впечатления, и для вас в них много воспоминаний…
Вчера ездил я в Гестингс — плоховато. Ни одного дерева, море зелено-мутное, …разумеется, после лондонского воздуха там аромат и прозрачность. Поеду еще искать чего-нибудь получше.
Если вы хотите приехать, то, пожалуйста, дни за три уведомьте, я вам все — до доскональности приготовлю. А перед Неметчиной заехать следует.
На днях я прихожу домой и застаю вашего приятеля из Лилля и его супругу — и весело видеть давно знакомые лица и все что-то будто неладно.
С Энгелем тотчас спор, — а уж и Энгель избаловался до такой нетерпимости, что из рук вон.
Вот вам и все на сей день.
Рукой А. А. Герцена:
Неужели и у тебя будет корь, любезная Маша? Для чего же и ты слегла?— Я был очень рад, услыша, что приедешь к нам перед отъездом твоим в Германию. Вчера я с Папой ездил в Hastings, чтоб там сыскать дом нам на лето, но мы ничего не нашли. Какова у вас погода? У нас жарко.
Целую тебя и твоих.
Рукой Н. А. Герцен:
Милая моя Маша! Я тебя целую и вас всех. В другой раз я тебе больше напишу.
Твоя Тата.
149. М. К. РЕЙХЕЛЬ 1 августа (20 июля) 1854 г. Ричмонд.
1 августа.
3, S. Helena Terrace. Richmond.
Ну вот вы и в Рдбжцкице — как же с эдаким числом гласных да чтоб не было сосен, проселочных дорог, — ну и слава богу, что по вкусу пришло. А мы покойнейшим манером сидим в Ричмонде и мечтаем, как бы из Англии… вероятно, на мечте и останется.
192
Ваш приезд был действительно удачен, несмотря на то, что большие (да и малые) постоянно мешали. Время от времени необходимо chauffer l’amitiécl[150] свиданием. Вам, я думаю, из вашего сельца легче писать к московцам, так не забудьте о портретах Татьяне Алексеевне написать. Да и дергерров-ские Летунова работы можно бы выписать. А если кто поедет, и бумаги взять бы мог.
A propos, какие чудеса — кто-то прислал из Москвы несколько старых стихотворений, в том числе «Русский бог».
И Сашка, и Сашка, Тата и Оля, все идет хорошо. Здесь жары доходили до 105 гр. Фаренгейта на солнце, отсюда взялась и холера. Вслед за вами отправили Тесье.
Вот и все.
А что Фоммовскую барышню в terre de Colognecli[151] видели?
Рукой Н. А. Герцен:
Милая моя Маша, я тебя благодарю за твое письмецо. После тебя мы были еще в Кыо гарден и в Буши Парк; там очень мило. Я тебе в другой раз больше напишу. Ну, прощай, моя милая Маша, я тебя целую и вас
Рукой В. А. Энгельсона:
Верно.
Подписывает учитель Подарестов.
Видите ли, мы вот три раза в неделю заседаем с Татой и Мейзенбуг, которым я язык показываю, — и они не обижаются. Будьте здоровы, как мой Исаакий, который свидетельствует вам свое почтение.
Рукой М. Мейзенбуг:
Weil ich noch keine russischen schicken kann, viele deutsche herzliche Grüße von M a l w i d a M.clii[152]
150. Л. ПЬЯНЧАНИ
9 августа (28 июля) 1854 г. Ричмонд.
9 août. Richmond. 3, S. Helena Terrace.
Cher Pianciani,
Si vous m’avez oublié vous avez parfaitement fait, je l’ai mérité, — pourquoi est-ce que je n’ai pas écrit — je n’en sais rien, nous parlons de vous très souvent avec Domengé qui donne des leçons à Alexandre, nous vous aimons — et la paresse, — non pas la paresse mais la vie campagnarde où rien ne se
193
passe, où la grande nouvelle — c’est la pluie — m’a déshabitué de la plume.
