сделать что-нибудь для Польши… Если б мы могли серьезно нанести удар Каткову — было бы хорошо. Я думаю об этом.

Прощайте. Что графиня — нравится ли ей ее пансион в Паки?

Что Портос? Касаткину сообщите, что у Mme Nathan большая собака вечно с музельерой.

Что case of miss Josephine?

Что case of miss Plein-Palais?

Что чехол misse Turner?

Касаткину кланяюсь, если он взял портосные меры.

Все ли письма дошли?

Лиза милая, посылаю тебе в альбом две картинки, одна представляет дом, в котором я жил в Лугано и который называется Hôtel du Parc — хотя ни одного дерева нет. Второй представляет статую Вилгелма Телля — перед отелем.

91

Тата должна тебе рассказать, как он стрелял в яблоко на голове у сына и спас Швейцарию — так чтоб ты знала к приезду. Он был очень славный и хороший человек — его надобно любить, как Гарибалди. Торопись мне писать, а то не успеешь — скажи то же маме.

Прощай.

Р. Б. Дом не взошел в пакет — и вместо него павильон, к нему же принадлежащий.

Саша обязан читать вслух.

162[162] мы обязательно напьемся (франц.)<. - Ред.> 163[163] главное блюдо (франц.). — Ред.

(вернее было бы Laidinzona).

— Место в купе на Фурку — или на S Bernardino.

— Con piacere164[164], если будет.

— Вы постарайтесь.

— Siccuro165[165].

— Приходить надобно?

— В половину одиннадцатого (вечера).

Я гляжу на моего соседа англичанина — так, как любивший гречанку смотрел на черную шаль (это объяснит Огар<ев>) — и, вспомнив, что я забыл по-английски, спросил его: «Ma che tempo?»166[166] — «Una duni heurrato trois»167[167] (он думает, что это по-итальянски).

— Т. е. ждать восемь часов?

— Off кордо.

На солнце 40 градусов, вчера было душно, сегодня не душно, но жарит. — Есть места без смысла — Bellinzona в их числе, в Магадино по крайней мере озеро и совершенно гнилой обед, есть репутация, что кто там ночует, у того делается лихорадка — а здесь ни озера нет, ни лихорадки — немчурка какой-то, образующий свое сердце и ум путешествием на Альпы и которого я уж встречал в Стрезе и Лугано, видя мое отчаяние, предложил сходить на федеральную крепость, вид-де zu splendide168[168], — я вышел из ворот трахтира — да этого курица на вертеле не выносила… Я опустился на скамейку — и вдруг мне пришло в голову, как иногда умные люди себя утешали, напр<имер>, Тата в Риме писала «Швабин день». Я взошел в отель, сел на балконе и сказал гарсону: «72 бутылки Иворну, порцию чернил, бумаги и зелцерской воды». Напишу я — все, что увижу, все, что придет в голову и пройдет мимо, — и вот, воображая, что

164[164] с удовольствием (итал.)<. - Ред.>

165[165] Конечно (итал.)<. - Ред.>

166[166] «Но в какое время?» (итал.)<. - Ред.>

167[167] в три часа< - ред.>

я сам Левицкий, кряхтя и подымая пометки щек к бровям, стал фотографировать…

«Теперь начинается… Сидите спокойно…. Ну… раз… два… т…р…и Петр Александрович, да где вы? Ах… Боже мой… Воля! Леля! все испорчено…»

Carte de visite. № 1. Ottantalentesima

за 12 уступки.

T s’il v plait169[169].

№ 1 — Ottemta Centre.

Щелк, щелк — щелк… один дилижанс уехал направо, другой налево… Крик, шум, тамбурмажоры, служащие кондукторами, почтальоны в мундирах исчезли, и вся публика разошлась… светло до безобразия, камни побледнели… печет… Собака легла середь площади.

Я задал себе задачу: «Неужели она пролежит?» Нет, и ее силы недостало… она вдруг вскочила, побежала в тень и разом шарахнулась на тротуаре, точно ее паралич разбил; пока я заботился о том, скончалась она или нет, какая-то богом посланная блоха ее укусила, и собака пошла охотиться на собственной спине. — Люди здесь (и вообще в Лугано, Мазиторе etc.) не разговаривают, а ругаются (род Кетчера идет из этого Кома или Лугана).

