я совсем забыл, вновь явились: «миросозерцание», «воссоздание действительности в ее внутренном значении»… Печально. Печально видеть, как человек в Цепях идет по улице, да еще печальнее, что скованный-то бессилен, и цепь можно бы снять — не убежит… Посмотрите на эту нервную, огненную, сжатую полемику между партиями здесь… Я уж думаю, не написать ли на эвтот сюжет чего?
2-е à propos. Мои статьи в «L’Homme» возбудили яростный вопль французиков (не французов) — я этому очень рад. Когда же вы-то прочтете все это?
А что же вы ничего не говорите насчет бракосочетания Фохта? Манихен хотя за последнюю неделю и смирно себя вела, но
172
все же, думаю, лучше ей посадить муху отъезда в голову, а то того и гляди что выйдет катастрофа.
Полученный от вас билет на концерт я подарил одному знакомому. Тот положил его в карман… и в день концерта пришел спрашивать, где эта такая неслыханная улица. — Я говорю: в Париже. — Так, стало, концерт в Париже?— Yes. —Что же вы это наделали?— Sir, — отвечал я, — я вам дал билет 24 часа до концерта, в Париж ездят в 12. — Кто виноват?
Ну что же, был Суки?
François приехал, он стал меньше, беззубее и еще хуже говорит по-французски. Самая характеристическая черта его путешествия состоит в том, что он не догадался, что здесь иначе говорят, нежели во Франции.
У ног ваших.
140. Л. ПЬЯНЧАНИ
27 (15) апреля 1854 ?.. Лондон.
26 avril ou 27. Jeudi.
Cher Pianciani,
J’étais en train de vous écrire lorsque j’ai reçu votre bonne lettre (dans laquelle il y a trois—quatre mots qu’il m’était impossible de déchiffrer). La nouvelle que je voulais vous communiquer c’est que le Leader et le Moring} Advertiser disent d’une manière un peu détournée, mais très diaphane que mes lettres à Linton sont écrites en connivence avec la police russe. Regrettent que l’Homme les a reproduites… etc. (24 avril).
Le Comité Polonais a vigoureusement répondu, cela ne serait pas mal si l’Homme de son côté faisait quelque chose. Je prépare une petite lettre et je n’attends que Louis Blanc qui est allé chez le Leader demander une explication. N’est-ce pas que c’est joli?.. Je ne comprends pas d’où cela vient, très possible que de la police russe, aussi de la bêtise humaine.
Et quelle habitude canaille de faire des accusations infâmes au lieu de raisonnements! — Qui donc peut être assez bête pour ne pas voir l’extrême unité de tout ce que j’écris et l’opposition complète au pouvoir tsarien, à la centralisation russe de Pétersbourg? Mais j’ai une foi basée sur la conviction la plus intime que le temps d’une grande fédération républicaine n’est pas trop loin pour les Slaves du Sud. Et de quel droit condamnerai-je l’insurrection des Grecs parce qu’elle complique les affaires anglo-bonapartes?..
Au reste nous avons assez parlé de toutes ces choses. L’impénétrabilité de la bêtise humaine, la férocité de l’ignorance n’a pas de limites. Allez leur faire comprendre qu’une action révo-
173
lutionnaire ne pourrait pas réussir à trouver do la sympathie, si elle était dénouée de tout amour pour le pays. Avec la haine — on se venge, on ne fait pas mouvoir des masses.
L’Anglais devient de plus en plus intolérant et la voilà la liberté de la presse. — Ecco la qua!
Je vois assez souvent Domengé et toujours avec le plus grand, le plus sincère plaisir. Je vous dois immensément pour cette connaissance. J’ai reçu il y a quelques jours un petit billet de Saffi.
Je viendrai chez vous — et probablement avec Domengé, mais quand — attendez un peu.
Les enfants vont presque bien. La coqueluche a cessé. Je pense toujours à Hastings.
Je vous serre la main bien fraternellement
A. Herzen.
Holinsky est de retour de l’Amérique avec un tas de petits cancans transatlantiques — il y retourne dans deux mois. C’est engageant — le voyage devient de plus en plus facile.
26 или 27 апреля. Четверг.
Дорогой Пьянчани,
я уже собирался вам писать, когда пришло ваше милое письмо (в котором три- четыре слова я никак пе мог разобрать). Я хотел сообщить вам новость, что «Leader» и «Morning Advertiser» иносказательно, но весьма прозрачно намекают, будто мои письма к Линтону написаны по наущению русской полиции. Выражают сожаление, что«L’Homme» их напечатал… и т. д. (номер от 24 апреля).
Польский комитет послал энергичное возражение; было бы неплохо, если б и «L’Homme», со своей стороны, как-нибудь откликнулся. Я готовлю небольшое письмо и ожидаю только Луи Блана, который отправился в «Leader» требовать объяснений. Хорошо, не правда ли?.. Не понимаю, откуда это идет, весьма возможно, что от русской полиции, а также от человеческой глупости.
Что за подлая привычка бросать гнусные обвинения вместо того, чтобы возражать! Как можно быть настолько глупым, чтобы пе видеть исключительное внутреннее единство во всем, что я пишу, решительную оппозицию царской власти и русской петербургской централизации. Но я твердо верю, и моя вера основана на глубочайшем внутреннем убеждении, что не так Далеко время создания великой республиканской федерации
174
южных славян. По какому же праву стал бы я осуждать греческое восстание только потому, что оно осложняет англо-бонапартистские дела?..