Saffi a été chez moi pour une couple d’heures — il est triste mais toujours le même poète-rêveur de la révolution et méean-colique com(me) elle. Que pensez-vous des derniers événements, bientôt il n’y aura plus de châteaux en Espagne — tellemencliii[153]t elle se démocratise …cliv[154], crains Espartero — et c’est bien dommageclv[155] que les deux …clvi[156] se sont échappés.
La guerre se fait comme la guerre doit se faire parmi les civilisés. On a constaté queCronstadt n’est pas un préjugé, qu’effectivement il y a un Cronstadt… C’est assez pour 54. — Au moins si on prenait la Crimée.
Et on se révolte lorsqu’on ose dire que c’est une génération caduque… l’étendard de notre époque c’est l’impuissance virile — représentée sur un fond gris, avec le motto de Béranger — «C’est Mistigri mort sur la brèche».
Je veux aller en Suisse, en Espagne — partout à l’exception de l’Amérique. Nous parlons préalablement d’aller vous voir, je n’ose plus ouvrir la bouche à ce sujet.
Adieu, cher Pianciani, ce n’est pas une lettre, c’est une remise en mémoire x d’un de vos amis.
A. Herzen.
Les enfants se portent bien, l’air est excellent ici, je resterai jusqu’à l’hiver.
9 августа. Ричмонд.
3, S.Helena Terrace.
Дорогой Пьянчани,
вы забыли меня и совершенно правы — я это заслужил. Почему я вам не писал — сам не знаю; мы очень часто беседуем о вас с Доманже, который дает уроки Александру, мы любим вас, но лень, и даже не столько лень, сколько деревенская жизнь без всяких происшествий, где самое большое событие — это дождь, привела к тому, что я разучился писать.
Саффи провел у меня часа два: он печален, но все тот же поэт-мечтатель, поэт революции, меланхоличный, как она сама. Что вы думаете о последних событиях? Скоро в Испании не останется замков, настолько она демократизуется . .clvii[157] боюсь Эспартеро и жаль, что оба …clviii[158] успели скрыться.
Войну ведут, как и полагается вести войну цивилизованным народам. Убедились, наконец, что Кронштадт — не предрассудок, что Кронштадт и в самом деле существует… Для 54 года этого достаточно. — Если бы по крайней мере взяли Крым.
194
И люди еще возмущаются, когда кто-нибудь осмеливается назвать наше поколение дряхлым… знамя нашей эпохи — это мужское бессилие, изображенное на сером фоне с девизом из Беранже — «Мистигри погиб героем».
Я хочу поехать в Швейцарию, в Испанию — куда угодно, только не в Америку. Мы все собираемся как-нибудь вас навестить, но я уже больше не смею и заикнуться вам об этом.
Прощайте, дорогой Пьянчани, это не письмо, это просто попытка восстановить в вашей памяти одного из ваших
друзей.
А. Герцен.
Дети здоровы, воздух чудесный, я останусь здесь до зимы.
151. М. К. РЕЙХЕЛЬ
17 (5) августа 1854 г. Ричмонд.
17 августа. Ричмонд.
3, S. Helena Terrace.
Зачем Сашка болен, зачем нельзя человеку неделю прожить чтоб не сделалась какая-нибудь мерзость… зачем… зачем не у кого обо всем об этом осведомиться. Все это старо и скучно. У нас в Лондоне холера-таки того, и все азиатская, часов в пять да и закургузит. Вот мы и принялись молитвы писать — прилагаю одну.
Хотелось бы в Швейцарию, оно здесь хорошо, впрочем, очень тяжело, а главное, скучно. Писал я Фогту, да ответа нет — или уж в Испанию дернуть — там теперь потеха не приведи бог, а что скажете — или у вас в Пржмпцынждерах и не знают о том, что в мире делается? А Николая Семенова зашибли, да и говорят, в Петербурге кричат, что-де глупая война, фунт сахару стоит на английские деньги 13 ch., все остальное неимоверно дорого. Что Лемур умер — это хорошо, а то он опять женился бы. А Егору Ивановичу напишите насчет дергерровских портретов, впрочем, я Саше думаю велеть написать ему.
