у нас общего, в силу чего мы можем встретиться, — воспоминания анекдотов и каламбуры?]
Я думаю, что [тебе] это [отречение сделать легко, потому что я решительно] так и было, т. е. [Мне сдается] что ты не понимаешь роИее176[176] —твоего памфлета.
Создать из дворян класс привилегированных землевладельцев, потому что и в Ганновере и в Гессен-Касселе было высшее сословие — и это в то время, как дворянство летит под гору — и рассыпется в прах — без тормоза, доктринеров-бюрократов и бюрократов-кнутинеров — [первая] страшная нелепость.
Отрицая олигархию — мы ее вовсе не отрицаем в пользу канцелархии. Прусская [благодетельно-] цивилизующая [бюрократия] админист<рация> с проспектом лет через 500 дойти до английской болезни — и все это основывать на том, что народ русский — скот и выбрать людей для земства не умеет, а правительство — умница, все знает — и какую реформу куда поставить, и [в какое время] кого выбрать (il a fait ses preuves177[177]).
[И к этому ты, Кавелин, прибавил какие-то политико-сентиментальные сентенции вроде «аристократ — происходит от аристос — добрый, лучший, веди же себя с благонравием, будешь и англичанин…»]
[И что за политико-сентиментальные морали… Я ни в чем не узнаю тебя.]
Не хочу говорить о форме, о [с] политически-сентиментальных сентенциях […все это бесконечно плохо. Жан<лис>] и нравоучениях Мт Жанлис. Ошибка… и ошибка!
Буду ждать твоего ответа, или [в случае молчания] — не буду ждать и тебя. Против брошюры мы писать будем — но сохраним [твою] ее анонимность и, разумеется, не забудем ни то, как мы расстались в 1847 — ни то, как свиделись три года тому назад. [Дорога наша может тем и] [Мы может исключительны, но за то ни тем]
7 июня.
228
260. H. A., A. A., О. A. ГЕРЦЕНАМ и M. МЕЙЗЕНБУГ
10 июня (29 мая) 1862 г. Вентнор.
Вторник. Ventnor.
Татасашаоля
Malvidaque!178[178]
Нет, вы счастливее. Здесь стужа и вьюга продолжаются, вчера (понедельник) было получше и мы ездили в Sandrock и В1… blancmange gang Чайн (т. е. мы ходили пешком, a menagerie179[179], как говорит Ага, ездила). Там хорошо. Сегодня опять февраль.
Мне смертельно жаль Огарева: в кои веки выехал — и не удалось. Это действует на нервы. Впрочем, Огар<ев> говорит, что он себя свежее годы не чувствовал.
177[177] оно доказало свою состоятельность (франц.). — Ред. 178[178] и Мальвида (лат.);
От Ротшилда письмо — я прав.
Мы, вероятно, до пятницы, а может, до понедел<ьника> останемся. Miss Barthelemy, которая была здесь, на железной дороге помялась и поиспортилась так, что лежит в починке. И все это всегда делается на Брейтонской дороге.
Действу<ющие> лица:
Arthur Briand,
Я,
Огар<ев> (молчит).
Я. Have you perchance Bordeaux?
A. Br. No, sir, such a vine — we dont keep them. No, sir… we have only Claret.
Я. But Claret — that is Borde
A. Br. Yes, sir — but we have no Bordu180[180] (это винопродавец).
Огар. (молчит).
Затем я ему сказал, что прежде тут в лавке сидела старуха…
А. Br. (смеется)… Yes, sir… My mother, sir… (смеется)… She is dead, sir… (смеется).
Я. Indeed? — very respectful lady181[181].
Оба смеемся.
Огарев молчит.
P. S. Напиши Кельсиеву:
1- е. Что пусть он Блюммеру напишет — очень мило — и притом скажет, что мы удивляемся, почему же и те русские, которые
180[180] Я. Быть может, у вас есть случайно бордо? А. Бр. Такого вина нет, сэр — мы его не держим. Нет, сэр… у нас есть только кларет. Я. Но кларет — это и есть бордоское вино. А. Бр. Да, сэр, — но бордо у нас нет (англ.);
181 [181] А. Бр. … Да, сэр… Моя мать, сэр… Она умерла, сэр… Я. Вот как? — Очень достойная женщина (англ.). — Ред.
