дружбу и взяли на себя воспитание детей, вы преследовали двойную цель. Вы часто говорили мне, что хотели излечить и меня; я это понимаю и глубоко благодарен за каждое доказательство истинной дея¬тельной дружбы. Но это не могло вам удаться, и только тогда вы поняли, что несмотря на то, что для нас дороги и священны одни и те же вещи, несмотря на личную симпатию, мы все-таки антиподы. Я стремлюсь сохранить детей, единственный остаток поэзии в моей жизни, я работаю, читаю «Times», горячо люблю своих истинных друзей, к числу которых принадлежите и вы, но все они не могут ничего изменить во мне. Хорошо было бы, если бы и вы больше ничего не ждали от жизни, тогда мы были бы как двое потерпевших кораблекрушение, для которых все потеряно. Но вы — и это вполне справедливо — еще стремитесь к широкой жизни, к наслаждению, у вас есть еще будущее, есть желания. И вы думаете, что я так эгоистичен душой, что не страдаю при мысли о том, как невыно¬сима должна быть для вас жизнь под этим злополучным кровом? Я страдаю еще больше от того, что здесь ничего нельзя изменить, потому что я не могу, не лицемеря, вести другую жизнь.
Подумали ли вы обо всем этом, когда предложили мне взять вас на эту галеру? Нет!
Какой тяжестью все это легло мне на сердце! Верьте мне.
А. Г ерцен.
157. М. К. РЕЙХЕЛЬ
Дождь льет в Ричмонде. Холера свирепствует в Лондоне, целые переулки занемогают. Были дни два, что все больные мерли, теперь отдало. Мы едем на неделю на остров Байт — а потом думаю опять в Ричмонд. Тата была больна — дня три, простудой, бок болел. От холеры все сохранны, да и все меры взяты — лауданум и серная кислота (это модное средство с водой вместо лимонада), ипекакуана — всё налицо.
Жена Боке, Доманже и Савич — были в холерине.
Я нашел в старом «Современнике» охапку огаревских стихов.
Жду окончательного письма из Туршцщпотмица, пора и назад. — Что же Сашка? А уж как Эйгельсон возится со своим и Саком, это стоит посмотреть.
Рейхелю кусс.
202
158. M. К. РЕЙХЕЛЬ
28 (16) сентября 1854 г. Вентнор.
28 сентября. Isle of Wight, Ventnor.
Письмо ваше мне переслали сюда, а здесь места удивительные, т. е. такой прелести в Англии и ожидать было нельзя. Мы едем отсюда через два дня опять в Ричмонд — дом нанял я там превосходный. Холера в Лондоне убывает, хотя в про-шлую неделю еще 1250 умерло.
Пишите о ваших делах в Россию без горечи, как следует деловому человеку. Деньги не пропадут, а неаккуратность дурна. Если еще не писали Егор Ивановичу (а если писали, не мешает еще раз), напишите ему, что я его прошу в случае нужды дать что-нибудь Петрушо руб. сто серебр. и также Аксинье Ивановне.
В «Revue des Deux Mondes» большие были статьи обо мне, в последней, 1-го сентября, перевод из «Тюрьма и ссылка», — а новая работа идет плохо. Стар, матушка, становлюсь и плох.
Дети здоровы, Саша в море, Тата в Ричмонде опять была больна, бок болел от простуды.
Если вас интересует, вот нами (да и еще сотнями) испытанное лечение холерины, которая почти всегда предшествует. Если ее перервать, то холера очень редко развивается. Дело очень просто.
A. При поносе есть тошнота и язык нечист. Дать немедленно 10 гр. ипекакуаны большому, 8, 6, 4 — детям, и теплой воды, чтоб тошнило, через час лимонад из серной кислоты с водой — разбавленной серной кислоты пол чайной ложки на большой стакан, чтоб было кисло в меру, пить каждые полчаса по 1)4 стакана. С тем вместе пилюли из опиума, крепкой 1аиТапиш БуТепЬатк 1/4 гр. в каждой — через два часа. Если это не поможет, два-три промывательного с опиумом. Обыкновенно это как рукой снимает. Притом компресс теплый на желудок и вообще держать себя тепло; но не очень морить диетой. Есть часто — понемногу. Вино пить.
B. Без тошноты и язык чист.
Тотчас уймется от серной кислоты с водой и двух-трех пилюль с сильным опиумом. Ипекакуаны не надобно. Вот вам. Передайте кому хотите в Туржнице. Напишите в Россию этот рецепт.
№. Если же настоящая холера все-таки разовьется, дают стрихнину — но это без врача опасно.
Ме11е Меу8епЪ^ вам кланяется. Тоже все в воде.
203
159. М. К. РЕЙХЕЛЬ
16 (4) октября 1854 е. Твикнем.
16 октября. Понедельник.
Twickenham, Bridgefield Villas.
Вот вы и в Париже. А мы насупротив — S. Helena Terrace, по другую сторону. Дом прекрасный. Очень, очень рад, что путь ваш сошел с рук хорошо, что и там нашли людей и, скажу откровенно, рад и тому, что Морица оставили, это важ¬ное облегчение не только в вашей, но и в Рейхелевой жизни, если из него что- нибудь может выйти — то именно вне дома, а его присутствие не могло не отравлять многих минут. Я сильно советовал в Ричмонде оставить его там.
Я думаю остаться здесь месяца два, три еще — а потом, если б можно было, вырваться из Лондона, т. е. из Англии. Мне просто жить там нельзя — вот что значит наша так называемая партия — и всё деньги, деньги и деньги.
