l’ai envoyée au délégué. Depuis pas un mot ne
336
m’est parvenu. Ils m’écrivent maintenant aussi — mais ils disent qu’ils ont adresse la lettre à M. Cw
St. Helena’s terrace,
Мисс Елена, которая сокрушает Саффи —
Саффи без Сафо.
А ночь Бартелеми!
А неистовый Энгельсон!
Cholmondeley lodge — где розы состоят из одних шипов,
Bridgefield Villas — где
музицирует м-м Твист.
Все приходит — идет — проходит — потом Путней — и моя комната, где ночевала Каталани, где жил Мариус (Марио), заметьте — продолжения не будет (англ., франц., нем., итал.). — Ред.
démission — et je pense que cela sera peut-être mieux d’envoyer l’argent à Paris. Saluez bien Fricken de ma part et dites que je persiste à croire qu’il devrait aller en Russie316[316].
Вот вам и план дороги нового дома в Теддингтоне.
А при всем том странный ты человек, Тата, — как же ты можешь смотреть, как другие пишут письма сюда, и не приписываешь ни строки? — Ведь написать одну строку не больше надобно времени, как поймать блоху. — A propos, пиши немного покрупнее, а то мы принуждены твои письма читать под Сашиным микроскопом. Письмо с портретами я сам франкировал и заплатил 1 шилл. 10 пенсов. Это просто крадут. Попробую вам послать иначе «Кол<окол>» № 164. Пожалуйста, тотчас напиши — придет ли («Le Nord»). Если придет, то каких №№ недостает.
Дом отдают, и дело, кажется, кончено.
Прощайте.
1 июня.
337
316[31б] Прошу прощения за дурачества — человек, пишущий свои записки — более длинные, чем записки аптекарей, — позволяет себе иногда оглянуться назад.
Я вам отправил к Торлониа 60 фунтов — вам остается только взять их.
Чтобы не забыть — вот поручение. Скажите Фрикену, что я получил его письмо, но что я не получил второго письма из Флоренции касательно польских денег. Я ответил на первое и переслал его делегату. С тех пор не получал ни слова. Теперь они мне также пишут, но говорят, что адресовали письмо г. Цв<ерцякевичу>. Все, что я могу сделать, — это спросить его. Между прочим, он получил отставку — и я думаю, что, быть может, лучше будет выслать деньги в Париж. Кланяйтесь от меня Фрикену; скажите ему, что я продолжаю думать, что ему следовало бы ехать в Россию (франц., англ.). — Ред.
Р. S. Madame Thal hat mir einen langen Brief geschrieben — in welchem Sie mir über
Mme Huth und über Unterredungen mit Westmacott schreibt — ich werde freilich nichts tun und die Photographien abwarten317[317].
Во Флоренцию к Долфи я сейчас писал. — Прибавь это Фрикену. Письмо их я получил 30 мая, а послано было 17 апреля.
377. Н. А., О. А. ГЕРЦЕН и М. МЕЙЗЕНБУГ
6 июня (25 мая) 1863 г. Лондон.
6 июня 1863. Orsett House.
Westbourne terrace.
Жду твою картину и Фрикена — с нетерпением. После 15-го мы переезжаем, дом недурен, шагов в сто от Буши-парка, в июле там будет железная дорога. Лето очень хорошо. Поживем там — отдохнем, попишем, а потом — собираться к вам. Сашу жду к будущей субботе. Бакунину жители Стокголма 150 человек давали обед — вероятно, Саша на нем был.
В понедельник театр для польск<ого> фонда — Милнер-Гибсон сама играет и все.
На днях уехал один господин, который тебе доставит — три медали (Малвиде, тебе и Ольге). Насчет газет я придумать не могу, как сделать, и буду, может, посылать целой пачкой через Турин. Очень дурно, что у вас нет «Колок<ола>». Это отчуждает вас от нашей деятельности больше чем все остальное. Es ist doch wunderbar, сага amica — daß Sie ein solches Leben für ziemlich frei halten. Da ist ja unsere alte Frage über Paris!318[318]
Все дела идут страшно медленно, и мы вряд больше ли знаем теперь, чем пять месяцев тому назад. Отчаянного в положении ничего нет — русское правительство видит, как оно рушится, — хватается за всё, вооружает крестьян на западе, льстит раскольникам — поляков одолеть не может и дойдет до того, что сзовет Земский собор. — Тогда тебя надобно послать с Сашей посмотреть.
А Ольга — ты что — тоже поедешь или нет? — Впрочем, дорожного платья не покупай еще, а то будет коротко — успеешь вырасти. В предпрошлом письме я послал тебе что о тебе
317[317] P. S. Мадам Таль ограничилась одним длинным письмом ко мне, в котором пишет о м-м Хат и о переговорах с Вестмакоттом — разумеется, я ничего не стану делать, а подожду фотографий (нем.). — Ред.
318[318] Все-таки удивительно, cara amica, что вы считаете такую жизнь вполне свободной. Ведь это наш старый вопрос о Париже! (нем.). — Ред.
в Петербурге напечатали. — В новом доме у нас сад есть не очень большой — но гулять детям и большим можно. Пора мало-помалу всем нам опять съезжаться. А Туту твой пропал, и Тхоржевский не знал, что делать, — потерял последние волосы. Ты знаешь или нет, что до отъезда из Orsett House Тхоржевский будет жить у Жеоржины в комнате?
Лиза тебе кланяется — она иногда очень шалит, но зато очень умна, и Леля, если еще не умна, то забавна.
