dont la valeur montait à 160/m. J’ai dit que si cela était ainsi — je prendrai de suite une partie de mes fonds pour l’acheter — car sans cela le United St 6% sera remboursé en 1867. Voilà la source de laquelle il a conclu que je cherchais un placement. Si l’Amérique se divise ou non — il m’est impossible de faire quelque chose maintenant, mieux vaut perdre par une chance — que par un suicide financier. Je perdrais maintenant déjà 25%.

Si Fribourg tient bon, je pense que je pourrais prendre des sommes qui sont chez Rot les 4000 fr. Ecrivez-moi et envoyez après un acte formel.

Adieu — cher Vogt. — Tout ce que vous écrivez par rapport a Alex est vrai — seulement vous vous trompez en mon intention de le faire publiciste russe — si je parlais de son sang froid — concernant nos questions, c’est que nihil humani ne doit être alienum.

On a encore mal compris mon opposition — à son mariage. Je ne suis pas un père de Comédie. Je n’avais rien contre son choix, contre son mariage, mais beaucoup contre la précipitation. Je lui disais — mais attends donc au moins 4 ans, et finis le cours —

134

il faut avoir une position à soi avant, car se marier étant écolier — est ridicule. Avais-je raison?

Tout à vous

A. Herzen.

Ogareff vous serre la main.

Connaissez vous la proclamation Bûcher contre Venise — Oh grand Tedesque!

На обороте: Charle Vogt.

Перевод

5 февраля 1861. Orsett House.

Westbourne terrace.

Дорогой друг,

я только что узнал о несчастье, постигшем вашу семью, — это мне живо напомнило другие похороны, на которых вы были у меня. Не прибавлю больше ни слова — жму вашу руку.

Александр мне говорил в Лондоне о каком-то имении, которое продавалось возле Берна за 80 тысяч франков и стоимость которого достигает 160 тысяч. Я сказал, что если это так, то сразу же возьму часть моих средств, чтобы его купить — так как иначе 6% будут выплачены Соединенными Штатами лишь в 1867 году. Вот откуда он заключил, что я хочу во что-то вложить деньги. Независимо от того, поделят Америку или нет, — сейчас мне невозможно что- либо предпринять, лучше потерять случайно, чем в результате финансового самоубийства. Я бы уже сейчас потерял 25%.

Если Фрибург будет стоять на своем, я думаю, что мог бы взять 4000 фр. из денег, которые находятся у Ротшильда. Напишите мне и пришлите затем документ по форме.

Прощайте, дорогой Фогт. — Все, что вы пишете относительно Александра, верно — только вы ошибаетесь в том, что я намерен сделать из него русского публициста, — если я и говорил о его равнодушии к нашим делам, так это потому, что «nihil humani» не должно быть «alienum».

Плохо понято также мое противодействие его женитьбе. Я не папаша из комедии. Я ничего не имел против его выбора, против его женитьбы, но сильно возражал против поспешности. Я ему говорил: подожди же хотя бы 4 года и закончи курс, нужно сначала стать на ноги, ибо жениться в школьном возрасте — смешно. Был ли я прав?

Весь ваш А. Герцен.

135

Огарев жмет вам руку.

Знакомы ли вы с прокламацией Бухера против Венеции — о великий Tedesque!

На обороте: Карлу Фогту.

146. А. А. ГЕРЦЕНУ

11 февраля (30 января) 1861 г. Лондон.

11 февр<аля>. Orsett House.

Westbourne terr.

Письмо твое с приложениями я получил, ты очень хорошо сделал, принявши свой пай в деле Фогтов. Я тебе советую теперь больше, чем когда-нибудь, тесно сблизиться с бедной Mme Vogt. — Скажи ей, что я к ней не пишу потому, что не могу в этих случаях говорить фразы, а просто жму ее руку. Устроивай твою жизнь так, чтоб она осталась с тобой, — я думаю, ты будешь нежнее ее покоить, чем другие, — и тогда ее домик и твой могут быть иной раз и местом отдыха для меня и местом перемены для Таты и Ольги.

Может, я скажу слова два в «Поляр<ной> звезде», но в «Колоколе» нельзя, ты видишь, что специальный характер «Кол<окола>» не допускает таких статей. A propos, ты мог бы перевести несколько строк моих из «Пол<ярной> звез<ды>» — может, они пригодятся.

Позже.

А вот и второе письмо твое. К. Фогт недавно писал ко мне, спрашивая, не могу ли я его ссудить еще 4000 фр. (может, это секрет, так ты не говори) — в дополнение к прежним, и это — на дом, кажется, его тещи. Деньги я могу ему дать; не хочешь ли, чтоб он ипотеку дал на твое имя, или думаешь, что это затруднит ваши сношения? Il faut s’initier peu à peu89[89] в дела. Очень может быть, что наши финансы пойдут поплоше, — я уж теперь в большой был бы потере по американским бумагам, а продавать их теперь — это разорение. Вот почему я

говорил (а ты своими глазами видишь теперь пример), что человек должен стоять как можно независимее — от денег. Семья Фогтов вырастает от их безденежья и труда.

Будь здоров. Прощай, обнимаю тебя. У Таты болит голова.

136

147. И. С. ТУРГЕНЕВУ

11 февраля (30 января) 1861 г. Лондон.

Понедельник. Orsett House.

Westbourne terrace.

Любезный Тургенев, ты мне должен сослужить службу — и даже попрошу тебя сослужить ее поскорее. Месяца полтора тому назад явился здесь один русский, сначала под псевдонимом, потом как Николай Платонович Трубецкой, штабс-капитан гвардейской артиллерии — réfugié90[90], без денег, без рекомендаций. Он поселился здесь. Не может ли парижский

Трубец<кой> догадаться, кто он, что он, зачем он? Или не знает ли кн. Долгоруков — мне это

очень нужно. К тому же разные слухи. Ex gr не знает ли Долг<оруков> или Обручев, были ли в прошлом сентябре или октябре аресты офицеров в Петерб<урге> и преимущ<ественно> из аристократов. Все это мне нужно, и очень, заставь богу молить за себя и свечку поставить.

