ответе между 5 и 8 этого месяца?

На обороте:

169. H. A. ГЕРЦЕН

Hôtel de l’Empereur. R Neuve.

4 сентября (23 августа) 1869 г. Брюссель.

Ваше письмо и портреты — все удалось как нельзя лучше — Лиза в восторге. Она не в самом деле много учится — но в самом деле сильно умна, и ум ее пошибу, как говорят русские, необыкновенного.

Вчера мы все, т. е. и Лиза, обедали у Гюго, кто бы это думал год тому назад. Старик (ему 67 лет) очень мил… Саша судит по-студентски, в Гюго есть сумасшедшие стороны — но неужели он может думать, что можно владеть умами во Франции — с 1820-х годов до 69 — даром.

Вырубовым я очень недоволен, у него растет ненависть — просто ненависть к России.

Недоволен я еще фотографией Саши — зато Терезиной и тобой очень, это лучшая твоя фотография. Пойду сегодня и велю себя отфотить.

Думаю, что к 15—20 сентября будем просто в Париже (там ветер совсем иной), может и останусь там до глубокой зимы, — против Неаполя мало имею, но мало и за. Париж практичнее.

Провел я там несколько дней с Тесье — он всех вас любит. — Добрый человек, хорошо ведет свои дела (он получает 44 000 жал<ованья> и еще всякую всячину) — но… но хорош и при дворе и носит красную ленточку.

Во вторник хотим мы сделать экскурцию — в Антверпен, оттуда на пароходе в Роттердам и Амстердам — на это надобно дней шесть — потом воротимся сюда и будем собираться в Париж.

В «Siècle» 1 сентяб<ря> и в «Liberté» 31 авгу<ста> были мои затрещины Швейцарии. — Литературно я в Париже очень хорошо стою теперь и хоть с Лакруа поругался, думаю, что он издание сделает.

Прощай.

Во Флоренции, я думаю, положение N будет труднее. Напиши мне об этом — тайны из рожд<ения> Лизы теперь делать не нужно.

Получены ли деньги — 2000?

170. Н. П. ОГАРЕВУ

4 сент<ября>. Суббота. Bruxelles.

Hôt des Empereurs. R Neuve.

1 сент<ября> «Siècle» напечатал мою статейку о деле Об<оленской>. Я ее завострил высылкой Мац<цини> из Лугано. — Вчера N, Лиза и я обедали у Гюго, он развивал

189

свои теории будущего — спорить было невозможно, — но кое-что против бакунизма вообще верно. Он не поедет в Швейцарию.

Сегодня Лизе 11 лет. Хотелось бы ее позабавить — но нет знакомых детей. В театрах дают всё похабные пьесы. У Гюго она чуть не уснула вечером.

Пят<ковский> отправляется тоже сегодня ко дворам. Я его просил прислать книгу Станкевича о Грановском. Читал ли ты в «Вест<нике> Европы» описание смерти Никитина — это ужаснее Кольцова.

Засим довольно.

Задал ты «квестию», как говорил некогда Тхорж<евский>, и задал ее еще в мудрено-наивно-ненаивной форме (письмо твое от 1 сент<ября> пришло, опоздавши два дня). «Что, ты меня оставляешь в Женеве или…» Так спрягаются глаголы deponens289[289] — помнится — страдательно-деятельно. Саго mio, это больше чем косность — и я решать не берусь — но готов сказать свое humble opinion290[290].

Печатать, кроме Женевы и Лондона, нигде нельзя. Куды мы склоним голову на зиму — я и не придумаю, скорее всего в Париже. Оттуда так же вытурят — как отсюда, если захотят, но там теперь гораздо интереснее. В Лондон — ехать следует в крайности. Полгода пройдет в переговорах — где же риск нанять квартиру над пансионом — риск потери ex gr 200, даже 300 фр. недоживу не должен останавливать.

Выписать «Zukunft» следует по почте, а не auf buchhändl Wege291[291] — это азбука, — я буду ждать от Георга, почта из Берлина в Женеву ходит 30 часов — стало, в 90 часов можно получить со всеми замедлениями.

