Что Домбровский — уехал? С его способностями стыдно сидеть сложа руки, когда кровь родная льется. Если у него денег нет, то дайте 20 фунтов на дорогу из нашего фонда. Да торопитесь печатать — первые оттиски в Лондон.
Фохту передайте поклон и скажите, что ждем ответа из их комитета. Огарев кланяется — простудился.
Ваш
А. Герцен.
V. Kassatkin
à Genève — poste restante.
Нас извещают из Варшавы, что вместо Муханова назначен Левшин, первый был вежлив, а Левшин — скот, ненавидимый всеми. Не хотят ли немцы уничтожить Константина и, взволновав, ограбить Варшаву. — От петербургской дворни другого не дождешься — впрочем, и его надолго не станет, Цен<тральный> комитет пустит по Висле.
345. А. СОХНОВСКОМУ
4 апреля (23 марта) 1863 г. Лондон.
Лондон. 4 апреля. Orsett House.
Westb
Дела идут недурно, и новости из России удовлетворительны. Н. и Д. проехали границу благополучно и теперь, надо полагать, уже в Москве. Убийства в Польше, грабеж и насилие произвели перелом, и все партии дружно сливаются для низвержения ненавистного правительства.
Расколы должны занять первый план драмы, а после и крестьянское дело не замедлит.
Скажите нашим, чтобы не торопились отъездом, время еще не пришло, надо приготовиться.
В Казани комитет отлично устроен — это образец ума и логики, черт знает откуда они извлекли устав Вейсгаупта. Прокламации печатаются бессчетно, и молодой народ с увлечением читает. «Земля и воля» удачно составлена. Мы послали им свои заметки, как действовать — увидим!!
Вы поедете в Россию — это лучше Кракова, и от вас будет зависеть удачное исполнение плана. 10-го апреля будет Александр в Париже и сообщит, что нужно. Англичане потеряли равнодушие, и польский вопрос им важнее американского, кажется, будку российского посольства они разнесут.
303
Собанский был у нас и говорил, что в Брюсселе комитет отлично устроен и сбор денег значительный. Старайтесь собрать сведения о русских, пребывающих в Париже, и нет ли голубых? Мы устали от работы. Цверцякевич просто гений, и, кажется, победа за нами.
Что с Ледоховским? и где он? Да скажите поклон Яновскому — его желание исполнено.
Жму вам руку.
А. Герцен.
А Мг Alexandre
Carrefour de l’Odéon, 9. Paris.
346. H. A. и О. А. ГЕРЦЕН
6 апреля (25 марта) 1863 г. Лондон.
6 апреля 1863. Orsett House.
Westb
Мы все без исключения забыли, что сегодня мое рождение, и ваше письмо напомнило — спасибо и за то. Я очень рад, что вам в Риме так хорошо, смотрите — учитесь — читайте по камням и картинам. Мы много промучились эти две недели — корабль, о котором я писал, на котором было столько друзей и столько средств, был по измене капитана взят другим правительством — и теперь все в Швеции. По счастью, все sain267[267] и sauf268[268] — а дело манкировано.
267[267] целы (франц.); 268[268] невредимы (франц.);
Mme Ba
Напиши, получено ли мое письмо, надписанное в Рим, и «Кол<окол>». — Вот что ты можешь сделать: отошли «Кол<окол>» 64, Via della Vita, у Sigra Diotalevi живет племянник Чаадаева Жихарев — он просил меня прислать, но Тхорж<евский> говорит, что не доходят. Пиши к Nat
Рукой А. А. Герцена:
Я вам писал длинное письмо после моего возвращения из Парижа. Получили ли вы его? Оно адресовано posta ferma269[269] на имя Мальвиды.
Твое письмо, моя милейшая Ольгушка, сделало нам опять не только удовольствие — но и смех. Пиши чаще так и радуйся Риму. Но отчего же тебе Рим показался раем, вот это ты объясни. — Это уж ты, кажется, у Малвиды украла.
