другие документы (всего около 300 листов).
НЕИЗВЕСТНЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ И НЕОСУЩЕСТВЛЕННЫЕ ЗАМЫСЛЫ ГЕРЦЕНА
Настоящий обзор представляет собой аналитический свод различных сведений о не дошедших до нас произведениях Герцена. Часть из них (и, очевидно, большая часть) безвозвратно пропала; другая часть, вероятно, еще хранится в государственных собраниях и у отдельных лиц, в СССР и за рубежом, и рано или поздно станет достоянием читателей. То же можно сказать и о некоторых произведениях Герцена, напечатанных в русских и особенно в иностранных периодических изданиях, но до сих пор не выявленных.
Сведения о неизвестных произведениях Герцена заимствованы из его писем52[52] и сочинений, а также из мемуаров и переписки современников, из следственных материалов и периодической печати. Публикуемый перечень дает возможность не только убедиться в том, насколько велика утраченная часть творческого наследия Герцена, но в какой-то степени восстановить содержание многих не дошедших до нас произведений. Работа эта может служить и своего рода ориентиром в целенаправленных поисках утраченных трудов Герцена.
В обзор включены также творческие замыслы Герцена, упоминаемые в различных источниках; в ряде случаев трудно, а порой и совсем невозможно утверждать, что тот или иной замысел не был реализован писателем. В сущности, авторское изложение неосуществленного замысла и передача содержания безвозвратно утраченного произведения не имеют значительного качественного различия.
Для удобства пользования обзором замыслы каждый раз отмечаются перед заголовком значком *.
Вне настоящего обзора остаются сведения о замыслах Герцена, недостаточно конкретно обозначенных. Таковы, например, программа статей для задуманного им в 1834 г. журнала (I, 59—61); высказанное намерение записать «характеристические подробности», слышанные от «очевидца и долею актера в трагедии следствия по 14 декабря» — А. А. Тучкова (II, 268); согласие участвовать в «издании для отроческого возраста»
52[52] Следует иметь в виду, что переписка Герцена дошла до нас далеко не в полном объеме (например, остаются неизвестными его письма за 1820-е годы и начало 1830-х годов, очень мало сохранилось писем за 1840-е годы и т. п.). В утраченных письмах, вероятно, также упоминались неизвестные произведения Герцена. Если же учесть, что далеко не о всех своих трудах Герцен считал нужным или возможным сообщать своим корреспондентам, то количество его неизвестных произведений можно считать гораздо более значительным, чем то, которое выявлено в настоящем обзоре.
(Пассек, II, стр. 446), в неустановленной иностранной газете (XXVII, 278—279), в каком-то русском издании53[53] (XXVIII, 196), в журнале «Дело» (XXX, 136); готовность напечатать в «Колоколе» историю «огаревского наследства», обличающую Н. А. Некрасова (XIX, 89), и новые подробности о провокаторе Г. Михаловском (XIII, 66; ср. XVII, 258); согласие ответить адресату «Писем к путешественнику», если он найдет в них «что-нибудь неясного» (XVIII, 383), и т. п. Остаются вне обзора также отдельные упоминания о творческих планах последних лет жизни: «Кой-какие труды я имею в голове — о них доклад лично» (XXIX, 481); «…примусь писать в Брюсселе — много набралось материала» (XXX, 144); «желал бы я <...> записать еще кое-что людям на память…» (XXX, 157) и др. Не рассматриваются как конкретный замысел и следующие строки из письма Герцена к Т. Н. Грановскому от 24 сентября 1849 г.: «В восемьдесят лет быть юношей, над которым старики в 18 лет будут ругаться, золотушные, п<од>слепые, без энергии и годные только для унаваживания полей. Какой сюжет для драмы или повести» (XXIII, 185), — хотя впоследствии сходной темы Герцен коснулся в повести «Доктор, умирающий и мертвые».