289[289] отложительные (лат.);

290[290] скромное мнение (англ.);

«Голоса», «От<ечественные> зап<иски>» и пр. — все пришло исправно. Я вижу по «Голосу», что многое и не знаю из кландестинных вещей, напр<имер>, «Ни к кому?» — Да неужели, если у тебя что есть, ты не можешь прислать в пакете — или в двух-трех письмах по странице.

Итак, уповая, что вы изволили нанять квартеру над Туцом, поздравляю с новосельем.

Буду следить за Базельским конгр<ессом> — боюсь, что Бакун<ин> опять уйдет через край.

Если на новой квар<тере> было бы место для моей мебели, я перевез бы к тебе и упразднил бы квартеру.

Обрати все внимание на пакет.

190

171. H. П. ОГАРЕВУ

7 сентября (26 августа) 1869 г. Брюссель.

7 sept. Вторник. Bruxelles.

Hôtel des Empereurs.

Вот тебе доказательство, что я в Париже пошумел исправно о деле Обол<енской>. — Там идет вот какая перестрелка. «Univers» спрашивает «Rappel», зачем он не поместил известия… «Réveil» поместил — так же, как «Siècle»… и пошла перестрелка. Если б Ут<ин> et С^ были не шелопаи, на этой полемике можно было вздуть европейское дело. Теперь я ретируюсь — я свое сделал. Но Бакунина обвиняю самым положительным образом — какие тут личности, а если они есть, так, кончивши дело, таскай себя по полу за вихры. Мы могли (теперь я вижу это) вперед сделать невозможным подобную гнусность — но не умели. А что писать в Лозанну цидулки — в писов конгресс (который вовсе не является под знаменем Швейцарии) — это уж экскузе. Да и кто же прочтет? — Барни и Густав Фогт. Сверх того, я не могу протестовать как иностранец — а как швейцарец должен легально агитировать против полицейских законов.

Видел в «Liberté» бельгийской Бакунина прокламацию к студентам — постараюсь ее проповедать. Говорят, в «International^» есть весть, что Бакун<ин> снисходительнее смотрит на религию — что радует одних. Не знаю, правда ли — а, видно, без компромиссов не обойдется — и все фразы и ультростни хороши, как coups de tam-tam292[292].Вы далеки еще от этого. Твои стихи то же доказывают — они как стихи, и колорит их мне лучше нравятся… ну, а косить еще никто не готов.

И рядом с хирургией — непрактическое неведение дел мира сего. Милые мои монастырки — ты можешь в 1869 думать, что стихи, писанные тобой по-русски в 1859, помнит Париж?.. Да я-

то, писавший «La France ou l’Angleterre?» и статьи в «L’Homm’e» etc., etc? И что можно сделать после десятилетней давности — да еще срезанной полной амнистией? И неужели ты не чуешь иной ветер — а мог думать, что без него я поеду делать опыт там остаться? Помнишь, как Долг<оруков> прятался на море, переезжая из Лондона в Гамбург, что ли?

N согласна на опыт пожить в Париже — устроившись троху, я приеду для конференции.

Чернецкого хлещи вожжой и бичом — а не рукавицей… а хочет на дороге лечь «для покоя и свободы» — без машины — оставь.

191

Ты превосходно сделал, что не телеграфировал телеграмму Мальвиды… и кто ей сказал, что я в Женеве? Elle a perdu la boule293[293].

Если погода позволит, мы собираемся 9-го или 10-го (пятница) в Антверпен, 11 будем в Роттердаме, 13 в Амстердаме и 15 или 17 в Брюсселе. Письма останутся здесь в отеле или я их выпишу — менять адрес хуже… но в непредвиденном случае можете послать одно письмо — Hollande-Rotterdam — poste restante. Думаю, что к 20 будем в Париже. Как-то двинется дело изданий.

Засим прощай.

