короля» — это гениально, хотите пришлю — и «Накануне» пришлю с Татой. Пишите скорее ответ. Рейхелю буду писать инструкцию о Тате — насчет картин, галерей, учителей.
Кланяюсь детям — старшим и новобеби.
На обороте: Germany.
Madame Marie Reichel.
Albrechtsgasse, № 8. Dresden.
48
43. П. В. АННЕНКОВУ
14 (2) мая 1860 г. Фулем.
14 мая. Park House.
Fulham.
Ведешь себя исправно — в Берлин приехал и пр. Разве в Берлине тоже общество чтения в пользу литераторов, их жен и мужей — открыто? Что будет Тургенев читать — сравнение «Отелло и генерала Кабреры»? — Отрывок из повести «Послезавтра», глава III «Четвертого дня»?
А читал ли ты семнадцатое письмо Лонгинова на тридцать вторую статью Селиванова («Мос<ковские> вед<омости>»)?
О… Павел Васильевич, о!
Теперь ответы на твои вопросы.
Ответы: 1) 20 мая или 25 переезжаем: 10, Alpha Road, Regent’s Park — в августе будем и в Isle of Wight и в Лондоне. — В Isle of Wight в Ventnor. Если поедешь, ступай в Esplande Hôtel — скажи, что знаком нам и Боткину, — там не ограбят.
2) Нат<алья> Ал<ексеевна>, Наташа едут в Германию. Ольга в Ventnor и Париж.
3) Саша в Берне — живет у Фогта. 1 августа поедет с Татой в Вентнор.
4) Приезжай в Лондон, когда хочешь. Программа наша тебе известна. Пишу две минуты по получении письма.
Рукой Н. П. Огарева:
Ты возвратился, благодатный! Да еще со штандпунктами. Это дело хорошее, т. е. я тебе бесконечно рад. А штандпункты много меняются, много надежд уходят, и скромная умеренность уходит за ними, и от сынов человеческих благодати не требуется. Да и всякую благодать всякий берет сам, мне кажется, что из этого штандпункта не выйдешь. А Василиса Петровна уехала по части искусства во Флоренцию. А Кашперов поставил в Милане «Marie Tudor» с большим успехом, на что Головин уже напечатал, что русские аплодировали, а итальянцы свистали. Также Голов<ин> напечатал о своей жене, что беда гениальному человеку связаться с неразвитой женщиной. — Экой я вздор пишу; хотел ведь что-то тебе сказать преумное, да растерялся. Рад я тебе — вот и все. Да!.. Вина я больше не пью, и пива не пью, и учусь математике. Прощай, до свиданья. — Ну! куда тебе в Генф — лучший сезон в Лондоне, туман, голову давит так, что дух захватывает и полжизни страдаешь, и глуп непроходимо, зато ты здесь найдешь искреннюю дружбу и устрицы.
у братца!
«Кол<окол>» сегодня вечером пошлю к тебе à l’hôtel de St. Pétersb
Униженно кланяюсь.
На конверте: Germany.
Herrn Paul Annenkoff.
A l’hôtel de St. Pétersbourg. Berlin.
49
44. П. В. ДОЛГОРУКОВУ
15 (3) мая 1860 г. Фулем.
15 мая 1860. Park House.
Fulham.
Я буду душевно рад видеть вас, почтеннейший князь, у нас. Если вам свободно в середу от 4 до 6 или в четверг от 3 до 5 — я буду вас ожидать. Около того же времени мы оба почти всегда дома. Если я позволяю себе так по-английски назначать время — то это потому, что к 20 должен переезжать и отправляю детей в Германию — а это всегда сопряжено с хлопотами.
Мы живем — за Brompton, в Фуламе — по дороге к Путнейскому мосту. Дом знают все.
Усердно кланяюсь и остаюсь с истинным почтением
Ал. Герцен.
45. И. С. ТУРГЕНЕВУ
18 (6) мая 1860 г. Фулем.
18 мая 1860. Park House.
Fulham.
