мая 1860. Park House.
Fulham.
Любезный Саша,
я дольше обыкновенного не писал потому, что все еще жду у моря и жду погоды. Мейзенбуг, которая писала ко мне часто без нужды, не отвечает по месяцу. Дела обстоят вот как: 1-е, паспорт Сатиным дали с условием не ездить в Англию; 2<-е>, Nat
Лейпциг etc. около 15; 3<-е>, Мейзенбуг должна приехать сегодня или завтра.
Вопрос, что выгоднее: ехать Тате теперь и возвратиться с тобой к 1 августа (т. е. два месяца с половиной) или ехать с Мейз<енбуг> в Isle of Wight, ждать там Тат<ьяну> Петр<овну> и Мар<ью> Александ<ровну> и в сентябре ехать к Мар<ье> Касп<аровне> месяца на два, — без Мейз<енбуг> не решишь.
A propos, Марья Александровна должна теперь быть в Берне — отыщи ее и скажи, что в Берне poste rest
К тебе будет на днях Серно-Соловьевич — тот самый, который сделал два года тому назад такой шум и подал госуд<арю> письмо, в котором объяснял ему, что дело освобождения не идет. Это человек необыкновенно благородный и весь преданный делу. С ним будет другой лев, — лев допотопной флоры Борщов, который привез с дна Каспийского моря растения, удивившие Парижскую академию — он также превосходный юноша.
Знакомство с такими людьми, уже сверх всего остального, важно для тебя — и откровением
того, что такое молодая Россия,
43
et comme un dérivative23[23], оттягивающий немецкое влияние. Да и еще одну задачу ты тут увидишь: Борщов с головы до ног натуралист, а сколько страсти к общественному делу.
Оба — чистейшие представители хорошего слоя в России.
22[22] до востребования (франц.). — Ред.
Урихи проезжали, были у меня (разумеется, я их адреса не знаю), я послал тебе книгу Darvin’a «On Species». Говорить ни теперь, ни потом не стану — я тогда писал — зачем же эта слабость повторения? Ты можешь быть уверен, что до твоего рожденья, в котором мы выпьем бокал за твое 25.., я деятельно ничего не сделаю. У жены лицо злое, у сестры — безобразное, у него военное. Покупать негров — тоже дело скверное, но если они не имеют больше, я могу отпустить 1/2 греха.
Дом для нас временный я нашел, для Ог<арева> и меня, — тот самый в углу, где мы с тобой были — Alpha Road, № 10.
Насчет прав опекунских и прочих дел, я думаю, всего лучше справиться в разных кодексах, если тебя это интересует, но отчего же это тебя интересует? Я не понимаю.
Затем прощай.
У Наташи голова болит.
Завтра второе мая.
36. Г. П. ДАНИЛЕВСКОМУ
1 мая (19 апреля) 1860 г. Фулем.
Посылаю вам билет в парламент на нынешний вечер и желаю насладиться видом Палмерстона и Росселя.
Искренно преданный А. Герцен .
1 may 1860.
Park House. Fulham.
На конверте: Monsieur Danilevsky.
Panton Hôtel, Panton Street. Haymarket.
37. А. А. ГЕРЦЕНУ
2 мая (20 апреля) 1860 г. Фулем.
2 мая.
День кончины Мамаши.
У Таты опять болит голова. Надеюсь, что и ты провел этот день в воспоминаниях. Политика и Франция украли у меня даже и могилу.
Тат<ьяне> Петр<овне> напишу, как узнаю обстоятельно. А ты ей скажи, что «стыдно, мол, матушка, на старости — давать слабодушные советы». Разве я подчиняю мою деятельность каким бы то ни было видам? Алекс<андр> II себя ведет скверно — отчего же мне, единственному оппоненту его, не бранить его? На днях мне сказывали, что правительство думало мне предложить какую-то чудовищную сумму, чтоб не издавать «Кол<окол>», — и оно было так уверено, что опыт не удастся, что ничего не делало. Не на 48 году меняться, да и раскаиваться, что я так шел, нет нужды, кажется.