любят свободу печати, терпеть не могут свободу мнений. 2-е. Огар<ев> получил сегодня письмо от Салиас, она ничего не говорит о полученных деньгах — нельзя ли справиться или еще написать?
Ольге отдай особо прилагаемое письмо.
Олятаса, кланяюсь вам.
261. А. А. ГЕРЦЕНУ
11 июня (30 мая) 1862 г. Вентнор.
Середа, 11 июня.
Любезный Саша,
буря и стужа продолжаются. Мы хотели отсрочить отъезд до субботы или понедельника, но, кажется, лучше не будет. Я в воображении не мог себе ничего подобного представить в половине июня. Впрочем, занятия у нас устроились, т. е. Огар<ев> и я по-прежнему полдня пишем. Даже Огар<ев> не может ходить по-своему часа четыре, до того дурно — все это почти больно.
Читал ли ты французское письмо, посланное ко мне тобою без пакета (если пакет цел, не худо сохранить)? Это шпион, предлагающий услуги, ему поручено узнать имена корреспондентов — и он хочет надуть и меня и правительство. Посторонним никому не говори до приезда, а если можно в глубочайшей тайне узнать через Тхоржевского (ему можешь сказать, но тоже пока по секрету), что за господин, француз наверное, живет: 4, Greville St. Holborn, у какого-то Emile Gruwe и называется (вероятно, псевдоним) Louis Erregg. Узнать, не поминая меня — ни одним словом, а письмо — ни одним звуком.
Если у тебя деньги вышли, ты можешь взять, и расписаться, у Трюбнера 5 фунтов.
Передал ли ты о квартере в S. John’s Wood’e? Natalie хочет переехать к 1 июлю, я уговаривать не могу после этого опыта. К тому же эта квартира — перед совершенно враждебным человеку элементом моря, шумного, безобразного и надоедающего до скуки степи (sauf le respect que je dois à Mselle Malvida182[182]).
Квартиру мы нашли очень хорошую, против Бонифас-Villas, одно имя чего стоит: Arratrum Villas; может, Natalie и переедет на две недели туда. Хорошо бы узнать от Тхоржев<ского>, легко ли найти. Может, Огар<ев> уедет в субботу, а я — после переезда.
Во всяком случае посылай все сюда — до контр-ордра.
Тату благодарю за длинное письмо и жду рапорта о National Gallery, т. е. пусть она напишет, что ей больше нравится из картин.
Ольга пишет хорошо, но уж больно безграмотно.
Лиза очень мила, но шалит еще больше, чем прежде. Девочка становится пластически хороша. Такой пропорциональности я не видывал в 6 месяцев.
Скажи Мейзенб<уг>: Daß es mir doch gefällt so als Tiberius in Capri — von der Ferne nah zu bleiben. Ich liebe nicht mitten im Gedränge zu leben. Der erste Brief an Turgeneff — fertig, der 2. angefangen183[183].
Ольга, тебе посылаю книжку с вентнорскими карикатур<ами>.
Ага, Natalie всем кланяются.
262. А. А., Н. А. и О. А. ГЕРЦЕНАМ
12 июня (31 мая) 1862 г. Вентнор.
Сатао-шаталя!
С первого часа ночи дождь льет как из ведра, стены дрожат, все закрыто — теперь время обеда, и буря еще во всей силе. На дворе слякоть — выйти нельзя (вчера уж мы сидели); итак, вся поездка безвозвратно погублена — подлым климатом. В силу всего —
Resolved184[184]. — Переехать в Cowes, и Natalie с детьми там будет ждать фатеру в S. John’s Wood.
Details185[185]: 1-е. Огарев едет завтра вечером в Cowes и занимает квартеру.
2- е. Занявши оную, следует по трахте в Зауфтонтон и Лондон — Orsettbedroom.