Ты сделался Дон-Жуаном — тебя надобно искать в Байроне. Здравствуй — и здравствуй! Душевно рад, что ты приехал. Ты знаешь, вероятно, от Колбасина — что я вдруг вообразил себе, что ты на меня сердишься. Но он меня вразумил.
Твоя «Первая любовь» — восхитительная вещь, зачем она попала в «Бард<ак> для чтения»?
Если тебе все равно — отложи на несколько дней поездку — у нас страшные хлопоты. Нат<алья> Алекс<еевна> и Тата едут 22… 24 — в Германию, Ольга отправляется в другое место. Я с Огар<евым> переезжаю 25 — вот новый адрес: 10, Alpha Road, Regent’s Park.
Анненкова здесь нет, я ему писал в Берлин — зато здесь много Жеребцов (Н. А.) и довольно Долгоруких (émigrés) — Голицыных (réfugiés)…
Посылаю тебе «Колокол» — в котором я обругал «Библ<иотеку>» и осмелился сказать ein Wort27[27] о тебе. Отчего ты так мало пишешь?
Новостей у нас много.
Ты помни, что до 25 мы в Park House. Да еще, что мы едем на два дня в Дувр.
50
А что ж ты в Париже завел общество отчитыванья в пользу — литераторов? Я второй месяц наслаждаюсь полемикой — Лонгинова и Селиванова. — Ты читал ли?
Прощайте, почтеннейший Иван Сергеевич.
Ал. Герцен.
46. М. К. РЕЙХЕЛЬ
19 (7) мая 1860 г. Фулем.
19 мая. Park House.
Fulham.
Вот последние телеграфические известия из Паркгауза. Говорят, что едут в четверг или пятницу. Будет остановка в Брюсселе. До 25 мы не переедем в новый дом, следовательно — раз, если нужно, можете написать сюда.
Наташу в вашу Швейцарию и не возите, у нас своя Швейцария есть в Мора.
А я вас попрошу особенно серьезно галереей заняться, и главное — пригласить очень и очень хорошего учителя живописи. Рейхеля умоляю нагайкой ее к клавикорду.
Вообще я ей очень доволен. Но наш образ жизни до того странен, что многое отозвалось. По будням почти никого не бывает — по воскресеньям толпа, и всё других лиц.
Les uns qui tournent, les autres détournent28[28]. Вчера из Дувра — завтра в Дувр… Несколько молодых людей — добрых, но непривычных, отсутствие женщин, к этому добавьте, что с рождения Лизы — Нат<алья> Ал<ексеевна> почти постоянно хворала и совершенно поглощена ею. Наташа сильно скучала — et pour cause29[29]. Иначе жить нам нельзя — а ей должно.
Она слишком молода, чтоб понять, что наша жизнь своего рода подвиг, одно то, что в Лондоне живешь — самоотвержение. А потому вы ее отогрейте — только вот что: у ней есть некоторые велейтеты (чисто английские) — к аристократизму и роскоши, не питайте этого и не спускайте.
Об учителях и о прочем вы просто напишите мне цену.
Прощайте.
Знаете ли вы, что в Комитете минист<ров> был вопрос — как прекратить лондонские издания. Мур<авьев> сказал — подкупить большой суммой, но даже Панин вступился и сказал, что таких людей не подкупают — и предложил дать место.
51
47. А. А. ГЕРЦЕНУ
22 (10) мая 1860 г. Фулем.
22 мая 1860. Park House.
Fulham.
28[28] Одни уходят, другие приходят (франц.); 29[29] и не без основания (франц.). — Ред.
Ты забыл мне написать, какого рода дела — торговые, ученые, литературные или политические — тебя заставляют покидать Берн и ездить в Женеву. Сверх того, ты забыл еще сказать и о том, что когда едет Тат<ьяна> Петр<овна>.
В конце июля, т. е. после лекций, Наташа, если это будет легко сделать, может недели на две приехать в Берн.
Все было готово, и наши путешественники собрались было совсем 24 отплывать в Остенд, но 20 занемогла Лиза — в первый раз от роду, сильной простудой, и потому, вероятно, дня три останутся еще, а может, и до 28.
