в каком случае Parlatore тебя ругал. Подавать не следует — à les narguer98[98] и потом отдать в случае отставки всё на суд общественный. Помни одно: всякая строка должна быть написана с величайшим тактом и учтивостью.

Посылаю письмо к Ротшильду. Ты, кажется, ошибаешься в расчете, — если у тебя деньги на исходе — то ты за целый месяц истратил вперед. Тебе за получением этих 2500 фр<анцузских> фр<анков> — в 69 году приходится получить еще 2500 и баста. 2050 отдай после получения тотчас Мейз<енбуг>, 50 Ольге — или, разумеется, с тем же променом в их пользу.

Если ты оставишь Specol’y — зачем же тебе жить в Флоренции? Поезжай к осени, что ли, в Германию — попробуй лекции — я даже бы съездил в Америку. — Я хочу пробовать Брюссель — вот на каком основании — хочется начать серьезное издание всех моих больших opus^ на франц<узском> языке. В Швейц<арии> ничего не сделаешь. Париж антипатичен. В Брюсселе богатые средства для всего и жизнь не так kleinstädtisch99[99]. — Даль с желез<ными> дорогами не существует. Париж от Брюсселя в 11 часов. Не пожить ли тебе в Париже? Тогда я посоветовал бы и Тате провести время там, хоть два, три месяца. — В Брюсселе Тате университеты, галереи и пр. — Когда Ольга истинно захочет, мы найдем средства где-нибудь встречаться — но нельзя же регулироваться по здоровью Мейзенбуг. — Огар<ев> тоже, если моя рекогносцировка удастся, — к осени собирается переезжать. Его здоровье хорошо, т. е. далеко не хуже.

Тургенев — опять в переписке œv[5] мной — интересуется тобой — пошли ему лекцию в Carlsruhe (Bade) — Hôtel Prinz Max.

97[97] медленно торопитесь (франц.). — Ред. 98[98] бросить им вызов (франц.);

Русские журналы говорят, что это ты был в Вене у Раевского. — Странно, что кто-то прежде меня напечатал démenti100[100]. Мое письмо было в «Temps», в «Nord», в «Siècle», в «Кёльнской газете».

68

Продолжение «Скуки ради» — гораздо длиннее — уже напечатано, и будут еще четыре мои статьи… Терезину целую.

NB. О получении письма сейчас пиши.

52. А. А. ГЕРЦЕНУ

27 (15) марта 1869 г. Ницца.

Dr Herzen.

27 марта. Суббота.

Вчера я тебе послал письмо страховое, и в нем цидулка Ротшильду в 4550 fr. — если ты не получил, справься — и тотчас уведомь.

Теперь два?

1. А что думает Шифф насчет Vichy или Carlsbad^? — Щербаков разлагал опять урину, говорит, что сахару довольно — но здоров я совсем. Диеты почти не соблюдаю — однако ни пива, ни шампанск<ого>, ни сладких ликеров не пью и — все же в % на мясной диете. Я, пожалуй, с Тхорж<евским> пришлю бутылку. Если нужно в Carlsbad — то я Брюссель отдалю. Но мне кажется, что год подождать можно.

2. Заехать в Геную или не заехать (из Генуи в Como — и через Сплюген)? В Генуе могу осмотреться еще — природа там хороша, но есть ли что-нибудь? Кто там из общих знакомых, кто хороший доктор — и главное, правда ли, что там беспрестанно эпидемии, как в Марселе. Знает же кто-нибудь? Об этом отвечай непременно.

В Генуе я мог бы остаться месяц или полтора, если Ольга захотела бы в самом деле приехать недели на две, хоть одна (это даже лучше) — но все это должно делаться sua sponte101[101]. Я на год все откладываю.

Наконец — если б я думал, что в Турине можно жить, я приехал бы туда осенью из Брюсселя. В Брюсселе я надеюсь крепк — на толчок в работе…

100[100] опровержение (франц.). — Ред.