Второй № «Кол<окола>» для Мар<ьи> Алекс<андровны>.
38. М. И. ЖИХАРЕВУ
5 мая (23 апреля) 1860 г. Лондон.
5 мая.
Очень жаль, что вы не застали меня вчера. Завтра, в воскресенье, я с 5 часов дома и буду рад вас видеть и с вами обедать и потолковать. С нашими переездами и отъездами — мы всё в хлопотах. Пишу вам от Тхоржевского.
А. Герцен.
39. М. И. ЖИХАРЕВУ
7 мая (25 апреля) 1860 г. Фулем.
7 мая. Park House.
Fulham.
Никак не думаю, чтоб удалось урваться к вам. Итак, прощайте, — благодарю вас за доброе посещение и желаю одного, чтоб вы на будущее наше посветлее взглянули, — а настоящее я вам отдаю с руками, паниными и ногами.
Прощайте. А. Герцен.
40. А. А. ГЕРЦЕНУ
12 мая (30 апреля) 1860 г. Фулем.
12 мая 1860. Park House.
Fulham.
Письмо твое получил. Одного обстоятельства я не понял, а потому прошу тебя разгадать загадку: что за отношение может иметь семейное счастие Тат<ьяны> Пет<ровны> к Марии Алекс<андровне> —
мной сделанные предположения очень смешны. А что ты ее не нашел — это ничего не значит, и ты должен все-таки ее отыскать. Если есть одно религиозное чувство уважения, идущее вслед за поклонением самоотверженной преданности, то это уважение к благородным талантам. Если ты ее увидишь, то скажи, что ее «Червонный король» — гениальная вещь. Кстати, в «Колоколе» ты увидишь мою статейку в ее защиту.
Я не писал, потому что до сего дня не было ничего решено. Теперь я издаю следующий ordre du jour24[24] или ordre de l’été25[25]. Тата поедет в Дрезден с Нат<альей> Ал<ексеевной>, вероятно, 20 мая. Ты приедешь в Дрезден в конце июля. 1 августа вы поедете вместе в Лондон или Вентнор. Я с Огар<евым> 22 мая живу: 10, Alpha Road, Regent’s Park. Мейзенбуг приехала. Она сделалась совершенной француженкой, мечтает о Париже, буа де Булонь е отр Лувр. Ольга будет у Швабе с ней — сначала в Лондоне, потом в Isle of Wight. Теперь остается устроить или свиданье или путь с Тат<ьяной> Петр<овной>.
Об этом я к ней сейчас напишу записку, а ты ее немедленно отошли.
Вчера явился ко мне, в усах и бороде, полуплешивый господин, дебелый и солидный — кто, ты думаешь? Петр Александрович — Петруша sic dictus26[26]. Рассказывал разные разности о Егоре Ив<ановиче> о Химике etc. Он горит желанием тебя видеть.
Отчего же хорошо было бы Тату послать с Урихом? — Большая потеря времени, большая помеха тебе работать… и что ж бы она стала делать до 1 августа? С кем поехала бы в Дрезден?
Если Тат<ьяна> Петр<овна> останется в Германии месяцем дольше, то она может с Наташей приехать сюда и с тобой на вакации. Потом я придумаю, что делать.
Прощай.
P. S. Узнай непременно, можно ли достать в Берне паспорт для проезда одного русского в Швейцарию через Белгию. Дело все в том, что русское посольство ему не выдает пасп<орта> — ему кто-то сказал, что в Швейц<арии> легко получить. Отвечай поскорее.
На обороте: Switzerland.
Alexandre Herzen fils.
Aux soins de M. le Professeur Vogt
24[24] распорядок дня (франц.); 25[25] распорядок лета (франц.); 26[26] так называемый (лат.). — Ред.
41. Т. П. ПАССЕК
12 мая (30 апреля) 1860 г. Фулем.
Татьяне Петровне.
12 мая 1860. Park House.
Fulham.