— Carogna du cane170[170]… продай же рыбу, — говорит лысый Тассинари грязной бабенке, у которой за спиной коллекция патиографических специменов.

— Разбойник, тебе бы даром?

— Скотина! кто тебе больше три венты даст (60 сантимов).

— Дурак!.. всякий…

— Бестия!..

— Assasino!171[171]

— Даешь, разбойница?

— Septanta…172[172] чтоб тебе околеть без исповеди.

169[169] Переверните, пожалуйста (франц.)<. - Ред.>

170[170] Сукина дочь (итал.)<. - Ред.>

171 [171] Разбойник! (итал.)<. - Ред.>

172[172] семьдесят (итал.). — Ред.

— На, подавись… чертова невеста…

И дружески один берет рыбу, а другая 70 сантимов.

Экая неугомонная собака, опять встала, пошла на солнце, которое приняла за двор… потом чихнула и снова отправилась в тень.

Немчурка увидел, что я пишу, спросил у кельнера бумагу и сел писать… возле меня.

«Петр Александрович, положите ее в баню… Как это? Боже мой… Воля! Леля! готова пластинка… другая пластинка… Всегда заставляют ждать…»

93

81. Н. П. ОГАРЕВУ

Около 12 августа (31 июля) 1865 г. Лугано

Еще Огареву

По III отд<елению>от’//7, т. е. секретно.

Приложенную записочку отдай N — если хочешь, взгляни на нее. Истинно это последние, мучительные призывы. Что ты толкуешь о необразовании, полуобразовании, — это психиатрический случай. Полуобразов<ание> это Салиас — тут извращение. Боюсь спросить, что и как у вас. Но если не очень дурно, постарайся, сколько можешь, наладить к моему приезду. Я воображаю, что граф<иня> страшно надоела. До конца твоих дней буду тебя бить за то, что, специалист по части амурных дел, ты никогда не умел отличить в женщинах ямба от хорея. Ты очень любил покойную Natalie — объясни же мне, как ты мог потом яростно сочувствовать Васильевне? Вот тебе задача. Не бросай мне этот волан назад, последняя трагедия — a l’antique173[173] — завертела фатумом, третьей драмы в моей жизни не было. Твердо остаюсь я при моем мнении — эманципация от женщин, — когда это возможно, — и разумеется, резигнация, когда это невозможно.

Затем прощай.

Рассчитывайте, когда можно писать — и когда будет поздно.

«Колок<ол>» не посылай, а печатай.

82. Н. А. ГЕРЦЕН и H. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ

15 (3) августа 1865 г. Уцнах.

Такой штуки вы и не предполагали — а действительно есть. Рагац не удался — проливной дождь лил сутки — но зато я там получил телеграмму, письмо и бриф (от Мейз<енбуг>). Досадно, если Домбровский уехал. Получив 14 после обеда телегр<амму>, т. е. два раза deux fois 24 h после — я ехать не мог. Я выдумал новое возвращение проселками.

94

Луцерн я видеть хочу, много мрачного напомнит он — но я не бегу — мне очень было дорого видеть Лугано. В Луцерн я, вероятно, приеду вечером. Завтра пробуду там полдня и отправлюсь в Бриэнц — тут и? — Проскакать по Берну нехорошо, остановиться на два часа — тоже нехорошо, а, вероятно, придется часов 15 проехать в каком-нибудь почтовом суплементе.

Тате посылаю дурную дорогу и Пфеффер. Напрасно ты, т. е. Тата, заботишься насчет Л<угинина> — что же ему делать? Жду, впрочем, подробностей. Отчего вы, т. е. Nat и ты, выдумали, что надобно пользоваться моим отсутствием, чтоб гулять, — охота же делать из меня Рауля Синюю Бороду.

Мейзенб<уг> крепко жалуется на здоровье — это тоже напасть.

