не стоит; положа руку на сердце, я не обвиняю вас, ни того, ни другого, но я нахожу, что можно было бы обрести, вместо девической поэзии, более мужественную; я нахожу, что с годами вы выросли и рукава стали коротки, да и краски, пожалуй, слишком детские. Если хочешь понять меня, то поймешь; я не хочу этим сказать, что наша молодость прошла, я не хочу тащить тебя в прозу безразличного существования в добром здоровье, но я думаю, что ваша жизнь могла бы быть более легкой, более мускулистой, и я столько на все лады говорил об этом потому, что теперь-то, когда обстоятельства ваши изменились, вам и нужно некоторое мужество.
Я спорил, я говорил с Эммой больше, чем мы об этом писали, и для нее совершенно ясно, что я прав, но это не оказывает на нее ни малейшего влияния; ей по-прежнему нравится эксцентричность, возбуждение — она остается шиллеровской женщиной с гётевским развитием, что, к несчастью, не обогащает, а производит один сумбур. — Но я не стану больше говорить об этом ни письменно, ни устно. Все, что я хотел сказать по этому поводу, я сказал, — repetitio est mater — скуки.
И чтобы доказать тебе, что я так же, как покойный архиепископ Робеспьер после праздника тела господня — всегда готов бороться за справедливость, даже когда человек в пути, я скажу тебе, что ты как раз ничего не понял ни в расположении113[113]
Спроси у Фази, сможет ли он сделать меня гражданином, если я внесу довольно крупную сумму денег в женевский банк? — Прощай.
Как видишь, я не Робеспьер.
Сохрани сигары.
67. Г. ГЕРВЕГУ
6 августа (25 июля) 1850 г. Ницца.
111[111] Вечное резонерство (нем.)<. - Ред.> 112[112] вечное желание щадить (нем.). — Ред. 113[113] Нижняя часть листа отрезана. — Ред.
Je dirai comme le vicomte d’Arlincourt: «Dieu le veut» — oui, Dieu veut que tu te fatigues avec Emma des choses les plus faciles,
135
et que tu mettes des efforts inouïs pour soulever un brin de paille. — Je crois qu’à la fin tu me détesteras pour mon langage et je n’en ai pas d’autre. — Hier Emma s’adresse à moi pour trouver ensemble un moyen
Tu m’inculpes de ce que j’ai engagé ma mère de venir ici, et que miei dolci sospiri ont ému Mselle E
Tu m’as déjà expliqué une fois la théorie de la superexcitation nerveuse; je ne l’admets pas, et tu peux te moquer comme tu veux de ce que je prêche le courage de la vie, la mesure. Prêcher n’est pas le mot, je le sens, je le dis à ceux qui me sont chers — pourquoi donc souffrez-vous plus qu’il n’en faut, vous blâmez les enfants qui crient lorsqu’ils tombent — eh bien, ne criez donc pas, même intérieurement. On s’emporte, on se fâche — on passe outre. Emma s’est tellement habituée à cela, c’est-à-dire au désespoir que cela devient périodique, sans cause, et cela passe sans consolation. — Gronde-moi comme tu veux, mais il m’est impossible de sympathiser avec cela, et je regarde avec tristesse, enfin je regarde comme on regarde une maladie — qui est curable.
J’ai écrit dans le sens voulu, ou plutôt Nat
Au revoir.
Qu’est-ce que c’est encore, mon cher besson, ça n’a pas de nom! Rester à Turin?… Je n’y crois pas, tout bonnement. Nous vous attendons, attendons, attendons, le pantalon même vous attend déjà. A
Venez, venez et venez…