Вот почему я давно не писал, почтеннейшая племянница и тетушка Татьяна Петровна. Я ничего не знал положительного до приезда Mselle Meysenbug из Парижа. Наконец она приехала и вот диспозиция кампании 1860 года. (Если вы имеете возражения — пишите как можно скорее.) 1-е. Нат<алья> Ал<ексеевна> и Тата едут около 20 — прямо в Дрезден, не заезжая в Женеву, которую вы 22 покидаете. — А так как вы едете тоже в Германию — то, может, и спишетесь как-нибудь. 2-е. Она останется у Мар<ьи> Каспар<овны> до конца июля. — Если вам все равно — приезжайте месяцем позже в Isle of Wight (кстати, там настоящее купанье начинается именно с конца июля). Тогда всего лучше вы возьмете Тату и Сашу с собой — а я на острове все вам приготовлю.
Что вы проповедуете Саше — что я слишком браню Александра II. Да ведь вся силенка-то моя хилая — на том основана, что я всегда говорю правду, и вот вам анекдот. Алекс<андр II> разогорчился моей статьей о Панине, приуныл — а потом все же сказал: «Колок<ол>» — один неподкупный голос.
Засим целую ваши ручки заочно и прошу вашего благословения навеки нерушимого.
А. Герцен.
Всем юным друзьям поклон.
Надпись для А. А. Герцена:
Отошли сейчас к Тат<ьяне> Петр<овне>.
42. М. К. РЕЙХЕЛЬ
12 мая (30 апреля) 1860 г. Фулем.
12 мая 1860. Park House.
Fulham.
Не писал я к вам давно не без причины — дело в том, что я ждал Meysenbug и без нее не мог ни на что решиться, а так как вчера не только она приехала, но и Петр Александрович — Петруша — то я тотчас и сообщаю вам высочайшее решение по делу девицы Таты и соприкосновенных к ней лиц.
Ольга остается у Meysenbug — два месяца в Лондоне, два месяца в Isle of Wight и, быть может, зиму в Париже.
47
Нат<алья>Алекс<еевна> едет 20 (Сатины давно уж получили паспорт) — Тата едет с ней. Заметьте, что вы 22 мая 1852 — поехали с ней же… Восемь лет!.. в Париж. Стало быть, после 25 она прямо приедет к вам (я могу их задержать, если вы хотите, только пишите сейчас) — она может у вас остаться до конца июля, Саша или Тат<ьяна>Петр<овна> обязываются ее доставить к 1 августа в Дувр или Isle of Wight, об этом опишемся.
Я и Огар<ев> — мы переезжаем после 20 в Сен Джонс Вуд. Вот наш адрес:
10, Alpha Road.
Regent’s Park.
Вот вам вся программа на лето 1860 после Р. X.
Ну что вы? Как оправились? Что baby? (это не ваву по-русски, а беби — по-английски).
Рукой Н. А. Герцен:
Милая моя Маша,
надеюсь, что теперь увидимся скоро, почти все решено, должно быть, мы уедем около 20 мая, итак, до свидания до конца мая. Ты не можешь себе представить, с каким нетерпением я жду день отъезда. Петруша был вчера у нас, мы с ним сейчас подружились, он попросил меня дать ему знать, когда я буду у тебя и когда Саша за мной приедет, тогда он тоже в Дрезден приедет с вами повидаться. С тобой я могу остаться до начала Сашиных ваканциях, т. е. до половины июля, он воротится со мной в Isle of Wight, где мы встретим Т<атьяну> Петровну, М<арью> Алексан<дровну> и, может быть, Петрушу.
Как твое здоровье, милая Маша? И что делает сынок?
Прощай, крепко, крепко всех вас целую.
Твоя Тата.
Петр Алекс<андрович> с бородой, полуплешивый, причесанный а л’емпрёр, говорящий в нос, а л’Алексей Александрович — напомнил былые времена…
Не слыхали ли вы чего о Марке Вовчке… пожалуйста, посплетничаемте, я ужасно люблю. — A propos — имели ли вы случай читать ее «Червонного
