— к зиме. Это главнейшая новость в моем письме.
Я дарую в бездну Панофки еще 50 франков, которые вы получите вместе с крупной суммой. Неужели сама Ольга «sua sponte»88[88] принесла на этот жертвенник свой пятидесятифранковый вклад? Скажите об этом откровенно.
Каково мнение Шиффа — насчет моего письма о «свободе воли»?
Кланяйтесь от меня Луг<инину> и скажите ему, что непростительно с его стороны мне ничего не написать.
Попросите г-жу Вальтер проверить в венской «Presse», напечатают или не напечатают мое письмо — и скажите Алекс<андру>, чтоб он тотчас же отправил перевод письма, которое я ему (при сем) посылаю, в две-три итальянских газеты.
Обнимаю Ольгу — я жду случая ответить ей — но она не торопится.
Прощайте.
Рукой Н. А. Герцен:
Ничего от Ольги — почему?? Поцелуй ее от тебя самой и от толстушки Таты. Слыхала ли ты о свадьбе Адлы с Адольфом фон <1 нрзб.>.
47. Н. П. ОГАРЕВУ
17 (5) марта 1869 г. Ницца.
17 марта. Середа.
На обороте ты прочтешь мой ультиматум Чернецкому, отошли его ему и пригласи гуманно потолковать. Я готов ему сейчас прислать 500 — и по окончании ликвидации 500 — разумеется, в полный квит. Уговори его продать — или идти в типографию к другому. Он не вынырнет. Все, что мы печатаем за границей по-русски, — филантропия и себяобман, ничего не идет. — Вчера, наконец, я получил «Неделю», в 10 листе — вторая часть моей статьи, с опечатками — но без малейшего выпуска. Через неделю будет 3-ья, через две 4-ая — гонорар они плотят смешной (150 за статью, т. е. за каждый отрывок), но весь Петерб<ург> читает. Из-за чего же мы здесь будем харчиться — на самочитательное печатание. Вчера же явился Черкесов с новой просьбой от «Недели» — чтоб я ее не покидал, и с жалобами на Пятк<овского>. —
63
Черкесов так же добродушно глуп и с русской хитростью. Я его надул славно — сказавши, что я в самом деле просил Раевского о возвращении. Он говорил, что при его отъезде из
Петербурга> — только и речи там, что о моем возвращении. Все это заставляет думать о многом89[89].
Есть у нас «Русский вестник» или нет? Помнится, он был в списке. Там повесть Тургенева и, по словам Черкесова, — отвратительная статья Кельсиева об Абихте, над которым он издевается. У Висконти за нынешний год нет. Об этом напиши… Может, «Вестник» важнее «Космоса». Я могу выписывать теперь через Генкеля.
Что у вас за «Journal des Femmes», нельзя ли прислать 1-ый № или первые?
Ты прав насчет замечания о войске, помешающем сделке, — но где же сила против войска? Опять в пропаганде, учении и экономическом устройстве коммунного труда. Отчего ты не видался с Бакун<иным>? — Я ничего не имею против того, чтоб он прочел — не теряя (у меня нет черновой). Готов и печатать.
Прислали тебе «Неделю» или нет?
Тхорж<евского> ждем к 15 апреля, и все готово и расположено ad hoc90[90].
Прощай.
P. S. Сатина отдала по моему поручению 50 руб. сер. Тат<ьяне> Алекс<еевне> Астраковой — я ей велел сказать, что приписал их к тебе присланным 2550.
NB. Если Чернец<кий> возьмет работу срочную с уступкой — я готов взять на себя уступку — на целый год — отвечай.
К. Шурц выбр<ан> сенатором и не нынче — завтра будет министром!
48. Н. П. ОГАРЕВУ
20—22 (8 — 10) марта 1869 г. Ницца.
20 марта. Суббота.
Молитву получил. Конечно, смешно — но perchè91[91]? Т. е. как Талейрана спрашивали: «Mais que gagnes-tu à cela?»92[92] — нов будет старый напев, а мотив и пародия не новы. Мне кажется, это не наш род — и не наш аж.