304
Здесь Малуша (она делается большуша), которая имеет ко мне ничем не заслуженную слабость. Пиши Лизе, которая пребывает вернейшим другом твоим. Она очень гордится тем, что Чилак и другая девочка к ней ходят — «как к Ольге».
Целую тебя.
Ты очень хорошо делаешь, что читаешь «Письма из Италии» на месте — это наше свиданье в Риме.
347. М. К. РЕЙХЕЛЬ
6 апреля (25 марта) 1863 г. Лондон.
6 апреля / 25 марта 1863.
Звать только близких знакомых и никого больше, ну как же не звать вас в том числе, Марья Каспаровна, ведь часто ли пишешь, редко ли, не можете же вы отказаться от меня, старика в 51 год, как отказываются московские друзья. Вы еще не сделались Ро1еп£ге88ег8сЬей270[270] — признавайтесь. Многое хотел бы вам сообщить даже о близких знакомых — но, знаете, времена такие, что писать опасно.
269[269] до востребования (итал.). — Ред.
Получаете ли вы все «Колокола»?
Что бы еще вам прислать?
Трюбнер выбил медаль. Медаль превосходная — не знаю, как вам ее переслать.
Прощайте. — Вы знаете, что Бакунина жена была в Лондоне и уехала в Швецию — может, и я тряхну 51 годом в Стокголме. (Это между нами.)
Ну, целуйте детей и Рейхеля.
Orsett House.
Westbourne terr
Тата и Ольга в Риме — глядят папу римского, но не забывают и лондонского.
348. В. О. КОВАЛЕВСКОМУ
7 апреля (26 марта) 1863 г. Лондон.
Рукой А. А. Герцена:
Лондон. Orsett House.
Westbourne terrace.
апреля.
Любезный Ковалевский! Не думайте, чтобы я забыл свое обещание написать вам некоторые подробности о проекте вашего приятеля. Мое письмо опоздало, потому что моя поездка продолжалась несколько дней более, чем я ожидал, а, во-вторых, в последние дни новости были таковы, что поневоле заставляли приостановиться и призадуматься. Это вы, верно, оба сами почувствовали. Теперь дела идут опять лучше, силы оживают
305
снова, и однако, несмотря на это, я не решился бы именно в такую минуту на благородное, но фанатическое предприятие вашего приятеля. Но тут советовать очень трудно: это дело должен каждый порешить окончательно в своей совести. У нас тоже в Лондоне нечто подобное готовится. Но вот вопрос: куда теперь обратиться? Лангевича нет. Неужели к Мерославскому в Краков или Чарторижскому в Штокгольм? Я вам скажу, что я сделал бы: я подождал бы 2, 3, 4 недели, чтобы дать время польскому национальному движению принять окончательное положительно политическое направление, установиться и прийти в равновесие среди разных партий, враждебных между собою. А кто может предвидеть, которая из этих партий возьмет верх и увлечет за собой все восстание? Ежели ваш приятель, несмотря на эти печальные мысли, решится, то с богом! Попросите его только тогда заехать прежде сюда на два, три дня. Это очень важно, и мы ему все облегчим насколько возможно. Вас удивит, что я пишу не совсем тем тоном, которым писал в последний раз, но тогда я еще не знал всего,
что знаю теперь, и был убежден в удаче того, что, кажется, не удалось, т. е. в экспедиции в Жмудь. Возможность еще есть, чтобы дело приняло там другой, наш характер, этого и надо выждать.
Прощайте.
А. А. Герцен (junior).
Я тоже думаю так; вопрос очень важный. Будет ли в Литве народное восстание? Оно могло быть, но многое изменилось. Не поберечь ли свои силы на свое дело? В Польше правое дело, необходимость заявления со стороны русских была очевидна. Может, составление русского легиона сделало бы чрезвычайную пользу для России, но возможно ли это? Офицеров много, готовых для этого предприятия: из 3-го округа нас извещают, что, кроме Рыковых, много других уже ушло в польские <отря>ды. Во всяком случае мы <согла>сны помогать. Будьте здоровы.
