se passent sous nos yeux. La civilisation va être sauvée par Windischgratz et Cie. C’est dommage, que Hainau est mort. Lui et Saint- Arnaud — quel couple. La moitié de l’émigration devient crypto-bonapartiste… Et¬range lutte, tout le monde sera abaissé. Nicolas l’est déjà; celui-là est positiviment battu, Napier — négativement, parce qu’il n’a rien fait. L’Angleterre — par ses mésalliances avec Bonaparte, avec François-Joseph. Reste la Turquie, la noble, la héroïque Turquie — comme la défense de Silistrie est belle, et Omar Pacha? — Saint-Arnaud est content de lui (faut-il rire de rage ou suffoquer de colère!). Les démocrates, les républicains insociaux seront affaiblis par une division nouvelle, par le parti des crypto-bonapartistes honteux et ne voulant pas rentrer par point d’honneur, — mais très convaincus que Bonaparte sauve la civilisation, la révolution. Pour moi, en qualité de Russe, les choses vont très bien, et je commence à prévoircxlix[149] la chute
187
de cet animal de Nicolas. — Si on prenait la Crimée, cela serait fait de lui. Et moi, allant avec mon imprimerie à Odessa — anglaise… C’est magnifique.
A propos, j’ai publié un assez gros volume de mes mémoires sous le titre — Prison et déportation (1834—1838).
Adieu. — Je vous ai donné il y a bien longtemps deux brochures allemandes — un roman de moi et un ouvrage sur l’Italie— pour m-lles Crauford. Elles ne se rappellent pas du tout — est-ce ue vous savez quelque (chose) par rapport à ces livres?
P. S. Je vous embrasse de tout mon cœur. Alexandre aussi. Mselle Meysenbug vous fait mille amitiés. Demain nous allons entendre Viardot dans le Don Giovanni.
25, Euston Square.
Благодарю вас, дорогой Саффи, очень благодарю за ваши строки. Я давно не писал Пьянчани, так как это время у меня ыло много забот: после вашего отъезда Александр довольно ерьезно болел корью. Теперь карантин кончается, и я уже укладываю книги и вещи. Сегодня же напишу в Джерси.
Мое сочинение «О развитии революционных идей в России» в немецком переводе было изъято в Пруссии у всех книгопродавцев. «Кёльнская газета», сообщая эту новость, частично повторяет предательскую статью «Leader’a», добавляя, что книга «служит на пользу царю». Вы ее читали, милый друг, судите же сами о глупости этих людей.
Я не выступал против «Leader’a» потому, что Торнтон Гант извинился за статью, когда Луи Блан потребовал у него объяснений; во 2-х потому, что Зено дал горячий отпор; в 3-х — потому, что «Leader» — газета мало известная. Но «Кёльнская газета» — совсем другое дело. Я ей преподал дружеский урок. И если она не поместит моего письма, я напечатаю его в пяти других газетах — по-французски, по-немецки и т. д. Это письмо вас очень рассмешит.
Что касается ученого мужа Пигота — что поделаешь, — Приходится принимать всякие извинения, удачные и неудачные… Принимать… чтобы в свое время и в надлежащем месте вспомнить, что за тобой долг, который следует уплатить. На наших глазах происходит много печального. Спасение Цивилизации зависит от Виндишгреца и К0. Жаль, что Гайнау умер. Он да Сент-Арно — какая пара. Половина эмиграции становится тайно-бонапартистской… Странная война, в которой все будут унижены. Николай уже унижен; он-то побит
188
положительно, а Непир — отрицательно, ибо он ничего не добился. Англия унижена своими мезальянсами с Бонапартом, с Францем-Иосифом. Остается Турция, благородная, героическая Турция; как прекрасна оборона Силистрии, а каков Омер-паша?.. Сент-Арно им доволен (что тут делать — хохотать до упаду или задыхаться от ярости?). Демократы и неуживчивые республиканцы будут еще более ослаблены новым расколом, который произведет среди них партия тайных бонапартистов, из стыда и самолюбия не желающих возвращаться, но при этом совершенно убежденных, что Бонапарт спасает цивилизацию и революцию. Для меня, как для русского, дела идут очень хорошо, и я уже (предвижу) падение этого зверя Николая. Если возьмут Крым, ему придет конец. А я со своей типографией перееду в английский город Одессу… Это великолепно.
Кстати, я издал довольно объемистый том воспоминаний под заглавием «Тюрьма и ссылка» (1834—1838).
Прощайте. Когда-то давно я дал вам для девиц Кроуфорд две немецких книжки — мой роман и сочинение об Италии. Они этого совершенно не помнят; известно ли вам что-нибудь насчет этих книг?
P. S. Обнимаю вас от всего сердца. Александр тоже. Мадмуазель Мейзенбуг шлет вам дружеские приветствия. Завтра мы поедем слушать Виардо в «Don Giovanni».
147. Л. ПЬЯНЧАНИ
19 (7) июня 1854 г. Лондон.
19 juin. Lundi.
25, Euston Square.
Cher Pianciani,
Votre amitié m’est sincèrement très chère, et lorsque j’ai reçu ce matin une lettre de Saffi qui me dit que vous vous inquiétiez de ne pas avoir eu quelque temps de mes nouvelles— j’en fus honteux et je me hâte de réparer ma faute. —Après la maladie de mes filles tout semblait être fini et je me préparais de m’en aller à Hastings, lorsqu’Alexandre tomba malade. Les tracasseries, la fatigue dans laquelle reste l’homme après de telles préoccupations — voilà les causes de mon silence. Permittez- moi donc de vous remercier bien amicalement.