A propos — может Слепцов тебе говорил или кому о нашем Диаконе. По строжайшему следствию (style Viatka & Chancellerie91[91]) — оказалось, что он не виноват, а просто болтун и сплетник, как все монахи.

Как тебе моя статья об Академии и Москве Casanoque?

Умер старик Фогт — отличный старик был.

Прощай. «Пол<ярная> звез<да>» печатается — я «Оуэна» тебе пришлю в листах.

Будь здоров.

Есть и еще офицер, с неба свалившийся, — Дубровин — тоже экспатривовшийся.

148. М. К. РЕЙХЕЛЬ

16 (4) февраля 1861 г. Лондон.

90[90] эмигрант (франц.);

Westbourne terrace. W.

Вижу, всемилостивейшая государыня, завелась у вас страстишка к патретам — думаю, что долго посылать поодиночке — я вам на сей раз и вздумал поклониться (и не то что сегодня выдумал, а с 9 дек<абря>) двумя старцами — что и прошу благосердо принять.

1) Анненков женился.

2) Боткин (В. П.) приехал из Флоренции в Париж очень больной и почти слепой.

3) Указ об освобожд<ении> будет 3 марта.

Тюк вздору отправляет к вам Трюбнер — на днях.

137

149. А. А. ГЕРЦЕНУ

24 (12) февраля 1861 г. Лондон.

24 февраля. Orsett House.

Westbourne terrace.

Любезный Саша.

Работай и работай, это дело хорошее. Я одного теперь в толк не возьму: для чего вы не отмените поездку в Тринидад? И как же все оставят старушку? Мое мнение не совсем таково. Ее следует сделать вашим центром. Об этом обо всем ты мне напиши. С Фогтом иметь дело тебе я потому и предложил, чтоб ты приучался их вести. Мы можем довольно много потерять, если в Америке дела сильно ухудшатся, — продавать поздно. Надобно ждать.

Здесь последние дни бури и проливной дождь, а впрочем тепло. Я писал (это между нами) два месяца тому назад о разрешении ездить по Франции, — и ответа нет. А К. Фогт все думает, что это «машинация» действует, как говорила старая нянюшка.

Ты, вероятно, знаешь, что 4 марта — провозглашается освобождение с землей (доля земли неизвестна). Это наверное с осво ождением Италии — важнейшие события в последние двадцать пять лет. Старайся прочесть как можно скорее. «Nord» пишет, что в Петербурге везде толпится народ — в кабаках, церквах, банях, на торгу, в театре, — все говорит об освобождении.

Дома у нас тихо. Лиза необыкновенно мила и умна, хотя и капризничает сильно. Ольга в гран-монде, ездит в «Тангейзер», в ложу самого Вагнера. Татой я тоже доволен, как всегда, — только слишком часто болит голова.

Вчера обед<ал> у нас Мац<цини> и спрашивал об тебе. Сегодня я обедаю у Hume, который призывает духи, — вот и наши новости, да еще я познакомился с генер<алом> Эбер — он венгерец (корреспондент «Теймса» при Гарибальди), очень милый человек; я начинаю думать, что все люди — кроме французов, англичан и немцев — похожи на людей.

Прощай. Кланяйся старушке.

«Поляр<ная> звезда» выйдет к 15 марта. Я очень желаю, чтоб ты серьезно изучил статью о Р. Оуэне.

Обнимаю тебя.

150. И. С. ТУРГЕНЕВУ

1 марта (17 февраля) 1861 г. Лондон.

1 марта. Orsett House.

Westbourne terrace.

Письмо твое я в надлежащее время получил. За сведения благодарю. Завтра ты получишь «Кол<окол>» — с довольно подробным

138

описанием двух заседаний в Петерб<урге>. Алекс<андр> Ник<олаевич> молодцом. Источник верен. — Мы ждем не переводя духа. Освобождение крестьян — и поступление Анненкова в крепостную зависимость — совершается почти в одно время. А ты еще перфидно радуешься, старый ЪаеЬе1ог92[92]. Ну а Боткина не женил еще. Девиль взбесился на тебя за то, что ты писал о его болезни, — он говорит, что Боткин здоров, что у него глаза не болят. — Каков?

Не постигаю, каким образом я в свое время не прочитал Анненкова книгу «О Станкевиче». Это чрезвычайно важная публикация. Так и пахнет чистым, родным воздухом — от этой кучки людей благородных, идеалистов. Ну где же в Европе (кроме Италии) вы встретите что-нибудь подобное? В Германии идеалисты есть — но они думают о кухне и месте. Оттого что бедны… — а Белинс<кий>, Красов, Кольцов не Миресы.

Засим прощай. — М<арья> Ал<ександровна> велела прислать письмо на твое имя. Я недоволен ее письмами. Недоволен ею, — и это не так, как ты иногда с женщинами капризничаешь и ломаешься, а недоволен серьезно. Имей она себе десять интриг, мне дела нет — и, конечно, я не брошу камня. Но общая фальшивость — дело иное. Ты на нее имеешь влияние (вероятно, она на тебя больше) — если хочешь быть ей полезен, поставь ее на ноги и выпутай из мира дрянных сплетен, двойных любвей, кокетства и лжи.

Само собою разумеется, что это Б1пс1етеп193[93] между нами.

Ведь Ж. Санд не оттого великая писательница — что много пакостей делала.

кину кланяйся.

151. И. С.