Если тебе будет опять досуг после БресоГы — принимайся опять за перевод «Был<ое> и думы» — я написал еще одну злую штуку — в 4-ое продол<жение> «Скуки ради».

Во Флоренцию по зову Мейз<енбуг> не думаю, чтоб поехал. Совсем не то расположение у всех — и к особенному добру это не приведет, как я видел по последнему инциденту.

Затем прощай.

Ответь сейчас.

69

53. Н. П. ОГАРЕВУ

27 (15) марта 1869 г. Ницца.

27 марта. У<П1а> БШррк

У вас две гревы— но ты об них не пишешь. Что же Бак<унин> — отличается? — А речь Нап<олеона> — вот ловкий-то удар косой — перед выборами.

Мейзенб<уг> и Ольга — в восторге от триумфа Саши. Его лекция превознесена в газетах и пр. Что он будет делать в Флоренции — если выйдет в отставку (а не выйти, кажется, нельзя). У него талант 1есШгег’а102[102], для этого надобно иной центр. Ехать, ех<ешрН> gr, в Париж, понатореть, поучиться там — да сделать Abstecher103[103] в Нью-Йорк.

У нас до того постоянно гнусная погода — что я без содрогания не могу думать о Женеве. Тяжело, душно, вечно вьюга, солнца не видать — а еще какой-то английский моряк пророчит на днях страшную бурю. Все это скверно действует на людей — и у них опять старые капризы. Скучно. Саша и Мейз<енбуг> очень ропщут на Брюссель. N вдруг выдумала ехать в Женеву и жить отдельно с Лизой. Мне кажется, что это вздор. Как только я все слажу — вдруг все ползет. Но я в Брюссель все же поеду — хоть для осмотра. Другого места нет — БаиИ04[104] Лондона.

Жду твоего рапорта о греве.

Прощай.

Письмо от 25. — Что Чернецкий глупо вотировал — не дивлюсь, но что он мог вступить в дело не спрося совета ни твоего, ни Бакунина, ни даже польских социалистов — это такая же

102[102] лектора (англ.); 103[103] экскурсию (нем.);

черта дерзкой самонадеянности — как всё. — Я с ним покончил. — Ты слишком стал подчиняться всем этим дрянностям. И зачем ты не гоняешь всякую сволочь, как Шев<елев>. Я его больше разу не допущу, да и то вряд ли — он меня вовсе не интересует. Прошу ему рекомендации не давать.

Щербак<ов> не возвращается. Он, верно, в Вевее — отечество спасает или девушку губит. Жаль — он честный учитель и Лизу любил, в силу чего и Лиза у него училась хорошо.

«Siècle» очень любезно поместил без моего вызова мой ответ на биржевую клевету.

«Неделю» пришлю.

Имя Чернецк<ого> красуется во всех франц<узских> журналах, и Данича… милые онагры.

70

54. Г. H. ВЫРУБОВУ

29 (17) марта 1869 г. Ницца.

29 марта. Villa Filippi.

Я несколько дней собирался к вам писать, не по делу, а по желанью поболтать. Вы, верно, видели, какую штуку надо мной стрясли «Биржевые ведомости» et Cnie. В «Бир<жевых> вед<омостях>» была даже длинная статья о моем раскаянии, о том, что меня ужаснула «литература некоего Элпидина…» Уверяю вас: с фамильей и с словом «некоего». И намекнуто, что, вероятно, меня простят… и жаль, что не прибавили: «с условием принять титул Кельсиева II». Одна из замечательных вещей — это то, что прежде моих ответов (вы, верно, читали в «Temps», в «Siècle», «Nord»…) — отвечал кто-то в «СПбур<гских> ведомостях», что это неправда. Видно, еще есть друзья.

Вероятно, ваша возьмет и я к лету поеду на рекогносцировку в Брюссель. Говорят, только климат больно скверен и вечные лихорадки и тифы. (A propos, правда ли это? Вы видаете медиц<инские> авторитеты?)