Что делает мерзавец Головин с тех пор, как убедился, что взятки гладки, это невероятно. Он ищет скандалю. К тому же он не может ночи спать — от статей (добрых, но глупых) в «Revue des 2 Mondes», и еще в американских газетах была статья Мичеля, в которой он говорит обо мне. Презираемый всеми, без гроша, он бросается, как бешеная собака. Чести дуэля я ему не доставлю, а палку со свинцом на улице и заряженный пистолет дома держу — как приятно.
Энгельсон нянчится с Исааком и посылает вам поклон.
A propos, так как я не платил еще по приказу Фомши 6 лив., сиречь 150 франков, могите ей отдать, а я при случае вам пришлю. В Лондон я без нужды не езжу.
Целую Рейхеля и фиса.
Тата написала бы, но я хочу скорее послать.
Дети a la lettreclxi[161] цветут.
160. M. К. РЕЙХЕЛЬ
26 (14) октября 1854 г. Твикнем.
Для удовлетворения вашего географического любознания имею счастие доложить, что Twickenham так же не в Ричмонде, как Калуга не в Казани, во для вящего понимания предлагаю карту:
204
Здесь Луи Филипп именье купил, и. возле живет его семья в Клермонте.
Во-вторых, русский посол в Штутгарте наделал шум из-за моих книг. Помилуйте, говорит, Николай Семенович гневается, а вы тут публично продаете. Но Виртемберг говорит: кажись, уж такого очень забирательного нет. Посол с досады взял да и купил все книги у книгопродавца. Этого смешнее поступка я еще не слыхал. А ведь тоже Горчаков.
Тотчас после у меня спросили еще экземпляров. A propos, когда Рейхелю будет время и по пути, попросите его зайти к Франку и Фивегу сказать, что-де я желаю знать, как обстоят наши счеты, понеже желаю ему вновь прислать бездну книг. Статьи в «Revue des 2 Mondes» добрые, но уж очень глупо консервативны. Мне кажется, тут что-то Щепкин-junior грешил. A propos, жив он или мертв? Ну, а господа, хохотавшие над типографией, хохотали не последние: она больше и больше делает шуму — ас тем вместе и влияния.
Дети здоровы. Саша ваш тоже — ну и слава богу.
Прощайте.
Twickenham. Bridgefield Villas. 26 октября.
Рукой H. А. Герцен:
Милая моя Маша! Исаак очень скоро растет. Пупсенька уже отослала Ану. Мне очень жалко, что ты уже в Париже, потому что я думала, что ты прежде Парижа к нам приедешь. Саша сегодня для первый раз убил три воробья. Я тоже очень рада, что мы были в Isle of Wight, и я это место очень люблю, потому что белое.
Что делает Саша, я тебя целую.
Твоя Тата.
205
161. Л. ПЬЯНЧАНИ 3 ноября (22 октября) 1854 г. Твикнем.
3 novembre. Vendredi.
Twickenham. Bridgefield Villas.
Très cher Pianciani,
Je viens de recevoir votre lettre et je vous écris immédiatement, je suis très content de vous savoir dans notre voisinage. Le dernier mouvement en Italie n’a produit que deux lettres; mais ces deux lettres valent bien toute la correspondance entre Nesselrode et l’Autriche en y ajoutant même les lettres de Mme Praslin à son mari (pour lesquelles il l’a tuée — et a très bien fait — on ne peut pas laisser vivre une femme qui écrit à son réciproque des lettres de 8 pages). Je parle donc des deux lettres de Mazzini à Fazy et à la Confédération. Mazzini devrait cesser d’écrire, car il n’a jamais écrit une chose meilleure et n’écrira jamais — vu qu’il n’y a pas deux Suisses au monde — ni deux Fazy… (il a un frère, c’est vrai, mais à celui-là personne ne s’adresse ni en parole, ni par lettre).
Pourquoi vous ne me parlez pas de Saffi, vous savez que j’en suis amoureux, — tandis que vous me parlez de Vauxhall et d’autres choses peu chastes. Je vis en ascète et je suis très content que je ne sois pas à Londres — primo, parce que je serais mort de choléra, secundo que j’ai là des amis qui m’auraient volé les bottes du cadavre, comme si cela était à Aima, oubliant la contagion.
Maintenant passant de l’Aima à l’Almanach, je vous remercie pour la proposition et voilà ce que j’ai à dire. Je ne veux pas ouvrir la bouche sur les événements actuels; la guerre grise, les hommes ont un voile de sang devant les yeux et ne veulent rien entendre. Non seulement en Allemagne, on m’a attaqué en Amérique (quoique deux feuilles aient pris bravement ma cause). Or donc je refuse d’écrire un article sur la Russie, la guerre, et même je vous prierai de dire au citoyen Ribeyrol-les que c’est la véritable cause pour laquelle je ne lui ai pas euvoyé les lettres sur la France. Mais voulant aussi contribuer en mesure de mes forces au livre, je propose un article général, révolutionnaire, philosophique, immoral et antichrétien sous le titre: Le dualisme c’est la monarchie. — Rien concernant la guerre. Répondez-moi vite et je me mettrai à l’œuvre. (L’article sera bon, je vous en réponds.)
Si cela ne va pas — voulez-vous un chapitre (traduit) du 3 volume de mes mémoires? La Revue des Deux Mondes a presque réimprimé le second volume. Le 3 volume n’a pas paru encore
206
en russe. Je pourrais traduire un chapitre sur Pétersbourg