Преданный вам А. Герцен (senior).
На конверте: Germany, Herrn I. Kowalewski.
Glocksstraße, 32, in Heidelberg.
349. H. А. и О. А. ГЕРЦЕН
11 апреля (30 марта) 1863 г. Лондон.
Рукой Н. П. Огарева:
<...>271[271] в Альбано. Посмотри на озеро, аллеи и Castel Gandolfo; посмотри на удивительный народ, на красные куртки женщин; как все стройно, красиво. Лучше Альбано и его озера ты ничего не найдешь в Римской Кампанье. Нарисуй мне что-нибудь оттуда, Тата. Мне нигде не было так одиноко¬хорошо, как там. Пожалуйста, нарисуй, Тата. Дай вспомнить то время из моей жизни, когда у меня в самом деле на сердце было молодо.
Но вот уже первый час, а я ничего не приготовил из необходимой работы. Прощай, моя милая, крепко жму тебе руку и рад, что тебе хорошо. Съезди в Альбано.
Твой А г а .
306
Милая Оля, ты что поделываешь? Что тебе нравится в Риме, что ты там больше всего любишь? Ты мне об этом напиши. Лиза о тебе часто говорит и о Тате тоже. Она скучает без тебя. Она очень мила и очень умна, хотя со скуки и капризничает. Она даже очень ласкова, даром что резва. Девочка смешная, маленькая, бегает проворно и издалека приготовляется целоваться. Мальчик тоже славный, только начинает ходить. Я для тебя пишу кое-что; но все некогда кончить. Прощай, моя Оля, целую тебя.
От души жму руку Мальвиде и чувствую, как она должна быть счастлива.
№ 3.
Вот, милая Тата, какой тебе lettre-guide272[272] настрочил Ага. — Как он вас всех безмерно любит — это ты знаешь и, думаю, не сомневаешься.
Я писать сегодня не собирался — у меня несколько дней кряду болела голова — погода теплая и душная. Вчера мы ходили на охоту — Ага, кн. Долгоруки<й>, Саша, Тхорж<евский> и Жуковский — и затравили действит<ельного> стат<ского> советника, старика-литератора и профессора, который познакомился с нами и оказался шпионом. Я ему прочел письмо, Ага нравоучение — а Долгорукий выгнал его вон — и он пошел, — что дальше, не знаем. Но травля была занимательная, и Саша его покусал.
Прочти Малвиде об этом детском празднике. Саша собирается в Швецию. Я требую, чтоб ты мне написала, получены ли письма № 1, 2, 3.
Прощай. Целую вас. Natalie больна, — пишите к ней, Лиза цветет. Еще прощайте.
350. И. С. ТУРГЕНЕВУ
11 апреля (30 марта) 1863 г. Лондон.
11 апреля. Orsett House.
Westb
Несмотря на усобицу и цивильную войну, я пишу к тебе, чтоб узнать, жив ли ты, как жив? — В здешних климатах какая-то дама, которая, entre nous soit dit273[273], тебя ругала наповал (Смирнова), повествует о якобы вторичном тебя приглашении — в Россию (у России обратная носталгия к тебе) и о твоем якобы решении туда ехать. Туда ехать — теперь небезопасно: Berg… генерал — auf. Прочтешь об этом.
Событий было здесь слишком много — для письма.
Мне еще крайне нужно знать, ругаешь ли ты меня за статью «Плач».
307
Знаешь ли ты, что, вопреки твоему злословию или салиасовской медизанции, Антония Ксаверьевна Бакунина одним добрым утром взяла да и приехала сюда — а Мих<аил>
272[272] письмо-путеводитель (франц.);
Ал<ександрович> в Стёхельне — я не знал, куда ее деть. Наконец пристроил, а Мих<аил> Ал<ександрович> в телеграф ударил. «Жена-то, говорит, моя…» Ну, я ее в шлюпку и тоже в Стёхельной.
Еще была хорошо охота — это по твоей части. Охотники — кн.