89[89] Следовало бы написать статью «На каких условиях мы можем возвратиться»…
91[91] зачем? (итал.);
На днях пришлю «Космос» — sehr gelehrt93[93]. Статью в «От<ечественных> зап<исках>» о Спенсере одолел — но что за ужасный язык. Сущность хороша. Если ты «Недели» не получил, я 10 лист пришлю и буду ждать отзыва. Новый отдел, который я теперь пишу, — очень удачен.
Ректификация в «Петер<бургских> вед<омостях>» очень важна. — Ругаться в ответе я и не думал, надобно холодно сказать: «Всё это ложь» — и оставить так. Увидим, что сделают «Бирж<евые> вед<омости>». Трубникова жена здесь и порывается к нам. Черкес<ов> едет в Флоренц<ию>, Рим и Одессу — где заводит контору для книг. Он мог бы быть очень полезен — но сквозь фальшивого «туранского» добродушия — у него затаенная ненависть или, вернее, злоба против нас. — Впрочем, я ее питаю сколько могу, немилосердо остря над ними. Скажи Тхорж<евскому>, что «Петерб<ургские> вед<омости>» может спросить от Черкесова у Аранжеловича, табачника. — Это должно быть в 54… 56 № или около (пришли сюда, если поедут).
Рубинштейна — непременно послушай. Я очень рад, что ты попал на эту мысль.
21. Воскресенье.
Письмо от Тургенева — третье. Он сильно хлопочет об опровержении слуха насчет Раевского — вероятно, долею для примирения вполне. «Кёльнск<ая> газета» — напечатала. А знаешь ли, кто, по моему предположению, сделал поправку в «Пет<ербургских> вед<омостях>» — Мерчин<ский>, у него брат в Вене при посольстве.
Далее явился Ауэрбах — говорит, что в России некрасиво— грабежи по концессиям железных дорог, старое взяточничество и разорение мужиков.
«Temps» от 20 марта поместил мое письмо. У Вересова, вероятно, достать можно — the matter is dropped94[94]. Для чего всё это было сделано? А честно возвратиться было бы лучше Брюсселя.
В «Космосе» — обруган Некрасов, его обвиняют в безнравственном противуречии поведенья — с стихами. Вот, батюшка Ник<олай> П<латонович>, Немезида-то делает свое, — по тону статьи это опыт — «отвечай, мол!! — мы и не то скажем».
Прощай.
22. Понедельн<ик>.
93[93] очень учено (нем.);
Вчера помешали Ауэрб<ах>, Черкес<ов> и Гулевич. Нового, впрочем, ничего. Черкес<ов> едет в Неаполь, и Ауэрб<ах>
65
тоже. Последний через десять дней. Они через Флоренцию, и Тата, может, поедет с ними. Тхорж<евского> ждем между 15 и… апрелем, и в конце апреля съездим в Геную.
Когда Лугинин отправлялся за границу, отец его провожал и, расставаясь, — снял сию клятву, что он не будет иметь сношений с нами, ни жить в одном городе, — и он дал ее!
Что делается по части погоды — неслыханно. — Недели три беспрерывная буря — с ливнями, вдруг с жаром, вдруг с холодом — вьюга, ветер и тяжесть. Вот зима-то!
49. И. С. ТУРГЕНЕВУ
23 (11) марта 1869 г. Ницца.
23 марта 1869. Villa Filippi.
Очень благодарю тебя за помощь в омовении меня от биржевой клеветы. Послать не могу № «Бирж<евых> в<едомостей>», они принадлежат Филипсону — знаменитому куратору, — в «Nord’e» было в сокращении то же.