Впрочем, мы уже достаточно говорили обо всех этих вещах. Человеческая глупость непостижима, дикое невежество не имеет границ. Попробуйте объяснить им, что революционное действие не может вызвать сочувствие, если оно не связано с любовью к отечеству. С одной ненавистью можно мстить, но нельзя поднять массы.
Англичанин становится все более нетерпим — и вот вам свобода печати. — Ессо 1а qua!cx1vi[146]
Я довольно часто вижусь с Доманже и всегда с самым большим, самым искренним удовольствием. Я бесконечно вам благодарен за это знакомство. Несколько дней назад я получил письмецо от Саффи.
Непременно к вам приеду и, вероятно, вместе с Доманже. Но когда? Подождите немного.
Дети почти поправились. Коклюш прошел. Я все подумываю о поездке в Гастингс.
Братски жму вашу руку.
А. Г ерцен.
Голынский возвратился из Америки с целой кучей заатлантических сплетен; через два месяца он едет обратно. Это заманчиво: переезд становится все легче и легче.
141. М. К. РЕЙХЕЛЬ
4 мая (22 апреля) 1854 е. Лондон.
4 мая. Четверг.
Опять вы позапримолкли. А между тем и второе мая прошло и год, что дети приехали.
В субботу поехал отсюда американский консул, хотел вам привезть гостинец, да вот что-то этого и не значится в Энгель-ском письме.
Коклюш миновал. А возле дочь Ронге, 16 лет, занемогшая в то же время, умерла. Жизнь идет от тревоги к тревоге, и настоящих отдыхов нет.
Манихен едет месяца на два в Германию — это будет проба. Я истинно ее оставил бы, но упрямство Таты, да с таким характером ограниченной глупости, что Саша не может наконец видеть, — меня выводит из терпения. Она дуреет до того, что я не
175
узнаю ее иногда, рабская прострация перед Манихен и беспрерывные капризы против Meysenbug, il faut ей finircxlvii[147].
А посему в благом ее желании съездить в Неметчину вы ее поддержите.
У вас на днях будет оказия — пришлите мне связочку писем покойницы, которая, кажется, осталась у вас.
Насчет газетного шума перестрелка идет. Разумеется, середь горького есть и сладкое. Я еще ничего не отвечал. Потому что нашлось столько защитников и симпатий. Весь польский комитет отвечал соборне». Французы, итальянцы порезче, все за меня, а Линтона мне просто приходится удерживать за руку. Но всего более утешил один поляк из Жерсея, тот написал фульминантную статью, я вам ее как-нибудь доставлю. — «Быть редактором английской газеты и невеждой — это неудивительно в стране, где представители не знают ничего, что делается вне Англии. Я не ставлю вам, м. г., в вину, что вы ничего не знаете, но можно при невежестве быть gentleman’ом.
Далее. С чего вы воображаете, что ненавидеть Николая Павловича — значит любить вас, т. е. англичан, да вы совсем не любезны…
И вы осмеливаетесь обвинять человека, которого деятельность так известна и который если не меньше Л. Абердина ненавидит Николая, то наверное больше любит свободу, нежели Джон Россель», и пр. и пр.
Третьёгодня несколько американцев из Новой Гренады (впрочем, не гренадеры) — являлись утром посмотреть, что такое русский революционер. Они, осматривая редкости, заехали между гиппопотамом и туннелем ко мне. Видно, мне уж так судьбой назначено быть львом — не только в Вятке, но и в Лондоне.
Насчет того, что Франк не получил, не понимаю. Пусть он спросит у Nutt.
142. Л. ПЬЯНЧАНИ
4—5 мая (22—23 апреля) 1854 г. Лондон.
4 mai. Jeudi.
25, Euston Square.
Cher Pianciani,
Merci pour votre bien amicale lettre. L’article du Morning Advertiser, je pense, ne vient pas de la source à laquelle vous faites allusion, c’est à dire de Golovine. Il me l’a formellement assuré étant chez moi pour une dernière explication. De qui parlez-vous encore — je ne l’ai pas deviné. Vous voyez qu’après la réponse calme et simple de Worcell, ils se sont tus. Si cela était
176
une personnalité, ils auraient continué. L’Anglais en général est assez bête et lorsqu’il y a des échappés de Bedlam comme Urquart qui dit que tous les Russes sont des agents du
tsar, que Mazzini est suspect etc. …on ne doit pas s’étonner d’être accusé. Avez-vous lu un article dans le Weekly Dlspatch, disant que les ouvriers de Preston sont payés par l’or russe pour faire des strikes.
C’est de la folie! L’article du Leader, c’est une vengeance ignoblede Piggott etCrie. Je doisàl’amitié de Louis Blanc d’avoir reçu leur désaveu et encore la promesse d’en dire à propos quelques mots.
L’article de Zéno est magnifique. Nous l’avons lu ici, en riant comme des fous. J’ai voulu envoyer une lettre à l’Homme — mais elle me paraît maintenant si pâle, après l’article de Zéno — que je la méprise. Avez-vous lu l’article? C’est d’une profondeur et d’une sainte colère qu’on ne lui pardonnera pas.
Le Leader ne peut pas l’insérer.
La menace de convoquer un meeting dans London Tavern pour empêcher l’empereur de Russie d’aller en Hongrie c’est un exemple sublime. Et la permission pour les rédacteurs d’être ignorants — mais gentleman.
Je ne sais où trouver le Morning Advertiser — j’enverrai chercher chez Worcell, il avait une copie.
A propos, le Times disait il y a cinq, six jours qu’on voit beaucoup d’agents russes en Lombardie!!. C’est une maladie.
Si Dieu a noyé la terre,
C’est la faute de Voltaire.
S’il a lâché beaucoup d’eau,
C’est la faute