Ну, прощай — и ты, Тата, и ты, Ольга — обеих вас целую — много.
Private319[319].
P. S. Если умно и подробно напишете, что привезти — число, меру, цвет, запах, вкус, вес, употребление и цену — то могу привезти с собою.
Все кланяются, и Варвара Тимофеевна — которая живет возле — в большой мизере.
378. А. А. ГЕРЦЕНУ
8 июня (27 мая) 1863 г. Лондон.
8 июня 1863. Orsett House.
Westbourne terrace.
Твоим отчетом я и этот раз очень доволен. Разумеется, надобно остаться несколько дней — если это нужно для дел. Я, напр<имер>, считаю так — письмо это ты получишь 13 или 14; если ты поедешь 16 или 17, ты приедешь сюда к 24 или 25 — ровно так, чтоб помочь нам в переезде и сдаче дома. Дом я нанял в Teddington’e, т. е. возле Буши-парка и близь Твикнема — в июле туда будет ходить желез<ная> дорога. Дом назыв<ается> Elmfield House.
Постарайся взять у Bonnier книги и «Колокола» (оставив у него то число, которое покрывает пересылку). Вновь посылать до твоего приезда нечего, разве один «Колокол». Почему Bonnier выписывает «La Cloche» из Лондона — разумеется, надобно выписывать из Брюсселя. На сей раз я напишу к Fontain’y.
У нас новостей мало, да и, сверх того, не все пишу, боясь, что письмо тебя не застанет. Хотинский, повредив значительно Мартьянову, возвратился сюда — я его отдал под надзор Тассинари и смотрю, что он выдумает еще. С ним другой алгвазил… и я сам видел, как от него выходил классический шпион Михаловский. Он писал ко мне письмо — а я объявил в «Daily News» и др. газетах Take care.
319[319] Частно, конфиденциально (англ.). Часть листа с текстом, предназначавшимся, видимо, для М. Мейзенбуг, отрезана. — Ред.
Скажи Б<акунину>, что Аксаков нас обругал в «Дне», — меня еще с милосердием, а его беспощадно. Я пишу два ответа — хочу, чтоб один был напечатан в «Дне», а другой у нас.
Насчет вопроса Кал<инки> всего лучше решит Бакунин.
Тата, по обыкновению, пишет очень мало, но все у них идет хорошо. На днях приедет сюда Фрикен. A propos, Касаткин здесь, и с ним Д.
Речь твоя нам обоим понравилась; может, немного длинновата, но это любят. Отчего же ты не написал никаких подробностей о самом празднике?
Несколько строк я напишу о праздн<ике>. «Кол<окол>» выйдет завтра (extra №).
Прощай. Обнимаю тебя — если можешь, приезжай к 25.
У Bonnier или книги отбери или деньги. Что ты ничего не пишешь о Тугендголде? Бак<унину> — усердие и фратерните.
Рукой Н. П. Огарева:
Сквозь твою милую речь и суету праздника я напряженно стараюсь угадать, что было возможно и что сделано, — и с нетерпением жду твоего возвращения. Много надежд возбуждает твое письмо, но пока я не пойму ясно результата из твоих уст, я ничего не могу ясно думать о предмете. Все, что могу тебе сказать, — это заслуженную похвалу за весь способ действий. Другие — кажется — сплохуют. Тут много прискорбного, о чем переговорим при свидании. — Нового особенно ничего нет. Положение остается то же; патриотизм петербургский ходит на ходулях, но все же факт, все же он ходит, и остается переждать, когда или ходули треснут, или люди устанут от неестественного способа прогулки. — Та^<еш> и со1а^<еш> ни к чему не служат, и теперь в Стокгольм никто не поедет. Да я думаю — и лучше; а если кому случится после приехать, то ты приготовь ему надлежащий прием, да и приезжай к нам, как скоро почувствуешь, что почва достаточно подготовлена. — О личных вещах скажу, что там все слава богу, только я давно уже не был, а писал и получил ответ, что все благополучно; а не был я потому, что дела много и, как нарочно, у меня вдруг какая-то струна ослабла и поездка по железной дороге снова сделалась для меня одной из тех невыносимых агоний, которую на сию минуту не преодолеешь, и надо немного подождать, когда почувствую хребет пободрее и голову поменьше склонную к обморку, тогда поездка опять станет легче. Но я не сегодня — завтра попытаюсь добраться разными иными путями до цели, т. е. бусом, кабом и пехтурой. — Получен ли ящик, и что ты теперь с ним сделаешь — так как теперь имеет большую разницу от твоего первого письма? — Бакун<ина> обнимаю, но все еще длинного письма ему не пишу, и напишу только после твоего возвращения, тем паче что эти дни недели будут для меня опять трудны по смеси работы и перемене квартиры. — Прощай же, дитя мое, приезжай поскорей. — Зенк<овича> благодарю сердечно и за перевод и за теплые строки. А Дом<онтовича> благодарю за портрет, который очень хорош.
4 часа.
В заключение еще раз обнимаю тебя — делай дело и не теряй времени.
Lat
Д. в Швецию не собирается.
Зенк<овичу> и Домон<товичу> от меня много и много — поклонов и симпатий.
379. Ю. КЛЯЧКО
9 июня (28 мая) 1863 г. Лондон.
9 juin 1863. Orsett House.
Westbourne terrace, W.
Cher monsieur Klaczko! Je viens encore une fois vous prier de me faire un service — et encore une fois sans perdre le temps.