Не упоминаются в обзоре и утраченные ранние редакции произведений Герцена. Исключение сделано только для «Палингенезии» — первоначальной редакции «Лициния», написанной стихами и в сущности представляющей собой совершенно самостоятельное произведение, а также для «Между старичками» и «Третьего письма», легших в основу писем «К старому товарищу», но существенно отличающихся от окончательной редакции этого цикла. Таким образом, вне обзора остаются предварительные варианты «Былого и дум», отвергнутые и «брошенные» Герценом (VIII, 11), «мемуар» о семейной драме, из которого выросло это произведение (см. XXIV, 352, 359 и др.), первоначальные варианты «Гофмана», ранний вариант «О развитии революционных идей в России», названный Герценом «небольшой заметкой о развитии либерализма и оппозиции в русской литературе» и «небольшим письмом о русской литературе» (см. XXIV, 106 и 110), первый вариант цикла «Еще раз Базаров» и др. Не введено в обзор и упоминание о неизвестных главах «Скуки ради», отправленных Герценом в 1869 г. в редакцию петербургской «Недели» и оставшихся неизданными вследствие приостановки этой газеты (XXX, 377).
Для полноты обзора в него включены и те неизвестные сочинения, которые были названы в краткой справке «Утраченные произведения Герцена 1830-х годов» (I, 535—537).
1826
53[53] Высказывалось предположение, что в данном случае имелся в виду«Современник» (ЛН, т. 67, стр. 480), что маловероятно, так как этот журнал был запрещен двумя неделями ранее. Вдобавок взаимоотношения Герцена и Некрасова в это время полностью исключали возможность их совместного сотрудничества.
1. СРАВНЕНИЕ МАРФЫ ПОСАДНИЦЫ
С ЗЕНОВИЕЙ ПАЛЬМИРСКОЙ
Сочинение было написано Герценом по заданию домашнего учителя, И. Е. Протопопова. В письме к Н. X. Кетчеру от 9 ноября 1843 г. Герцен отнес этот исторический разбор (вероятно, написанный в духе плутарховых «Параллельных жизнеописаний»54[54]), к 1823 г., шутливо заметив, что
842
о Зеновии Пальмирской он «ни тогда, ни теперь ничего не знал» (XXII, 155). Об этом же «сравнении Марфы Посадницы (то есть не настоящей, а той спартанской Марфы, о которой повесть написал Карамзин) с Зеновией Пальмирской» Герцен упомянул несколько ранее в «Записках одного молодого человека», отнеся его к четырнадцатилетнему возрасту, т. е. к 1826 г., что представляется гораздо более вероятным (I, 274). По поводу «Сравнения Марфы Посадницы с Зеновией Пальмирской» и подобных ему статей Герцена Т. П. Пассек писала впоследствии в своих воспоминаниях: «Выражались мы большей частью в тоне возвышенном. У меня преобладали картины, у Саши мысль. В его полудетских статьях уже сквозил священный огонь таланта и широта взгляда» (Пассек, I, 244).
2. СРАВНЕНИЕ БОРИСА ГОДУНОВА С КРОМВЕЛЕМ
Об «исторической статье» «Сравнение Бориса Годунова с Кромвелем», относящейся к тому же времени, что и «Сравнение Марфы Посадницы с Зеновией Пальмирской», Герцен упоминает в «Записках одного молодого человека» (I, 274).
1826-1829
3. ЛИТЕРАТУРНЫЕ ОБЗОРЫ (РУССКИЕ ТЕКСТЫ И ПЕРЕВОДЫ НА ФРАНЦУЗСКИЙ ЯЗЫК)
Герцен указал в «Записках одного молодого человека», что во второй половине 1820-х годов он написал ряд «литературных обзоров», в которых «уничтожал» классицизм. В них подвергались резкой критике эстетические воззрения Буало (Герцен пишет далее: «Я перевел свои обзоры на французский язык и гордо подал Маршалю: „Вот, мол, как я уважаю вашего Буало»». «Жаль, очень жаль, — замечает Герцен, — что, когда мы переезжали из старого дома в новый, пропали эти статьи! С каким наслаждением перечитал бы я их теперь!» — I, 274).
54[54] О чтении Герценом в отрочестве Плутарха см. упоминания в его дневнике (II, 286) и в «Былом и думах» (VIII, 73, 100).
Герцен вспоминает, что его учитель «приходил в восторг» от этих статей, и добавляет при этом: «И немудрено — его же мысли повторялись мною» (I, 274). О литературных и политических воззрениях Протопопова см. в «Былом и думах» — VIII, 64.