Правда ли, что Эйтель, подписавшийся на писовом предложении, — отказался, быть адвокатом Утина и Мрочк<овского>? Был у меня еще раз Вихерский — герой не моего романа. Озеров в Париже порассказал мне довольно о польских чудесах.

После обеда.

«Indép» говорит, что Тимашев составил проект уменьшения прав печати.

172. Н. П. ОГАРЕВУ

9 сентября (28 августа) 1869 г. Брюссель.

9 сентяб<ря>. Bruxelles. Четв<ерг>.

Книжку де Роберти на русск<ом> уже мне Вырубов дал. Скучна и написана по контовским трафаретам. Выр<убов> помещает фельетоны в «Петерб<ургских > вед<омостях>». Вот их бы почитал ты. Это квинтэссенция умника-резонера, либерально-консервативного. С чего ты вдруг разъярился на Гюго?.. Яриться — так на этих господ. Гюго — француз, неоякобинец и

фантазер — но он твердо стоит за свою республику и свободу à la Maz — а эти au bout du Конты? Досадно, что иной раз приходится с ними соглашаться.

Жаль, что у тебя был припадок, но думаю, что поговорить с русским экономистом небесполезно. Что значит говорить и видеть — это я испытал в нынешнее путешествие (после Женевы и в Женеве). Я ничего не делал, а сотни вещей стали яснее, стали не те. Ваше кенобитическое житье вредит глазомеру, и ты с Бакун<иным> в вашей истине — столько же далеки от истины прикладной, возможной — как были первые монахи христианства. Тут, может, лежит главная причина, почему следует жить в Париже.

192

Лучшее, что можно сделать, — это теперь оставаться тебе в Женеве до весны или лета. Я попробую устроиться в Париже. Насчет денег ты имеешь в нынеш<нем> году еще 1500 — распоряжайся ими, как знаешь. Если Сат<ин> пришлет, пойдет на 1870, а много пришлет — возьми единовременно. — Насильно покупать машину для Чернецк<ого> вряд полезно ли. О машинах вообще мне в Париже легко справиться.

Неужели Утин и после статьи «Journal de Genève» не разродит ничего? — Это из рук вон. Впрочем, вашу «Киновию» этот вопрос занимал сначала только. Вы не видите, что это Anknüpfungspunkt294[294], из которого можно было сделать кампанию.

Bakouniad’y послал Таксиль Делору.

Ну, вот и Сер<но>-Сол<овьевич> провозглашен Чеснокевичем в «Peuple Polonais» и Бакун<иным> в «Egalité» — за великого человека. Почему его самоубийство скрыто — zu diplomatisch!295[295] Когда он жил «своим трудом… своим пером»? Когда он так бедствовал (минутами, когда Черкесов не присылал деньги)? И, наконец, что же он сделал, собственно — написал брошюру против меня и «Николку-публициста». A propos к Бедламу — я здесь познакомился с одним из князей Голиц<ыных>, перешедших в католицизм — и сделавшихся в силу того эмигрантами.

Еду в два часа — в Антверпен, в субботу поеду в Роттердам. В середу (15 сен<тября>), вероятно, буду в Brux. Письмы велю оставить на почте — а что важное, пиши несколько слов в Роттердам, я справлюсь.

К 20<-му>, как сказано и как Боткин будет — в Париже.

Прощай.

Присылай все что будет по части Базельского конгресса сюда.

294[294] отправной пункт (нем.);

295[295] чересчур дипломатично! (нем.). — Ред

Лиза процветает. У нас все время было тихо — но вчера чуть не возобновились дурные сцены. N понимает, что, переменив фамилью, — она сделала не легче, но спутаннее свое положение, и все это хочет вымещать на мне — который был против.

Тхорж<евскому> усердно кланяюсь и прошу сходить к Георгу и требовать сейчас присылки журнала Якоби.

Мюллер-Стрюбинг был в Флоренц<ии> и Антиньяно.

193

173. Н. А. ГЕРЦЕН

13 (1) сентября 1869 г. Амстердам.

13 sept 1869. Amsterdam.

Amstel Hôtel.

Вот мы