Лиза приписала отлично — знает ли она заданную мной историю Телля?

Обнимаю вас всех.

«Колок<ол>», вероятно, вышел, да там и места не было ни Долгор<укову>, ни Голицыну, стало, к будущ<ему> № об этом успеем потолковать.

В Луцерне — остановлюсь в Schweitzerhof’e. Впрочем, и телеграф<ировать> не успеете.

И я прибавлю — Natalie, как ты пишешь — об этом «переговорим»; жду ответа на мою записочку из Лугано.

На полдороге.

2 часа.

Опять прогулка донельзя превосходная — ехал с 8 часов на козлах.

Прощайте.

83. Н. П. ОГАРЕВУ, Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ и ЛИЗЕ ГЕРЦЕН

16 (4) августа 1865 г. Люцерн.

Что же делать? Домбр<овский> — Домбр<овский> — I wih, I skall… — где он? Огарев мог тоже переговорить (да и он мог сперва спросить). Я был бы готов в Цюрих к нему ехать, если он там. Писем свежих нет — а вот темы рассказам.

Как я ехал с чиновником русск<ого> посол<ьства> и его другом и разговаривал — incognito.

Как Потапов со мною завтракал — и еще генерал — и молодой человек, к<ото>рый похож на Сат<ина> (когда он был моложе), как две гутты воды.

95

Как я спал стену о стену с Потаповым.

Огарев, помни пословицу: non bis in idem. Домбр<овский> хороший человек, но все же припомнить не мешает Гиллера и 1863.

Стало, 17 — Meiringen,

18 — über Grimsel,

19 — буду в Loueche или не в Луеше (две дороги),

20 — могу приехать, если ничего не помешает.

Сегодня день тяжелый и голова болит немного (кажется, простуда).

Прощайте.

T s<'il> v p174[174].

Вот какая беда — глядел в озеро, без ветра, и уронил шляпу. Купил для наказания отвратительную.

Зато вот и хорошая новость — Фредерик не умер и не болен, а точно в Фуламе, слава богу, здоров, о чем доношу Тхоржевск<ому> особенно.

Лиза, прощай, а то и здравствуй.

84. Н. П. ОГАРЕВУ

18—19 (6—7) августа 1865 г. Тун.

Тун.

Не надобно мудрствовать лукаво — я был бы дома в воскресенье утром, если б поехал, как все люди, — но буду в понедельник, потому что почта ходит раз в день отсюда в Бюль — и я застрял здесь на целый день, в который дождь льет как из ведра. Зато отель премилый, меня поместили в шале на горе в саду — со всякими англиками, которые не нарадуются, что я говорю по-английски. Вероятно, это письмо только несколькими часами предупредит меня — т. е. я так думаю. Не бранитесь за невольное продолжение побега. Действительно гулять только и можно в почтовых каретах, которые превосходны и организированы в фантастическом порядке.

На пароходе встретились мы (сверх толпы русских дам, представляющих очень недурно лореток) с Леве von Kalbe. От него много узнал об Германии, но худшее — что он ругает климат Берна на чем свет стоит. Как бы мне не пришлось на себя взять страшнейшую ответственность, на моих плечах и так не легко. Он совершенно против starvation175[175] фрёлиховской системы. Саша очень поверхностно судит об этом — и у меня Ольга одна из ноющих струн. Если Мейз<енбуг> уедет, я не знаю, что и делать.

96

Бубенчики, деревни, крестьянки, повязанные красными платками, поля и запах дерева в комнатах… ах, батюшка Николай Платонович, как сильно в нас воспоминание, — и как бы я дорого дал, чтоб и ты снова вышел из себя и взглянул бы на это. Мейринген всего больше напомнил мне деревенскую жизнь — ей, поедем кататься, еще старости не минуем.

Ну, до свиданья. Я сегодня встал в 4 часа, почта из Мейрингена идет в 57г, завтра в 7 надобно ехать, а теперь 11 часов. Тату, Лизу и всех обнимаю и целую.

Суббота, бьет шесть.

Дождь продолжает литься — через семь часов буду в Саанен. Говорят, оттуда