В Брюссель меня манит, собственно, желание заняться — изданием «Былого и думы» и еще кой-каких моих шрифтов на французс<ком> языке. Поговорю с Lacroix, Дантю — важен, глуп и скучен. Что ваш Бальер? — Я даже был бы готов начать печатать в «Revue Moderne», для «R des Deux Mondes», несмотря на однажды писанное мне очень учтивое письмо Бюлоца, — я думаю, цвет неподходящий. Как ваше мнение?

Я остаюсь здесь до 20 апреля, потом в Геную — и, медленно торопясь, через Сплюген.

Сын мой имел публичную схватку с Парлаторе (котор<ый> на месте Маттеуччи) и до того одержал викторию (он в ответ ему читал публичную лекцию) — что, вероятно, должен подать в отставку. У него серьезный талант фортрага и популярного изложения. — Я советую ему пожить в Париже, послушать ваших профессоров и потом махнуть в Нью-Йорк. Он по- англ<ийски> говорит и пишет совершенно свободно.

Нат<алья> Ал<ексеевна> и Тата вам кланяются. Весна отвратительная. Представьте, что еще следы вариолида остались у Т<аты>.

Какую глупость сделал Чернецкий — подписав со стороны хозяев-типографов свое имя в деле гревы. Бакунин преуспевает. От Тургенева вдруг получил coup sur coup105[105] — три письма совершенно мирные — он в Карлсруэ.

Затем прощайте. «Наше» прислал микроскоп, хорош, — я ему написал, чтоб он тирировал на меня вексель (по его же

71

предложению) — но вексель никто не представлял. Может, потому, что я его спросил, отчего у вас написано 80 фр<анков>, а у него 90?

Будьте здоровы.

А. Герцен.

Здесь проезжал Черкесов — с непохудевшей супругой и домочадцами — поехал к папе Пию IX — на кулич и пасху. Я и не знал, что он вам доводится как-то сродни…

В «Неделе» № 10 — вторая статья Нионского, и довольно длинная. Без малейшего пропуска.

55. Н. П. ОГАРЕВУ

29 (17) марта 1869 г. Ницца.

29 марта. V Filippi.

Мистраль, буря, и болит голова (заметь сходство погод, и даже время бизы и мистраля — одно). Чек пришлю, как только получу от Тх<оржевского> счет. Скажи ему, что погода так скверна, что я никак не советую ехать раньше 12 или 13 апреля — за мистралем будут дожди. Пусть же он увидит юг праздничным.

О Бакун<ина> теориях мне повествовали Ауэрбах.

От Чернецкого имени падет рефлекс и на нас — услужил.

Фраза в моем письме в «Nord» — придает вес отрицанью, в ней сверх того нет лжи, и, конечно, если б в России была такая амнистия, как последняя в Австрии, — я бы поехал.

Полагаю, что штудиум на месте — после 22 лет — был бы важнее всех Брюсселей. — Особого письма, может, тебе и не стоило писать, я говорил о приписке к моему в «Confédéré», «Bund’e» — au reste106[106] все равно.

«Доктора» посылаю — я им три раза писал, чтоб тебе послали «Неделю», — всё же свиньи, — или не справиться ли у Георга, может, прислали без имени.

Я упал, поскользнувшись, и нисколько не ушибся.

56. Н. П. ОГАРЕВУ

31 марта—2 апреля (19—21 марта) 1869 г. Ницца.

31 марта. Середа.

«Голос» поместил, № 70, целиком мое письмо из «Кёльнской газеты» — вот тебе и доказательство, что следовало писать умеренно. За это ему спасибо. Я знал, что свиданье с Бакун<иным>

72

тебе будет и весело и полезно. Получая сведения о мире и вселенной только от Тхор<жевского>, ты не написал бы даже и Соколовского «Мироздания». Его, т. е. Баку<нина>, мнение о статье интересно — он бы написал, я бы отвечал. Молодые бы учились — полемике без потасовки, а может и еще кой-чему.

Употреби