О развитии, воспитании и ведении Наташи следует мне с тобой много поговорить. У Ф<огтов> долго я ее не оставлю, потому что вовсе не хочу, чтоб она обнемечилась, но, может, и решусь еще раз послать ее зимой. Но обо всем следует переговорить много и очень.
Ты большой чудак, Саша, чему же ты дивишься, что Урихи рады. Разве они могли ждать чего-нибудь большего… почему… зачем?..
Анненков пишет, что он будет в Берне и Женеве, — если он в Берне, отдай ему следующую страницу; если нет, то пошли, оторвав ее, и пошли тотчас.
48. П. В. ДОЛГОРУКОВУ
24 (12) мая 1860 г. Фулем.
24 мая. Park House.
Fulham.
Почтеннейший князь Петр Владимирович, я решительно не имею point d’appui30[30], я двигаюсь, я на улице, на сквере. У Огар<ева> занемогла маленькая — это задержало отъезд дома. А тут сдача дома — в Англии это дело колоссальное. По всему этому благодарю вас за доброе намерение посетить нас — я попрошу позволение сделать обратное и навестить вас.
С истинным почтением
остаюсь преданный вам А. Герцен.
52
49. И. С. ТУРГЕНЕВУ
24 (12) мая 1860 г. Фулем.
24 мая. Park House.
Fulham.
Отчаливая от брегов Фулама, пишу ответ.
1- е. Baul Hanenkopf — не только не здесь, но и не будет скоро — по последнему письму он
едет в Северную Италию (тогда как нужно ехать в Южную).
2- е. Зато Freiherr Mielgounoff едет в Россию — устроивать дела Павлова.
3. У нас только теперь и есть что всё князья-рефюжье. Князь Юр<ий> Ник<олаевич> Голицын с басом, князь Петр Владимир<ович> Долгорукий — с книгой. Говорят, что и князь Дмитрий Владимирович приехал бы в эмиграцию — да умер, тоже главнокомандующий Кутузов.
4. Меня спрашивала о тебе Юмша — ну, сестра жены «Русского слова» — ее муж все показывает духов — а она что тебе показывала и где?
Прощай. Очень рад, что ты был доволен мной — но я и не то бы сказал, но «Vous
comprendez», — как говорит мой повар, — «la couse»?
Огарев кланяется. Дамы едут, кажется, в понедельник. В следующ<ем> «Кол<околе>» (т. е. 15 июня) хочу угостить Краев<ского> и «Петер<бургские> ведом<ости>».
Пиши — 10, Alpha Road, Regent’s Park.
50. П. В. ДОЛГОРУКОВУ
28 (16) мая 1860 г. Лондон.
28 мая. 10, Alpha Road.
Regent’s Park.
Наконец-то я в бумагах нашел ваше письмо, почтеннейший князь Петр Владимирович, — вместе с ним я посылаю в <1 нрзб.> статью какого-то поляка о вашей книге.
Огарев и я — мы просим вас отложить ваше доброе приглашение денька на два — мы только в середу вечером возвратимся из Дувра.
Мы не могли найти у нас того № «Петерб<ургских> ведом<остей>» (кажется, 23 апр<еля>), в котором благодарность за излишнюю подать, — позвольте попросить вас прислать нам его только для перепечатания.
Примите уверение в истинном почтении.
А. Г е р ц е н
51. А. А. ГЕРЦЕНУ
29 (17) мая 1860 г. Лондон.
29 mai 1860. 10, Alpha Road.
Regent’s Park.
Пора, любезный Саша, тебе иметь полную и непоколебимую веру в ту глубокую любовь мою к вам, чтобы никогда не сомневаться — даже в тех случаях, когда тебе что неясно. Чего ты хочешь от меня? — чтоб я говорил о том, что я рад, что ты нашел встречу и хочешь, как стукнет 25 лет, жениться? В то время как я думаю, что от 21 до 35 — лучшая жизнь для деятельности. Как же я могу радоваться? Желать, чтоб все это принесло тебе много счастия и, главное, долгое счастье, — я желаю от всей души. Это ли ты называешь благословением? Несправедливо требовать, чтоб я смотрел твоими глазами или Уриха, даже Фогтов. Но считай на