183[183] Что мне нравится, как Тиберию на Капри, быть близко и далеко. Я не люблю жить в толкотне. Первое письмо Тургеневу готово, второе — начато (нем.);
184[184] Решено (англ.);
3- е. Я еду со всеми в понедельник в Cowes, если будет хорошо, останусь до середы; если дурная погода, приеду во вторник — но ты не говори этого ai seccatori, а скажи, что я приеду не раньше субботы, — в Коусе, мол, и Осборне.
Бумаги можешь оставить и показать Огар<еву> — посылать ли или нет, он скажет; полагаю, что это не нужно.
Ты и Тата хорошо бы сделали, познакомившись с О’Коннельшей, — сходите к ней.
Кто это Dr Маслов?
Книга Ольге с изображениями англо-глупыми seaside186[186] отправляется вместе с письмом.
231
А я к тебе, Ольга, не пишу особо, потому что пишу всем вместе, целой овчарне.
Деньги для студентов — получены или обещаны?
Я поеду один в Sevenoaks отдохнуть от Вентнора, моря и Лондона.
Latest intelligence187[187].
Буря и дождь продолжаются, а что Боткин Майкель?
Скажи Мальвиде: si c’est la mer — c’est la mère coupable de Beaumarchais — mais très chère.
Рукой H. A. Тучковой-Огаревой:
Хотела писать к тебе, Тата моя, но Лиза решительно мешает, погода страшная, такого дня я еще и не видывала, волны разбиваются об стену и упадают как фонтан — море бог знает какого цвета. — Ну, прощай, поцелуй Ольгу, скажи, что за домино хотела идти сегодня, но так льет и так ветрено, что отложу до завтра. — Саше поклонись, Mysenboug скажи, что море совсем не himmlisch188[188], т. е. ты этого не говори.
Тата, если ты хочешь и Малвида сделает мне сию френшип, то вы сделайте визит к Mme O’Connel:
6, Westbourne Park Villas.
186[186] морского берега (англ.). — Ред.
187[187] Самые последние сведения (англ.);
Скажите ей, что мне очень жаль, что она не застала меня, что как я приеду, так буду у нее.
Если же у вас причины не идти, то прошу Сашу сходить сейчас к ней.
263. А. А. ГЕРЦЕНУ
12 июня (31 мая) 1862 г. Вентнор.
Саше.
Рукой Н. П. Огарева: Четверг.
Посылая тебе этот зоологический этюд, друг Александр второй, я пользуюсь случаем поговорить о зоологии и многом другом.
Я часто подолгу наблюдаю за тобой исподтишка со всей любовью, которую имею к тебе лично, и со всею любовью традициональной к сыну моего единственного брата и моей единственной сестры. Смотрю на все возможности развития и на все недостатки и ругаю себя за дикую не способность иметь беспрерывное влияние на тебя, на ход твоих занятий и твоей жизни. Что меня оскорбляет в твоих занятиях — это отсутствие запроса в науке. Вытвердив классификацию по сравнительной анатомии, ты написал хорошую популярную книгу и как будто остановился на этом с самодовольствием. Я не видел, чтобы ты в Лондоне сделал шаг для дальнейшего запроса в науке, а между тем я убежден, что Лондон представляет средств для изучения не меньше, чем путешествие, — может, больше; я уверен, что все двери разного рода лабораторий и библиотек были бы для тебя открыты.
Окончив классификацию по сравнительной анатомии, т. е. имея обзор типов животного царства, неужто ты мог удовлетвориться настолько, что, живши в Лондоне, не перешел к двум задачам, которые естественно истекают из этой точки отправления, — одна задача, идущая внутрь,
232
в изыскание самого процесса жизни, другая — идущая вширь и отыскивающая условия различий, вариаций этого процесса на пространстве земного шара. Одна — идущая в химико-физические явления физиологии, другая — идущая в физико-метеорологические условия этих явлений. То есть — как ты можешь жить, — ты — зоолог — не работая ни йоты по этим двум задачам, и жить спокойно и самодовольно? Вот что меня удивляет и огорчает. Или