«Temps» напечатал мой ответ (20 марта) — я писал в венскую «Presse», в «Кёльнскую», в «Indép
Кто меня защитил в «СПб. ведомостях» — не постигаю, — не Раевский ли? И о сыне моем все переврано, и он в Вене не был. А в Берлине он спросил сына канцл<ера> Горчакова, мог ли бы он съездить в Россию — как натуралист. Горчаков сказал: «Да я вам сейчас визирую паспорт». — «А назад?» — «Ну этого не знаю, хотите — я спрошу». — «Да». — И затем месяца через два официальный отказ через флорент<инское> посольство — это я напечатал в «Кол<околе>» (декабр<ьском>).
Я в Россию поехал бы — но не задним проходом, особенно постно-задним — через попа, тож «объевшегося кутьи». Здесь очень скучно везде — кроме Парижа, где жить нельзя. Думаю испытать Брюссель. Я никогда не понимал, почему и ты и Виардо живете по немецким водяным местам.
Еще два пункта.
1- ое. Я завел ряд картинок под заглавием «Скуки ради» — и две напечатаны в «Неделе» (48 № и 10) с псевдоним<ом> «Нионский», посторонним этого не говори — но, если можешь достать, прочти — и похлестай.
2. Уверяю тебя, что ты насчет богословия Бакунина ошибаешься. Не только в Лондоне — но в 48, 47 году в Париже — у него искры деизма не было. Так, разве, сказалось что-нибудь sub rosa95[95]. Я с его деятельностью не совсем согласен — но все ж
66
он замечательная сила. И я думаю, что вопрос об индивидуальности и коммунальное™ — не так ставится, как ты до него коснулся.
Видел ли ты, как «Космос» начинает заголять Некрасову спину, чтоб пороть за воровство, мошенничество? — Немезида — как следствие былого — все-таки свое возьмет.
Засим прощай. Еще твоего Белинского не имею.
А. Герцен.
50. Н. П. ОГАРЕВУ
24 (12) марта 1869 г. Ницца.
24 марта. Середа.
Хотя я сильно подозреваю, что твое письмо, полученное вчера, писано и не 23 и не во вторник, но все же я его получил и за то посылаю вырезку из «Nord». Смысл моей статьи против Бакун<ина> прост — мне хотелось бы, чтоб ты или я написали ему другое, т. е. допрос (не лично, а общий), для того чтоб вытянуть от него определение, в чем его идеал? Если б я имел его речи или что другое, я сделал бы. Говорят, что он проповедует совершенное уничтожение собственности и семьи (à la Platon, чтоб родители не знали детей) — но ведь это вздор — и это было бы действительно возвращение в обезьяны и в скуку однообразия, которую человечество, по своему фантастическому элементу, не вынесет. Как же он развивает это?
Жду с нетерпением прочесть тебе новый рассказец, написанный мной (всё тот же): доктор на водах повествует о смерти якобинца Люкас Ральера на руках у сына своего, Исидора Ральера — нотариуса, в день Февральской революции. Это французам орешек с горьким миндалем.
Если ты думаешь полезным, пошли мое письмо нордовское в «Bund» или другую газету — в «Confédéré de Fribourg» — и прибавь строку вроде: «Comme mon nom a été mentionné dans la même correspondance — je m’associe à la déclaration de mon ami M…»96[96] etc.
95[95] под хмельком (лат.). — Ред.
96[96] «В виду того, что мое имя упомянуто в той же корреспонденции, я присоединяюсь к заявлению моего друга, г-на…» (франц.);
Тхорж<евский> пишет, что возле тебя открывают бойню. Это скверно. Сдавай скорее Генри, помести Туца — и hâtez-vous lentement97[97] к плаванью по суше.
67
51. А. А. ГЕРЦЕНУ
27 (15) марта 1869 г. Ницца.
27 марта. V
«Похвальный лист — ведешь себя исправно».
Твое и очень дружеское письмо Мейзенб<уг> и приписочку Ольги я получил с искренним и большим удовольствием. Жду подробностей. Как же это никто из вас не писал, в чем предмет чтения. Далее для меня остается загадкой — подал ты в отставку или тебя заставляют подать — и