Рейхелю земно кланяюсь.
Рукой Н. А. Герцен:
Милая моя Маша! Я тебя тоже целую, как ты. Сегодня очень хорошая погода, но только вчера и третьёгодня дождик был. Ну, прощай, милая моя Маша. Я тебя целую и вас всех.
Твоя Тата.
Милая моя Маша, я тебя тоже целую и вас всех.
152. И. Г. ГОЛОВИНУ
Твоя Оля.
22 (10) августа 1854 г. Ричмонд.
22 августа. 1854. Ричмонд.
вы писали мне, что хотите прекратить всякое воспоминание нашего знакомства. Через несколько дней вы просили взаймы 10 ливров.
На первое письмо я вам отвечал искренно и вежливо, не обращая внимания на тон вашего письма.
На второе я ничего не отвечал.
Переписка между нами невозможна. Я возвращаю вам письмо и не приму следующих. В полном сознании моей правоты в отношении к вам — я буду упорно молчать, пока это возможно, надеясь на здравый смысл всякого беспристрастного человека.
А. Г ерцен.
153. И. Г. ГОЛОВИНУ
23 (11) августа 1854 г. Ричмонд.
23 августа 1854.
Вы хотите меня заставить с вами драться, так, как заставляют мальчиков. Мне совершенно все равно, считаете ли вы меня трусом или храбрым, вором или фальшивым монетчиком.
Почему вы хотите драться теперь — потому что вам совестно, что попросили десять ливров у человека, с которым грубо прервали все сношения. Если б я вам их дал — у вас не было бы гесгиТе8сепсесНх[159].
Я не буду с вами драться, потому что это глупо, потому что я ничего не сделал, за что обязан вам репарацией, и потому, наконец, что стою самобытно на своих ногах и не покоряюсь чужой воле или ругательным словам, диктованным каким-то помешательством.
Не думайте, что я из этого письма делаю тайну — вы можете его читать, не читать — вообще делайте что хотите, только не пишите ко мне.
Я с своей стороны и говорить не буду, не только писать — так мне это надоело.
А. Герцен.
Eh bien, au revoir — cher Pianciani, je suis sûr que nous nous reverrons bientôt. Embrassez pour moi Saffi chaudement.
Je m’empresse de vous envoyer les 10 livres avec notre ami -Domengé.
Adieu, je serre votre main.
A. Herzen.
7 septerabre.
Итак, до свидания, дорогой Пьянчани; я уверен, что мы скоро увидимся. Горячо обнимите за меня Саффи.
Спешу послать вам 10 фунтов с нашим другом Доманже. Прощайте, жму вашу руку.
А. Г ерцен.
7 сентября.
155. М. К. РЕЙХЕЛЬ
9 сентября (28 августа) 1854 г. Ричмонд.
9 сентября. Richmond.
Что же это ваш Сашка-то все хворает, скучно и без того. Ну напишите же как и что; а у нас случилось в самые именины Таты (за письмо целую мизинчик) трагикомическое происшествие. Я подарил Тате сервиз и разные бутылочки. Вдруг она приходит, на ней лица нет, тошно, боль под ложкой; а холера в Лондоне пресильная. Я сейчас ипекакуаны, и то, и се; а дело-то вышло, что она в бутылочки налила пива, вина и коньяку, да коньяк-то и выпила и просто была мертвецки пьяная. Тем и кончилось, что морская болезнь на суше прилучилась.
А уж как мне надоедает Марихен, это нельзя представить; ни Рейхель, ни вы, кажется, не имели характера дельно с ней поговорить. Она теперь толкует, что никакой с меня суммы не требовала, а что ночей не спала, здоровья лишилась. Ну, я все не