Et bien qu’en dites-vous de la guerre? Nicolas n’a qu’à se pendre. Pour nous c’est magnifique, je ne sais pas si c’est aussi bon pour la France et l’Italie. Savez-vous que je remarque ici une chose bien triste — je viens d’en écrire à Saffi — la moitié de l’émigration est envahie par un cryptobonapartisme, c’est-
189
à-dire par un bonapartisme honteux, assez honorable pour ne pas aimer personnellement Bonaparte, mais pensant que c’est lui avec les bourreaux de la Hongrie, de l’Italie — qui sauvera la civilisation. Quelle confusion d’idées!
Avez-vous vu—à propos —que cette feuille stupide, bête à manger le foin, la Nation — répète dans une correspondance de Paris dans le № du 18 juin que ce sont des agents russes qui soulèvent les Italiens—c’est le journal de Ledru-Rollin et de Mazzini qui le dit, —écrivez-leur que c’est indécent. Passe pour le Times pour lequel Kossuth, Boichot — et je ne sais qui — tous sont des agents russes — mais pour la Nation… Au reste, ce crétinisme de ne pas comprendre notre point de vue, me provoque à écrire la- dessus une petite lettre que j’adresserai au citoyen Ribeyrolles, s’il désire l’insérer.
A propos, faites imprimer dans le prochain № de l’Homme cette nouvelle. — «La traduction allemande de l’ouvrage de A. Herzen Sur le développement des idées révolutionnaires en Russie, qui a paru chez Hoffmann et Campe, vient d’être saisie dans toutes les librairies prussiennes».
Je vous raconterai une autre fois à quelle lutte cette saisie m’a engagé avec la rédaction boueuse de la Gazette de Cologne. Suffit de vous dire qu’elle insinue que l’ouvrage saisi est favorable à la cause de tsar. Ah? Eh bien — la Gazette de Cologne — ce n’est pas le Leader qui après le départ de M. Haug n’a plus de lecteurs — je leur ai appliqué une petite savonnade. Avec le temps je l’enverrai aux hommes de l’Homme.
Pierre Leroux doit être au septième ciel — le prince consort devient merdosophe complet, il ne rêve maintenant qu’aux water-closets, conduits d’immondices, etc. Je commence aussi à aimer l’humanité dans la dernière conséquence.
Adieu, cher Pianciani. Domengé est toujours un peu indisposé. Je vais avec Alexandre chercher un gîte à Hastings. Je viendrai nécessairement vous voir chez vous.
Je vous serre la main.
Alexandre vous salue.
A. Herzen.
19 июня. Понедельник.
25, Euston Square.
Дорогой Пьянчани,
ваша дружба мне действительно очень дорога и, узнав сегодня утром из письма Саффи, что вы беспокоитесь, с некоторых пор не получая от меня известий, — я устыдился и спешу искупить свою вину. — После болезни дочерей все беды, казалось, окончились, и я уже собирался отправиться в Гастингс, как
190
вдруг захворал Александр. Заботы, усталость, охватывающая человека после стольких треволнений, — вот причины моего молчания. Позвольте же мне горячо, по-дружески поблагодарить вас.
Ну что вы скажете о войне? Николаю остается только повеситься. Для нас это превосходно, не знаю, хорошо ли это также для Франции и Италии. Знаете ли, я замечаю здесь весьма печальное явление, — я только что нанисал об этом Саффи: половина эмиграции заражена тайным бонапартизмом, т. е. бонапартизмом стыдливым; у них хватает порядочности, чтобы не питать нежности к Бонапарту лично, но они считают, что именно он, вместе с палачами Венгрии и Италии, спасет цивилизацию. Какая путаница в мыслях!
Знаете ли вы, кстати, что этот дурацкий, непроходимо глупый листок «La Nation», в номере от 18 июня, в корреспонденции из Парижа, повторяет, будто это русские агенты поднимают итальянцев на восстание, — и это говорит газета Ледрю-Роллена и Маццини, — напишите им, что это неприлично. Это пристало бы еще «Times», которому Кошут, Буашо и уж не знаю кто — все кажутся русскими агентами, но для «La Nation»… Впрочем, это тупоумное непонимание нашей точки зрения подбивает меня написать небольшое письмо, которое я направлю гражданину Рибейролю, если он пожелает его поместить.
Кстати, напечатайте в ближайшем номере «L’Homme» следующую заметку: «Немецкий перевод книги А. Герцена „О развитии революционных идей в России», недавно вышедший у Гофмана и Камне, конфискован во всех книжных лавках Пруссии».
Когда-нибудь я расскажу вам, в какую борьбу из-за этого запрета мне пришлось вступить с гнусной редакцией «Кёльнской газеты». Достаточно сказать, что она распространяет клевету, будто моя запрещенная книга идет на пользу царю. Что вы на это скажете? Но ведь «Кёльнская газета» — это не то, что «Leader», у которого после отъезда г-на Гауга не осталось больше читателей; я закатил им небольшую головомойку. Со временем я это пришлю людям «Человека».
Пьер Леру, должно быть, на седьмом небе — принц-супруг становится заправским дерьмософом, он бредит теперь только ватерклозетами, канализационными трубами и т. п. Я тоже начинаю любить человечество в этом его проявлении.
Прощайте, дорогой Пьянчани. Доманже все еще немного нездоров. Я уезжаю с Александром искать приюта в Гастингсе. Я непременно приеду вас навестить.
Жму вам руку.
Александр вам кланяется.
А. Г ерцен.
148. М. К. РЕЙХЕЛЬ
24 (12) июня 1854 г. Лондон.
24 июня. Суббота.
Давно я не писал, ждал, не будет ли вестей о вашем нездоровье. Ну что же… как? Потому, думаю, что не дурно, что получил от Франка ответ.
В понедельник отправляется к вам через контору железных дорог несколько экземпляров нового опуса. Вы напишите ваши