1829- 1830
4. <О ДРАМАТИЧЕСКОЙ ПОЭМЕ Ф. ШИЛЛЕРА «ВАЛЛЕНШТЕЙН» И ДРУГИЕ СТАТЬИ В «Былом и думах» встречается упоминание о том, что Герцен в 1829 и 1830 гг. «писал философскую статью о Шиллеровом Валленштейне» (VIII, 73). Подчеркнув слово философскую, Герцен, вероятно, хотел придать ему несколько иронический характер. Т. П. Пассек также указывает в своих воспоминаниях, что летом 1829 г. в селе Васильевском Герцен писал и читал ей свою статью о «Валленштейне» (Пассек, I, 314). Не исключено, впрочем, что это упоминание является лишь реминисценцией из «Былого и дум». О других статьях, «писанных взапуски с Темирой», см. в «Записках одного молодого человека» (I, 274). 843 1820- е годы 5. <ЗАПИСИ В АЛЬБОМ Т. П. ПАССЕК>
Как явствует из «Записок одного молодого человека», Герцен в отрочестве писал «раз двадцать» в альбом Т. П. Пассек — «по-русски, по-французски, по-немецки, даже, помнится, по-латыни» (I, 272). Сама Т. П. Пассек уточняет в своих воспоминаниях: «Альбом этот подарил мне Саша в мои именины. Несколько лет тому назад <т. е. в начале 1870-х годов> его у меня украли как редкость» (Пассек, I, 228). Одну из сохранившихся надписей см. — I, 331.
Начало 1830 — х годов
6. «ДИССЕРТАЦИИ», ПИСАННЫЕ ДЛЯ Л. В. ПАССЕК>
Герцен вспоминал в «Былом и думах», что Людмила Васильевна Пассек, в период их взаимного увлечения, писала ему стихи, а он ей «в прозе целые диссертации» (VIII, 331). О характере этих «диссертаций» можно отчасти судить по следующим далее словам Герцена: «…мы вместе мечтали о будущем, о ссылке, о казематах <...> Внешняя сторона жизни никогда не рисовалась светлой в наших фантазиях, обреченные на бой с чудовищною силою, успех нам казался почти невозможным» (там же).
1832
7. О КРИСТАЛЛИЗАЦИИ, ЕЕ УСЛОВИЯХ, ЗАКОНАХ, ФОРМАХ
Об этой лекции, экспромтом прочитанной Герценом-студентом в Московском университете перед профессорской и студенческой аудиторией, в присутствии министра народного просвещения С. С. Уварова, сенаторов, генерал-губернатора Д. В. Голицына, поэта И. И. Дмитриева, Герцен упоминает в главе VI части первой «Былого и дум»: «Пока я придумывал, с чего начать, мне пришла счастливая мысль в голову: если я и ошибусь, заметят, может, профессора, но ни слова не скажут, другие же сами ничего не смыслят, а студенты, лишь бы я не срезался на полдороге, будут довольны, потому что я у них в фавёре. Итак, во имя Гайю, Вернера и Митчерлиха я прочел свою лекцию, заключил ее философскими рассуждениями и все время относился и обращался к студентам, а не к министру. Студенты и профессора жали мне руки, и благодарили…» (VIII, 128). О «поздравлениях целой аудитории» Герцен вспоминал впоследствии в письме к Н. А. Захарьиной от 22 октября 1837 г. (XXI, 221).
В официальной «Краткой записке о происшествиях в Императорском московском университете и в Округе его с 1 июля 1832 по 1-е же число июля месяца 1833 года» сохранилось следующее упоминание об этих лекциях: «Чтения в аудиториях Университета начались в бытность в Москве товарища министра, ныне управляющего Министерством просвещения, господина тайного советника и кавалера Сергия Семеновича Уварова <...> Ободряемые благоснисходительною его приветливостию, лучшие из студентов наших, иногда по первому вызову, почти без приготовления, читали с кафедры полные лекции о предметах, которые известны были им из лекций профессорских. Знаменитые саном или дарованиями особы, по приглашению благодетельного начальника нашего и следуя
844
его примеру, посещали аудитории, желая быть свидетелями подвигов юных питомцев» («Речи, произнесенные в торжественном собрании Императорского московского университета июля 6 дня 1833 года», М., 1833, стр. 73). Ревизия Московского университета Уваровым происходила в августе — сентябре 1832 г.
1833 *8.
